Дом на Харрен–стрит. В сетях шпионажа - Ладислас Фараго

На эти сообщения и обращал внимание своего начальства доктор Зам в объемистом докладе, посланном им в Берлин в 1937 году. Он указывал на тесную связь этих сведений с новыми сенсационными материалами, которыми располагала германская миссия.

Дело в том, что как раз в это время в норвежской прессе появилось несколько тревожных сообщений. Так, в середине ноября в Квал–фиорде (Северная Норвегия) ночью был слышен шум работающих двигателей; яркие световые сигналы замечались в этом районе и над городом Тромсё, иногда шум самолетов слышался даже над более южной областью — Сёр–Трённелаг. Были замечены также неизвестные суда с самолетами на борту у Тромсё, самолеты над районом Южный Варангер и над Северной Швецией. В уже упоминавшейся газете «Тиденс тейп» 3 декабря 1937 года была опубликована статья некоего летчика, майора Трюгве Грана, в которой он рассказывал о маневрах иностранных подводных лодок и торпедных катеров в районе норвежских островов Андэй, Квалэй, Магерэй и в Баренцевом море. Германская миссия поспешила отправить эту статью в Берлин. А за день до этого тайные немецкие агенты сообщили из Тронхейма о том, что «норвежские и английские рыбаки видели здесь чьи–то подводные лодки, эсминцы и самолеты». Майор Гран на основании собранных им сведений установил факт проведения крупных маневров в северной части Норвежского и в Баренцевом морях. Он побывал после этого на острове Андэй и беседовал с одним человеком, которому довелось встретиться с этими иностранными военными кораблями. Жители Северной Норвегии уже тогда понимали всю опасность, нависшую над той частью страны, которая находилась за Северным полярным кругом.

Германский посланник в своем отчете не мог не упомянуть об информации, полученной им от акционерного общества «Сёр–Варангер», распоряжавшегося богатейшими залежами железной руды. В этой информации говорилось о том, что «враги, насколько позволяет погода, непрерывно фотографируют производственные сооружения этих мест». Посланник далее нарисовал довольно неприглядную для норвежцев картину тех оборонительных возможностей, которые имелись в Северной Норвегии. Так, например, район расположения 6–й норвежской дивизии был удален от столицы Норвегии почти на тысячу километров. В этих местах не имелось сколько–нибудь пригодных шоссейных дорог, не говоря уж о железных. Добраться до области Финмарк можно было лишь с большим трудом. Только в течение трех летних месяцев солдаты 6–й дивизии находились под ружьем. Остальную часть года действовал один только штаб, расположенный в Харстаде. Кроме того, Зам обращал внимание начальства на тот факт, что в Финмарке действует сухой закон и запрещена продажа вина и водки. Вот почему, писал посланник, очень вероятно, что население будет приветствовать любых иностранцев, которые доставят населению алкогольные напитки.

«В общем, — делал вывод посланник Зам, — эта окраинная, полузаброшенная область является лакомым куском для русских. Необходимо поэтому обратить самое пристальное внимание на создавшееся здесь положение, тем более что Северная Норвегия имеет огромное стратегическое значение как возможная военно–морская и военно–воздушная база и как область, располагающая важнейшими полезными ископаемыми и другим сырьем».

Вместе с тем доктор Зам, будучи весьма осторожным дипломатом, предупреждал, что к сообщениям о «таинственных самолетах» и к прочим слухам следует относиться с большой осторожностью и недоверием. Однако сам доктор Зам, очевидно, придавал этим сведениям гораздо большее значение, о чем свидетельствуют те особые меры, которые он принял по собственной инициативе.

Чтобы прозондировать почву и быть лучше осведомленным о положении, а заодно и выявить лиц, на которых можно было бы опереться и использовать в случае военных действий, доктор Зам на свой страх и риск направил в Северную Норвегию доверенного человека. Берлину посланник только сообщил, что этот человек — бывший старший офицер норвежских вооруженных сил — имеет большие связи с офицерами штабов, военных округов и, как норвежский патриот и убежденный враг коммунизма, рассматривает растущую опасность с беспокойством и огорчением. В двух посланных в Берлин текущих отчетах доктор Зам вкратце рассказал начальству о методах работы этого человека.

С 7 по 23 декабря 1937 года этот офицер разъезжал по всей стране. Он останавливался в городах Тронхейм, Будё, Харстад, Сволвэр, Нарвик, Тромсё, Вардё и Киркенес и исколесил Норвегию вдоль и поперек вплоть до финской границы. В одном из отчетов он изложил содержание конфиденциальных бесед с командиром дивизии в Харстаде генералом Эриксеном, сообщил сведения, добытые им на научно–исследовательском судне «Михаэль Саре», дал подробное описание характера разведывательной деятельности русских, работы норвежской службы связи в Северной Норвегии и методов коммунистической агитации и пропаганды.

Второй отчет содержал характеристики нескольких лиц, с которыми этот агент установил контакт и на которых он опирался в своей поездке. Это были люди либо дружественно настроенные по отношению к Германии, либо явные нацисты. Особую группу в отчете составляли убежденные коммунисты. В докладе назывались имена людей, многие из которых в настоящее время являются весьма уважаемыми и почитаемыми гражданами Норвегии. Поэтому нет никаких оснований называть здесь тех, кто неведомым образом попал в список этого таинственного человека. Даже если он и был прав в отношении кого–либо из них, все равно верить этим характеристикам было нельзя, так как они были слишком тенденциозны и субъективны, особенно когда речь шла о коммунистах.

Германский посланник при всех обстоятельствах желал, чтобы его специальное доверенное лицо — этот господин Немо — продолжал свои поездки по Норвегии. Более того, посланник счел нужным сообщить ему адрес представительств и агентств некоторых германских фирм. Это делало его агента более независимым в своих передвижениях по стране и позволяло вести сбор сведений, не вызывая никаких подозрений.

Первая поездка была весьма непродолжительной. Это пока что был пробный эксперимент, и посланник решил финансировать его средствами самой миссии. Доктор Зам просил министерство иностранных дел в Берлине переслать его предложение и оба отчета норвежского агента в военное министерство Германии с целью их изучения и возможного использования.

Газетная шумиха, поднятая «Тиденс тейн»

Через несколько дней после отправки доктором Замом в Берлин объемистого пакета пресса вновь с тревогой сообщила об усилении таинственных маневров чьих–то кораблей и авиации. По словам газет, 4 февраля у Нарвика была замечена иностранная подводная лодка. В тот же вечер генерал Эриксен сделал доклад, в котором подчеркнул, что в море обнаружены дымовые сигнальные буи — неопровержимое доказательство того, что неизвестные самолеты летали с какими–то, вероятно военными, целями над Северной Норвегией. Порт Нарвик оказался в центре внимания всей мировой печати. Северная Норвегия имела огромное стратегическое значение и тем не менее в военном отношении была почти беззащитной.

В середине месяца по Норвегии прокатилась новая волна сенсационных сообщений. На севере страны по обвинению в военном шпионаже был арестован какой–то русский. Началось знаменитое «дело Белгонена». Полиция арестовала этого молодого человека в местечке Тана. При обыске в его квартире был якобы обнаружен радиопередатчик русского производства. Белгонена подвергли длительному допросу, во время которого он утверждал, что будто бы в один сентябрьский вечер 1936 года он был подобран советским пароходом в безлюдном месте на берегу Тана–фиорда. Пароход ушел в Мурманск, а в январе следующего года Белгонен также тайно высадился в пустынном месте на берегу Варангер–фиорда. Командир норвежской дивизии, который докладывал об этом деле генеральному штабу, заявил на пресс–конференции, что, без сомнения, против Норвегии затевается игра, которой нужно уделить большое внимание и проявить бдительность.

На следующий день крупнейшая в Германии газета «Фолькишер беобахтер», центральный орган национал–социалистской партии, редактировавшаяся Розенбергом, опубликовала на первой странице под огромным заголовком статью «Раскрыта шпионская сеть Москвы в Норвегии; советский шпион выдает своих наставников и их методы». А еще через два дня газета «Тиденс тейн» перепечатала выдержки из немецкой газеты и добавила, что активизация действий русских самолетов и шпионов в Северной Норвегии привлекла внимание Германии. «То, что сейчас происходит, — утверждала «Тиденс тейн», — заставляет нас сделать неприятный вывод о растущем интересе к Северной Норвегии со стороны великих держав».

Знаменательным, однако, было то, что, как выяснилось, «Тиденс тейн» выступала с подобными «разоблачениями» по указке заинтересованных лиц. Вслед за «Тиденс тейн» вызывавшие беспокойство сообщения о шпионаже и таинственных самолетах поместили на своих страницах и другие газеты, но ни одна из них не делала это столь убежденно, как она. И в этом она явно переборщила, выступив с неприятным для западной общественности разоблачением признаков английской и немецкой активности в тех же самых районах. Можно с уверенностью сказать, что именно это послужило причиной того, что немцы несколько позднее решили во что бы то ни стало установить контроль над газетой «Тиденс тейн» и кинотеатром «Кинопалеег» в Осло с целью усиления антирусской и пронемецкой пропаганды [16]. В показе фашистских кинофильмов был особенно заинтересован Геббельс.