Словарь запрещенного языка - Престина-Шапиро Лия Феликсовна

    Хотя и там, как с удивлением узнавали тогда, и с недоверием, порою, продолжают узнавать и сегодня, происходили вещи незаурядные, и жили и творили люди незаурядные. Не всем им оплачено по справедливости и по достоинству. Не обо всех было кому побеспокоиться.

    Иным родственникам, близким людям, друзьям неведомы или неудобны правила игры, требующие качеств борцовских и бойцовских, а подчас мешает личная скромность: свое же, как же о своем громко? Эти мысли приходят снова и снова, когда раздумываешь над судьбой гениального Феликса Львовича Шапиро — лингвиста, историка, этнографа, знатока фольклора, эрудита и педагога ~ человека блестящего ума, горячего еврейского сердца, в котором жила великая страсть, называемая язык иврит...

    Я обращаюсь памятью в столь памятный мне 1963 год. Вчерашняя студентка, начинающая журналистка, я впервые была за границей. В Польше проводилось первенство Европы по баскетболу и было известно об участии в нем и команды Израиля. Неужели я увижу живого израильтянина?.. (Разочарование было двойным: во-первых, эти огромные детины не похожи были на евреев, а во-вторых, они во мне не хотели признавать «свою», называя кто болгаркой, кто армянкой... Не помог и листочек, на котором мама написала по-еврейски, что я, мол, «своя»: «их бин Суламитэ фун Литэ»). Но-сейчас не об этом. Нам обменяли очень мало денег. И кроме двух цветных парасолек (зонтиков) для мамы и для себя, нескольких тоненьких изданий с работами Сезанна, Курбе, Мане и еще кого-то из импрессионистов, я смогла позволить себе только поход в кино на потрясший душу (тогда) фильм «Хиросима, любовь моя». Все остальные злоты пошли на толстую и тяжелую книгу в 800 почти страниц, в синей обложке, на которой золотыми буквами стояло — Иврит-русский словарь. Это и был словарь Шапиро в 28 000 слов под редакцией проф. Б.М. Гранде с его же грамматическим очерком языка иврит, только что вышедшей в свет в Москве и тут же (всего 25 000 экземпляров на всю голодную еврейскую рать!) исчезнувший с советских прилавков и из-под них.

    Впрочем, я могла этот словарь только обнюхивать. Что же это было? Инстинкт? Гены? Привезти из-за границы две парасольки и никому не нужный словарь? Из еврейских букв я знала только составлявшие мое имя, с той записки, да и то прописью, а не печатными буквами. Так что мне доступна была только русскоязычная его часть, но что-то в ней меня поразило. Какой-то странный образ, связанный с солнцем и футляром. Ну-ка посмотрим: солнце на иврите — шемеш. Вот оно. Ну, шемеш и шемеш, ничего особенного. Что же это было? Рэга, рэга... Минуточку. Синоним слова шемеш — хама (חמה). Боже мой, тридцать лет я помнила этот образ, а сейчас могу прочесть на иврите: יצא חמה מנרטיקה (яца хама минартика — все ударения в конце слов) и перевод: солнце взошло, а в скобках — букв, солнце вышло из своего футляра... Вот такой образ... И для меня, и для всех нас солнце-иврит — вышло, наконец, из футляра небытия. Сдается мне, что само слово «иврит», написанное по-русски, я видела тогда впервые...

    Но что мой роман со словарем Шапиро по сравнению с другими? В своей давней и одной из первых радиопередач о Ф.Шапиро и его словаре я с жаром пионерки призывала изучать язык и собрать эти «романы». И вот дочь автора Лия Престина, истинная подвижница, в свои 85 лет решилась и сделала это. Надеюсь, что читателя ждет увлекательное чтение... А я приведу те примеры, что собрала лично.

    Семью Бориса-Баруха Подольского — всю, целиком, арестовали за сионизм в 1958 году: они получали литературу из Израиля. Иврит (ашкеназский) Борис учил у Григория Давыдовича Зильбермана, а современный —у палестинского араба-слесаря, тот эмигрировал в Россию при британском мандате... Отец Бориса, историк по образованию, хорошо знал еврейскую историю, ТАНАХ, и в лагере они говорили с отцом на иврите. Тысячи слов, выученных с отцом, вполне хватало

для запретных тем, но не для чтения. Читать тексты до Шапиро он не мог. А изучать иврит по словарю ему не представило никакой трудности. Два года — и только с помощью словаря Шапиро — он переписывался с Борисом Гапоновым, блестящим знатоком иврита, переводившим Лермонтова и «Витязя в тигровой шкуре» Руставели. В 1964 году Подольский как-то отправился в Малаховку. Возле керосиновой лампы один старый еврей спрашивал другого: а ты знаешь, как на лошн-койдеш (на священном языке) «холодильник»? Борис уверен, что один из них, по крайней мере, спрашивающий, уже сидел и штудировал словарь Шапиро. В старых словарях такого слова не было.

    ...У сестер Гиты и Мирьям Бахрах, известных переводчиц с идиша Ицика Мангера, Башевиса-Зингера, а также «Кровавой шутки» Шолом-Алейхема, есть пуримский рассказ о дочке переплетчика Хаима Бумагина, которую звали Эстер. Девочка болела. Угасала на глазах. И когда в Слуцке появился рабби Мотл, его позвали к больной Эстер. Он дал ей глоток виноградного вина и спросил: а знаешь ли ты, Эстер, как на священном языке нашем, на иврите, называется виноградная гроздь? И сам ответил: эшколь. Уходя, он подарил ей зеркальце и шепнул, что в нем она увидит своего жениха. Эстер, конечно, выздоровела, выросла, и глаза ее были хороши, как зеленые виноградины, но, хотя от женихов не было отбоя, в зеркальце она видела только себя и никого, кроме самой себя. И так случилось, что однажды рабби Мотл пригласил всю семью переплетчика Хаима Бумагина в гости, на веселый праздник Пурим, а среди гостей был и Давид Эшколь — любимый ученик рабби. Молодые люди встретились глазами и никого уже вокруг себя не видели, только друг друга.

    Когда Давид посватался к Эстер, она в зеркальце даже не заглянула — ведь после праздника Пурим только и видела в нем, что его, Давида Эшколя, лицо. Приехал на свадьбу и сам рабби Мотл. Поздравив невесту, он тихонько спросил: «А знаешь ли ты, Эстер, как называется на нашем священном языке, иврите, виноградная гроздь?» — «Эшколь», — шепнула Эстер. — «А как будет на иврите великий ученый, ты помнишь? — «Эшколь», — расцвела улыбкой Эстер. И глаза ее светились и сияли, словно зеленые виноградины, омытые росой.

    — Чтение словаря, купленного когда-то по большому знакомству, — вспоминала Мирьям Бахрах, — входило в нашу с сестрой беллетристику. Слово за словом, страница за страницей. И вот когда мы дошли до страницы 54-й, нашли там слово эшколь и два его значения — гроздь и великий ученый. Кажется, идея рассказа возникла у обеих одновременно. Словарь Шапиро стал для нас источником вдохновения. Говорят, что он архаичен. Возможно. Но его поэтическая структура будит воображение и сегодня.

    ...Лена Гофштейн, преподаватель музыки из Киева. Вот ее быстрый монолог: «Вообще-то я собиралась в Америку. Там была родная тетя... Шел 1980 год. Сидели в отказе. Мир вокруг себя мы не хотели принимать, но другого не знали. Как жить в отказе? Что делать? Начали учить иврит. Многие были арестованы. Те, кто не сидели, почему-то работали переплетчиками. Размножали и читали учебник «Элеф милим» — 1000 слов, книги «Это мой Бог» Германа Вука, «Эксодус» Леона Юриса, произведения В. Жаботинского. Во время обыска все это забрали. Кроме... словаря Шапиро. Во-первых, он вышел в СССР, но, главное, они ведь в КГБ все знали, знали и то, что по словарю нельзя выучить иврит. А мы смеялись: может, иврит и нельзя было выучить, но он дал нам новое философское осмысление бытия, через слова и их значения менялись наши представления о мире... Возьмите такое избитое словопонятие как мир, за который «боролись» со всех трибун. В слове шалом обнаруживается корень ш, л, м... шалем—цельный... Слова, корни слов заставляли думать... Многое было откровением. Слово руах — душа и дух. Нахат руах (נחת רוח) — душевное спокойствие. Какое чудо! Опускаться — линхот, матос нахат — самолет опустился. Нечто свыше опустилось на душу, и она успокоилась... Снижение напряжения, покой... Я ложилась спать и думала о картине бытия; и во мне пела моя еврейская душа... А имена сыновей Ноя — (Ноаха)... Вдруг открылся их смысл: Сим, оказывается, Шем, что в переводе — имя. Яфет — от яфе — красота. Хам — это не русское «хам», а от хом — тепло, энергия. Так благодаря словарю строилась другая система ценностей. Мои родители «читали», наверное, другие словари, поэтому они уехали в США... Наверняка, гордятся своими внучками. Одна из них, Рути, сабра[50].