Доказательство Канта - Елена Янова

дело, ничего не ответила, но настойчиво ткнулась мордой в радужную пленку защитного купола. Слой нанитов мигнул, разошелся разноцветными едва заметными волнами по всему куполу, не пустив зверя, и тот принялся озадаченно ощупывать преграду членистыми вибриссами.

— Вот и что с тобой делать, красота насекомая? — спросил я у иномирного создания природы. Суккуба сначала отпрыгнула в сторону, но, убедившись, что я не нападаю, в ответ мелодично зашипела. — Ах вот как ты заговорила, душа моя. Ну, подойди поближе.

Как по заказу, тварь двинулась обратно, и мы, разделенные тонкой пленкой нанопротекторной защиты, с интересом уставились друг на друга. О чем думала суккуба, я не знал, но мне было и страшно, и невероятно увлекательно рассматривать ее с расстояния в пару десятков сантиметров. Я коснулся пальцем пленки в том месте, где ее касались вибриссы животного, и, конечно, скользнул без всяких препятствий по жесткому хитину. Класс!

Суккуба, донельзя возмущенная моей бесцеремонностью, яростно оскалилась и рванула вперед — конечно, безрезультатно. Тайвин, наблюдавший наше близкое знакомство, с усталым вздохом высказался:

— Вам бы руки оборвать, Честер. А если снова укусит?

— Не успеет, — отозвался я. — Для этого ей надо голову развернуть, у нее обзор не очень удобный. Насекомые же дальнозоркие?

— Близорукие, — поправил меня Тайвин. — Это кошка ближе своих усов ни пса не видит у себя под носом, а суккуба — высокоорганизованный инсектоид. Я полагаю, что она может управлять омматидиями по отдельности.

— Чем-чем?

— Простыми глазками, из которых сложена фасетка. Каждым отдельно. У нее мир состоит из кучи точек обзора, как у вас в кабинете голограммы можно со всех точек, где дроны связи установлены, транслировать. Приближать, объединять, разделять, удалять… Понимаете?

— Вполне.

— Так что, судя по всему, животное рассчитывало на вашу несознательность, и протяни вы руку чуть дальше…

— Я понял, — с легким раздражением прервал я ученого. — Ну, когда я еще смогу живую суккубу по усам погладить?

— Ничему вас жизнь не учит, — покачал головой штатный гений. — Давайте лучше мозговой штурм проведем на предмет как нам дальше работу выстраивать.

Я вздохнул, с сожалением поднялся на ноги — суккуба тоже разочарованно отпрыгнула в сторону и скрылась в густой траве неподалеку от тропы, и оттуда раздалось курлыканье и недовольное шипение. Но решать проблему все равно было необходимо, и я нехотя поковылял вслед за ученым в наш жилой модуль-блок.

Ребята уже встали и с сочувствием поглядывали на мою забинтованную конечность. Мы удобно разместились в общей гостиной, заняв всю раскладную мебель вокруг стола, на который примостился, помахивая укушенной ногой, я, вожделенно принюхивающийся к чашке с кофе.

— Итак, что мы имеем, — авторитетно начал Тайвин. — Суккуба, как выяснилось, на парализант практически не откликается. Это феномен интересный, но заострять на нем внимание сейчас не будем. Главный вопрос — как обезопасить экспедицию от ее нападения или нападения других представителей данного вида.

Я откашлялся, и взоры первопроходцев, аналитиков и ученых перекрестились на мне.

— Тайвин, не отнимайте у меня лавры руководителя экспедиции, пожалуйста, — пошутил я и продолжил его мысль. — Итак, давайте думать, что мы в силах предпринять, чтобы нам суккуба сапоги не пооткусывала?

Роман поднял руку, и я предоставил ему слово.

— Может, заманим ее в ловушку и попробуем бронебойными?

— А как? — поинтересовался я.

— Что может заинтересовать суккубу? — первопроходец переадресовал вопрос ученым. Лаборанты Тайвина переглянулись, пошептались между собой, тронули ученого за плечо. Я отметил, что гений нервно дернулся, не желая принимать советов и замечаний, лаборанты же неуверенно отпрянули назад. Это полностью его дело, конечно, как выстраивать взаимоотношения с подчиненными, но на заметку я наблюдение взял. Пригодится.

Ученый ответил:

— Пока суккуба больше всего заинтересована в нем, — и показал взглядом в мою сторону. — Это как надкушенный бутерброд, и вряд ли животное так скоро о потенциальной еде забудет.

— Та-а-ак, — протянул я. — И вы предлагаете мне стать живой приманкой и на меня, как на тот самый бутерброд, суккубу из кустов выманить и пристрелить?

Первопроходцы хихикнули, и Уилл высказался за оперативников:

— Не вариант. Нам наше начальство еще чем-то дорого. И вообще, я сегодня с левой ноги встал. День неудачный будет, примета такая.

Тайвин поморщился — об особой любви Уилла ко всяким народным приметам, суевериям и поверьям все знали, но ученый, будучи человеком науки до самой последней маленькой косточки в его субтильном организме, любую ссылку на эзотерический подтекст воспринимал в штыки. Роман, Серж и Марк согласно кивнули, то ли соглашаясь с постулатом о левой ноге, то ли заступаясь за меня.

— Вообще я не против, — доверчиво сообщил я окружающим. — Если на меня можно будет отловить зловредное создание, то…

— И речи быть не может! — Берцу категорически не понравилось предположение о возможной авантюре с инсектоидом.

— А вы знаете, — подал голос один из рыжих, по традиции Ан. — Идея неплоха. Можно поймать пентапода и его сделать приманкой, но это значит выйти за пределы купола. А там ты сам станешь добычей. Так что… — Чингиз молча согласно кивнул, подтверждая выводы брата.

— Охотник, который охотится за добычей для