Бронежилет для нежного сердца - Марина Серова

– … да я и не знаю ничего особенного-то, – говорил Юра. – С папой Диман общался, у них там старые связи.

– Какие связи? – не преминула уточнить я.

– Да он там по молодости сглупил. Залезли там в кассу какую-то, ломбард, что ли, хотели взять, а он возьми да стрельни. Не выдержали нервишки. Ну и попал. А там туз один по ходу дела проявился. Хочешь, говорит, вчистую отмажу, только и ты уж потом для меня. В общем, как бы должен он был ему. Ну и вот, с неделю назад тот звонит – пора, говорит, долг отдавать. Такой-то и такой-то, дескать, чересчур уж долго небо коптит, надо его поторопить.

– А в связи с чем, не говорил?

– Да не знаю я. Он в основном с Димой, вы лучше у него спросите.

– Не получится, – включился Борис. – Диму твоего, похоже, уже поторопили.

– Как это? – недоуменно уставилась я.

– Игорь выходил на связь, говорит, застрелил этого второго при погоне. Метил в руку, в плечо, в ту, где пистолет был, а тот метнулся, не вовремя сманеврировал, и прямехонько в сердце пуля попала.

– Да ты что?.. – горестно округлил глаза Юра. – Эх ты ж, Диман… Вот блин. Ну и судьба.

– Так что это за «папа» такой? – постаралась я вернуть его к сути дела. – Ты его вообще никогда не видел?

– Да нет, видел пару раз. Издали. У него тачка приметная, «Мерседес» такой длинный. Вроде и не совсем лимузин, а и не обычная тоже. Такое среднее что-то. Солидная. И сам пузатый такой, важный. А друганы его Кирюшей кличут. Тоже из солидной такой тачки вылез один. Пойдем, говорит, Кирюша, мы с тобой кой о чем по секрету побалакаем. Ну, Диман-то пальцем в него ткнул. Вот, говорит, это «папа» мой.

– Ясно. А выслеживали нас как каждый раз? На озере как нашли?

– Ой, ну ты спросила! – саркастически улыбнулся Юра. – Да у него, у этого Кирюши, я думаю, полгорода в шавках бегает. Ему что узнать – мигнуть стоит. А на озере, это да, – продолжил он, уже без улыбки, внимательно вглядываясь мне в лицо. – С озером этим ты нас прям сделала. Не поверишь – до сих пор не могу поверить, что это ты. Так и думали мы, что ты там давно уж карасей кормишь.

– Не дождешься. А «папа» сам по себе, что ли, поручение вам дал или для кого-то старался?

– Да нет, там крутой кто-то. Диман пару раз намекал – чуть ли не из самой Москвы люди.

– И зачем им понадобился дед старый?

– Да не знаю я. Мое дело маленькое – сказали, значит, делай. А кто, чего, зачем – не мое дело.

Выжав из Юры возможный максимум информации и убедившись, что ответ на главный вопрос она все-таки не дает, я поняла, что нам пора возвращаться в Тарасов и искать другие каналы.

Кое-что узнав о загадочном «папе», я в глубине души очень надеялась на помощь Бурова. Зная о необъятно широком круге его официальных и неофициальных знакомств, я предполагала, что в этом круге вполне может оказаться кто-то, кто имеет выход на таинственного Кирюшу, так легко отмазывающего вчистую даже от убийства. Была надежда, что хоть неофициально мне таки удастся узнать, в чем же причина столь жестких претензий к безобидному пенсионеру.

– Игорек, – сидя в резво идущей в сторону Тарасова «четырнадцатой», набрала я телефон. – Привет, это Женя. Дело у меня к тебе, просто на миллион…

– Женька! Опять ты с другого номера, конспиративная ты наша. Я трубку брать не буду…

Прошла неделя после столь памятного путешествия в небольшой городок Дудищево. Почтенный ветеран следственных органов Игнат Семенович Столетов давно уже вернулся в Москву к дочери и внуку и в тишине и безопасности наслаждался спокойной семейной жизнью.

А я, наоборот, вернулась из Москвы, и мы снова собрались дружной компанией, хотя теперь уже в гораздо более комфортной и приятной обстановке.

Милютин, Борис и оба Игоря, в тесноте, да не в обиде разместившись за маленьким столиком в нашей кухне, оживленно вспоминали недавние события, делясь впечатлениями и эмоциями.

– Да я из-за тебя на должностное преступление пошел! – с возмущением восклицал Буров. – Пришлось даже подпоить кое-кого.

– Для правого дела иногда можно, – примирительно отвечала я. – Зато уж и результат! Ведь только после твоего демарша все наконец-то выяснилось.

– Это да, – упиваясь чувством собственной значительности, важно проговорил Игорь. – Но и история тоже оказалась та еще.

– Да, трудно было даже представить, – подхватил Милютин. – Кто бы мог подумать, что через столько лет… И как только он узнал все это?

– Это как раз оказалось самым несложным, как выяснилось, – проговорила я. – Я потом разговаривала с ним, говорит – диссертацию собрался писать. Очень разоблачительную. Как раз вот о Генпрокуратуре. Дескать, своими методами эта организация собственной стране столько вреда нанесла, что никакой внешний враг не потягается. У него отца арестовали как-то там без особых причин, наверное. По экономическим мотивам. Порасследовали немного, да и услали в лагерь. Как это раньше делалось… А жена с детьми – как хочешь, так и живи.

– Да, наверное, хлебнули они тогда.

– Еще бы! Не просто так он до сих пор помнит. Ну вот, а стал писать эту диссертацию – пошел в архив информацию собирать. И насобирал на свою голову. Отец, оказывается, ни в каком лагере не был, а расстреляли его еще в ходе следствия. Ну а следователя Игнат Столетов звали. Вот и сказка вся.

– Да, история, – протянул Милютин.

– Он справки навел, узнал, где живет Столетов, узнал, что дочь и внук у него, что он подспорье для них со своей этой полковничьей пенсией. И решил: как его матери когда-то сделали, так и сам он теперь сделает этой самой дочери. И начал воплощать решение в жизнь.

– Да, дела, – снова резюмировал Милютин. – Только как же вам удалось нейтрализовать-то его, Евгения? Давние обиды, они не скоро забываются, тем более такие.

– Знаете ли, уязвимые места у всех есть. У кого-то дочь, а у кого-то любовница, например…

– А-а-а, вот оно что. Шантаж, – лукаво улыбнувшись, многозначительно подмигнул Милютин.

– Не то чтобы уж совсем, – невинно взглянула я. – Просто подошла в гости к девушке, симпатичный такой коттеджик в пригороде. Пришла, поговорила по душам. А чтоб внимательнее слушала, уста-то ей скотчиком так слегка прикрыла. А как любимый-то приехал ввечеру, мы к нему навстречу-то и вышли все вместе.

– Испугался?

– Не очень сильно. Гораздо больше испугался, когда я пообещала, что в случае чего точно так же легко в квартиру его сына зайду. И точно так же что захочу там, то и сделаю. Тут уж и впрямь испугался. И пообещал, и подписал все. То последнее покушение, которое мы на видео-то снимали, – я его ему в виде признательного показания оформила. Типа для гарантии. Оно теперь у Игната Семеновича, так что в случае каких-нибудь новых эксцессов официальные органы сразу узнают, откуда ноги растут.

Но и вам, ребята, большое спасибо, без вас вряд ли удалось бы мне так успешно со всем этим справиться. Борису – отдельная благодарность за фургончик. Классная рация. Теперь буду копить на такую.

– Успехов, – саркастически улыбнулся Борис, явно не веря, что мне удастся. – Но ты лучше сразу к нам на работу иди, мы примем. Тогда по такой рации каждый день будешь разговаривать.

– А это куда? – с интересом спросила тетушка, все это время заботливо хлопотавшая у плиты и только успевавшая расставлять и принимать тарелки.

– В спецназ, тетя Мила, в спецназ, – хитро улыбаясь, ответила я, зная, что совсем не такого ответа она давно уже от меня с нетерпением ждет.

– Куда?! Вот уж нет! И слышать не хочу. Мало мне сейчас волнений! Еще не хватало, чтобы…

– Да я и не собираюсь, не волнуйся. Мне эта работа нравится.

– А мне нет! – категорически отрезала тетя. – Вот сколько мужчин. Пускай они занимаются стрелялками-то этими. А ты – женщина. Девушка. Ты должна…

– Видел? – усмехнувшись, обратилась я к Борису. – Настаивать бесполезно.

– Понял, – сочувственно улыбнулся тот в ответ, и разговор снова перешел к недавним происшествиям.

– Какой все-таки приятный молодой человек, – вздыхала тетя поздно вечером, когда наши гости ушли. – Ты, Евгения, как будто без глаз.

– Ты кого имеешь в виду? – притворилась непонимающей я. – Там все были приятные.

– Не прикидывайся, – сердилась моя проницательная тетя. – Разумеется, я говорю о Борисе! С ним никто не может конкурировать. Думаю, вы были бы просто умопомрачительной парой. Вот у вас и профессии даже сходные.

Услышав, что кандидатура Бориса настолько запала в душу моей неунывающей тете, что она готова даже примириться с моей ужасной профессией, я поняла, что растрогало ее не на шутку.

Мне и самой весьма импонировал подтянутый, всегда невозмутимо-спокойный и в любой момент готовый к самым непредвиденным ситуациям боец невидимого фронта. Но такова уж была специфика наших сходных профессий, что ни он, ни я не могли связывать себя чересчур крепкими узами. Поэтому, запечатлев в памяти незабываемый образ мужественного спецназовца, я отправилась спать в ожидании новых загадочных и опасных поручений, которые судьбе будет угодно возложить на меня. Возможно, выполняя их я встречу когда-нибудь свою судьбу, которую с таким нетерпением ожидает моя неподражаемая тетушка.