Гибель великого города - Рангея Рагхав

…Манибандх остановился. Он смотрел на ревущие волны. Такая сила все сметет на своем пути! Несчастный, слабый человек! Почему хочешь ты погубить себя гордыней, надменностью? Грозно раздавался рев волн в безмолвии ночи. Что им до Манибандха?

В каждом мгновении — смерть, и в каждом мгновении — жизнь. Жизнь и смерть! Смерть и жизнь! В каждом мгновении… И больше ничего, ничего…

Но Манибандх!

Господин!

Насмешливый, всепобеждающий рев великой реки…

Всех ждет один конец…

Сколько звериной, разрушительной силы в этой реке! Сколько крови она несет! А человек? Человек тоже велик, если его слава написана кровью. Манибандх разъярился.

— Крови! — выкрикнул он в темноту. — Человеческой крови! Славы! Написанной кровью славы!

Вдруг раздался грохот. Загудела земли. Зловеще завыл ветер: «Нет, никогда!» Молния и гром воскликнули: «Мы сотрем в пыль твою гордыню!» Удивленный, испуганный Манибандх смотрел со страхом в разверзшуюся пасть неба. «Гибель! Гибель всему!» — вещал громовой голос.

Налетела с неистовым воем буря, сейчас она начнет свой адский танец… Укройся! Укройся от этого неба, с которого смотрят души умерших!.. Луна в страхе спряталась за тучи. Ее лучи с жалобным криком вонзились в волны Инда, и те от боли вздыбились, крича: «Берегись!»

Манибандх опустился на прибрежный песок. «Что это?» — с ужасом думал он. Устрашающий рев земли, достигнув конца света, мчится теперь, расколов горизонт на куски, к небесам, бросая вызов великому богу. Но нет! Вся сила богини земли Махамаи сломится, как былинка, перед мощью великого бога, и небесный владыка захохочет над миром в этом зловещем мраке!..

Манибандх с трудом поднялся и пошел. По берегу неслись тучи песка. Ветер гнал их в Инд. Угрожающе ревели волны, отбиваясь от песка. Стало трудно дышать. Теперь Манибандх думал лишь об одном — поскорее уйти. Но ветер дул с такой силой, что то и дело валил его с ног. Руки его были широко расставлены и отчаянно упирались в грудь ветру. В тучах песка и пыли потонуло все.

Манибандх шел вперед с закрытыми глазами. Он спотыкался, падал, снова упрямо шел вперед. Ураган ревел, земля сотрясалась…

Вдруг распростертые руки Манибандха нащупали что-то мягкое. Он ухватился за эту опору, но тут же потерял равновесие и вместе с находкой покатился по склону. Когда он наконец остановился, то увидел рядом с собой человека.

Ураган стих так же внезапно, как и начался. Манибандх потряс неизвестного за плечи и спросил, задыхаясь от усталости и страха:

— Ты жив?

Ответа не было.

Манибандх с трудом приподнял безжизненное тело и нагнулся над ним.

— Кто ты, путник? Куда ты шел? — кричал Манибандх.

Но тот молчал. Манибандх пристально всматривался в незнакомое лицо. На мгновение луна вышла из облаков, Манибандх дико закричал — перед ним была Вени!

Глава двенадцатая

В этот предрассветный час в прудах раскрывались лотосы. Вени медленно шла по садовой дорожке. Напоенное ароматами утро навевало покой. Ночная усталость еще гнездилась в теле, но уходила с каждым шагом. Как ужасен был этот ураган! Если бы Манибандх не нашёл на берегу Вени, эта ночь могла быть для нее последней. Навсегда осталась бы она на прибрежном песке…

Позади послышались тихие шаги. Это был Манибандх.

— Чудесное утро, высокочтимый, — просто сказала Вени, словно они уже давно вели неторопливую беседу. — Как прекрасно пробуждение природы!

Восхищенно и нежно смотрел на танцовщицу купец. Но не нашел в ее глазах ответного чувства. Тогда он спросил:

— Вы плохо спали, госпожа?

В его голосе Вени ощутила глубокую заботу, опасение за любимую, и в ней все затрепетало от гордости. Игривым движением, закинув руки за голову и слегка потянувшись, она лукаво взглянула на Манибандха.

— Сон не шел ко мне, высокочтимый! Я не могла больше лежать в постели.

Манибандх улыбнулся. Они подошли к скамье из полированного камня и сели рядом.

— Госпожа! — вдруг сказал Манибандх серьезно. — Ночью вам было очень плохо, и я не хотел мучить вас расспросами.

Она поняла намек.

— Высокочтимый! Вчера самый уважаемый в городе человек, словно раб, нес меня на руках. Вспоминая об этом, я не могу поднять глаз от стыда.

Улыбка смущения и благодарности озарила ее лицо.

— Этот человек поистине ваш раб, госпожа! — ответил купец. — Не будьте к нему несправедливы, называя его иначе.

Оба замолчали. Томительно текло время. Наконец Вени заговорила:

— Мне трудно рассказать, высокочтимый, что было со мной в эти два дня. Я вспоминаю их, и сердце мое содрогается от ужаса! Как я была глупа, как безумна! Я забыла все — закон, веру, честь, свое имя… Не могу понять, что стало со мной!

— Я рад выслушать вас! — с нетерпением сказал Манибандх.

— Когда я пришла на берег, — начала свой рассказ Вени, — ярко светила луна. Сердце у меня отчаянно билось. Мне казалось, что я должна сейчас совершить низкий, презренный поступок. Совесть не давала мне покоя. Но ведь жизнь коротка, убеждала я себя, и кто дерзнет погубить ее, отказавшись от своего счастья?! Было тихо. Казалось, сам ветер ласкает меня и шепчет: «Сегодня ты не должна забывать о себе!» Я думаю, вы поверите мне, высокочтимый! От вас я ничего не скрою. Правду прячут только от того, кому не доверяют. А разве могу я не верить вам после того, что произошло!

Манибандх молча слушал.

— Помню, как возничий сказал мне: «Госпожа, мы приехали!» Я направилась к условленному месту. Виллибхиттур уже ждал меня. Он не изменился, высокочтимый! Все ту же детскую улыбку увидела я на его губах. И он победил меня ею! Вся моя решимости пропала. Я думала: «Разве человек с такой доброй улыбкой сможет погубить меня? Разве это он отказался от встречи со мной? Тот самый нежный Виллибхиттур, который готов был всем пожертвовать ради меня?» О высокочтимый!..

Манибандх пытливо вглядывался в лицо танцовщицы.

— А потом? Что было потом, госпожа?

— Не осуждайте меня, высокочтимый! Преграда еще опасней, когда она обманчиво мягка и привлекательна… Человек перестает отличать добро от зла, и ему трудно решить, что делать. В его словах была мольба. Он клялся, что любит меня по-прежнему, просил вернуться к нему… Это было ужасное мгновенье, я могла легко свернуть на дорогу заблуждений… Но я вспомнила ваши слова, высокочтимый, и ко мне вернулась осторожность. То был обман, я знаю!.. Он не пришел бы сам, это вы уговорили его… Он хотел убить меня и бросить в Инд, чтобы навсегда разделаться со мной!.. — Вени задыхалась от возбуждения. — Я слушала его молча. Вы знаете, высокочтимый, молчание женщины опасней ее болтовни… Я приготовилась одним ударом покончить с ним и собрала все мужество… Но поэт, был осторожен, он не устремился ко мне сразу. Мне пришлось пустить в ход все свои чары, я сказала ему: «Почему ты так жесток ко мне, Виллибхиттур? Почему ты, безжалостный, убиваешь меня ядом своего презрения? Неужели тебя не волнует больше мой зов?»

Мне хотелось убить этого волка в человечьем облике. Я знала, что, если отпущу его, он растерзает меня, утолив жажду моей кровью. Он приблизился ко мне… Я потянулась к своему поясу, где был кинжал, но поэт вдруг отступил назад, и я увидела Нилуфар…

— Нилуфар?! — воскликнул пораженный Манибандх.

— Да, высокочтимый, это была она! — Вени всем своим видом изобразила глубокое презрение к египетской рабыне. — От удивления я онемела. Нилуфар торжествующе засмеялась. «Хвала тебе, дравидская танцовщица! Вот с чем ты встречаешь своего возлюбленного!» — закричала она.

— Возлюбленного! — вырвалось у Манибандха.

— Я не могла больше ее слушать… Я выхватила кинжал и хотела ее ударить, но она была настороже. В ее руке тоже сверкнул кинжал! Как это низко, высокочтимый! Разве она могла прийти сама? Кто, кроме поэта мог позвать ее? Ведь об этой встрече не знала больше ни одна душа в мире!

— Подождите, госпожа! — прервал ее Манибандх схватив за руку. — Идемте в комнату. Здесь не место для подобного разговора.

Они направились во дворец. Усадив танцовщицу на мягкое ложе из слоновой кости, сделанное в виде морского чудовища, купец спросил:

— Что же было дальше, красавица?

— Я стала отступать. Нилуфар, подняв кинжал, шла прямо на меня. А Виллибхиттур молча смотрел и улыбался… Вся кровь во мне загорелась!

Отступая, я приблизилась к большому камню. Вдруг кто-то выскочил из-за него, набросился на меня сзади и выбил из моих рук кинжал.

— Значит, там был еще кто-то? — вздрогнув, спросил Манибандх.

Не обратив внимания на его слова, Вени продолжала:

— И тогда, высоксчтимый… она сказала…

— Что она сказала, красавица?

Брови Манибандха напряглись.

— Она… Я этого никогда не забуду… Она сказала, что я продала свое тело за золото… Что я не женщина, а деревянная кукла… А вы… Она сказала, что вы презренный пес…