Слава и трагедия балтийского линкора - Никита Кузнецов

В воскресенье 2 августа у нас на «Славе» совершается богослужение, после которого горнисты играют большой сбор.

Командир обходит роты, здоровается с ними; потом, собрав офицеров и матросов на шканцах, подымается на правый трап кормового мостика — и после обычной команды: «Фуражки снять!» — читает громко и внятно параграфы Морского Устава, относящиеся непосредственно к бою. Все с обнаженными головами, очень внимательно и почтительно слушают чтение.

Затем следует команда: «Накройсь!» — и теперь командир обращается к матросам с воодушевляющей, бодрой речью. Он после первого боя «Славы» называет их уже не иначе, как орлами, отважными воинами, доблестными защитниками Родины. Это нравится матросам, льстит их самолюбию и наполняет их души гордым и радостным сознанием высокой роли, какую играет каждый из них в бою.

В своей речи капитан 1-го ранга С.С. Вяземский говорит о том, что 26 июля в бою с превосходящими неприятельскими силами, обладающими новейшей артиллерией, «Слава» принуждена была молчать, чтобы не выдавать недальнобойности своих устаревших орудий и не тратить зря снарядов; тем не менее противник ушел, испугавшись одного грозного вида нашего корабля, бесстрашно маневрировавшего под его ураганным огнем. Как же почувствуют себя немцы, когда загремят наши 12-дюймовыс пушки и будут их гнать? Смелым Бог владеет, и мы, бодрые духом, должны победить превосходящего противника, задержав его движение вперед, и прославить на вечные времена наш любимый корабль. Слава о нас пронесется по России и вызовет радость и восхищение Государя Императора и всех русских людей.

Команда, дух которой после боя 26 июля несколько ослабел от сознания недостаточной пользы нашего корабля в бою с неприятелем, значительно сильнее нас, теперь, после речи командира, разошлась по палубам и кубрикам снова бодрая, оживленная и с надеждой и верой в успех в грядущих боях.

В кают-компании за обедом капитан 1-го ранга С.С. Вяземский обращается с кратким словом к офицерам, в котором восхваляет их и выражает удовольствие по поводу того, что участвует с ними в боях. Он питает к офицерам полное доверие и хочет, чтобы и офицеры вполне отвечали ему тем же. С.С. Вяземский честно выполнит свой долг перед Государем и Россией так же, как это делали и его предки, память о которых для него священна.

В тот же день вечером, сидя после ужина в своей каюте, я услышал через переборку голос окликнувшего меня соседа но каюте, мичмана Вадима Ивановича Иванова:

— Косташа! а, Косташа!

— Что скажете, Бумсик?

— Вы знаете? завтра у нас — опять «мордянка».

Этим словом мы, офицеры, стали шутя называть бой; его привил Жюль Рыбалтовский, подхватив у одного из комендоров.

— Будем сражаться не с простыми броненосцами, а с дредноутами, — продолжал Вадим с гордым оттенком голоса. — Только что получена информация начальника Службы связи. Я, Косташа, тороплюсь на вахту, а подробности боя вы сами можете узнать.

Немедленно после этого краткого извещения я пошел в каюту дежурного офицера по расшифровке радиодепеш и познакомился с информацией о завтрашнем бое контр-адмирала А.И. Непенина. В ней подробно сообщалось о времени подхода германской эскадры к Ирбенской позиции и о се составе. В этот раз в первой линии будут находиться, кроме линейных кораблей типа «Дэйчланд», крейсеров, миноносцев и тральщиков, дредноуты тина «Нассау». В операции под командованием того же адмирала Шмидта принимают участие 8 дредноутов, 7 броненосцев, 11 крейсеров, 4 подводных лодки и около 120 миноносцев и тральщиков.

В каюте дежурного офицера по расшифровке и в кают-компании — оживление: офицеры обмениваются мнениями о предстоящей «мордянке». Шансы ее для нас очень неблагоприятные: придется сражаться с несколькими дредноутами; у каждого из них — двенадцать 11 -дюймовых орудий; но, принимая во внимание, что дальнобойность их вряд ли больше, чем у «Дэйчландов», и, следовательно, «Славе» удастся с креном достигать тральщиков, — мы не унываем и сохраняем уверенность в наш успех. Всех нас забавляет то, что немцы сочли нужным теперь послать против «Славы» такие мощные корабли, как «Нассау». Вообще вся неприятельская «армада» в этот раз значительно сильнее, чем раньше.

3 августа, в одиннадцатом часу утра, «Слава» приближается к Ирбенскому проливу под охраной миноносцев 9-го дивизиона.

На горизонте перед нами опять та же картина, что была 26 июля, — облака дыма и лес мачт, с тою лишь разницей, что их теперь больше. На всем его протяжении — неприятельские корабли.

Германская эскадра начала подходить к Ирбену и сосредоточивать свои силы здесь уже с девяти часов утра.

Наши корабли распределены следующим образом: миноносцы — вдоль всей позиции, а канонерские лодки «Грозящий» и «Храбрый» — в маневренном мешке, вынесенном вперед для обстрела тральщиков противника и отражения прорыва его миноносцев и подводных лодок.

Сегодня сигнал боевой тревоги проиграли на более дальней дистанции от противника.

Все разбежались по расписанию; спустился и я к своему месту по тревоге в центральной части корабля, в среднем отсеке жилой палубы, возле радиорубки. Здесь имеется телефон в боевую рубку, при помощи которого я поддерживаю связь с ней во время боя; тут же находится и кренометр; вот и все скромное оборудование моего поста, очень примитивное по сравнению с тем, какое имеется на наших дредноутах.

Как только я спустился в свой пост, мичман П.Н. Вейсенгоф сообщил мне по телефону распоряжение командира — накренить корабль на левый борт; стало быть, подходим к позиции с правого края ее. Подымаюсь на батарейную палубу и передаю соответствующие приказания трюмным в кочегарных и машинных отделениях.

Вскоре после получения крена один из «Дэйчландов» открывает по нам огонь с большой дистанции. Доносится характерное шипение снарядов при полете и вслед за этим — их разрывы.

«Слава», развернувшись в боевую позицию, мчится под неприятельским огнем на сближение с «Дэйчландами». Разрывы их снарядов — все сильнее и сильнее, и наш корабль содрогается от них.

Проходит еще короткий промежуток времени — и 1ремит первый залп наших 12-дюймовых орудий; мы, по-видимому, сблизились с тральщиками…

Приятная весть в один миг распространяется по кораблю… Все, кого вижу из матросов, с радостной улыбкой говорят: «Наши стреляют».

Между тем грохот от разрывов неприятельских снарядов усиливается… неистово шипят они при полете… издали доносится рокот орудий… но все эти звуки заглушаются выстрелами наших двенадцатидюймовок, продолжающих посылать залпами, через одинаковые, короткие промежутки времени, снаряды в тральщики, отгоняя их с минной позиции на вест.

«Слава», дойдя до минного поля, меняет курс и сбивает расчеты немцев. Еще раздается пара наших залпов — и мы прекращаем огонь; замирает и стрельба противника.

Идя вдоль позиции, «Слава» приближается к Михайловскому маяку и обстреливает его 6-дюймовыми орудиями, т.к. командир предполагает, что немцы оттуда ведут корректировку стрельбы своих кораблей. Береговая батарея у маяка сначала отвечает нам, но с недолетами, и вскоре прекращает огонь.

«Слава», дойдя до края позиции, меняет направление вдоль нее на обратное. Командир делает поворот в сторону залива, как было условлено. Я своевременно получаю из боевой рубки распоряжение — перекрепить корабль на правый борт. Потребное для этого время сокращается па циркуляции до 11 минут; ускорению способствует и отчетливая, быстрая работа трюмных, довольных сознанием важной роли, выпавшей на их долю в бою.

После поворота «Славы», на обратном ее движении вдоль позиции, в боевой рубке замечают, что крейсер «Принц Адальберт» вышел далеко вперед из линии германских больших кораблей и подходит к нашим миноносцам. «Слава» быстро приближается к нему, открывает по крейсеру огонь из 12-дюймовых орудий и после пары перелетов накрывает его. Под нашим метким огнем «Принц Адальберг» уходит полным ходом назад.

В то же время из мглы показываются два дредноута типа «Нассау» — и на дистанции в 120 кабельтовых открывают по «Славе» огонь.

Но звуку неприятельских снарядов можно сразу уверенно определить, не глядя на стреляющие корабли, что они — не «Дэйчланды», а принадлежат к другому классу: снаряды первых шипят, а эти летят сравнительно беззвучно.

Дредноуты скоро пристреливаются и дальше ведут по нам методичную стрельбу, каждый порознь, залпами из четырех 11-дюймовых орудий по очереди, через одинаковые и короткие промежутки времени.

«Слава», вся содрогаясь под этим сильным огнем, идет полным ходом, маневрируя на сближение с противником и, достигнув подходящей дистанции до тральщиков, стреляет по ним своими 12-дюймовыми орудиями; те разбегается во все стороны и отходят с позиций на вест. Затем мы удаляемся от дредноутов.