Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.) - Борис Флоря

Из всех предложений К. Жеромского лишь ст. 2. «Трактование и отлучение [от шведов?] курфюрста» касалась в какой-то мере организации военных действий против шведов. Как касавшиеся той же темы можно рассматривать просьбы гетмана прислать ему 8000 ружей и выделить его войску территории, на которых оно могло бы кормиться (ст. 6, 7). Большая часть «статей» касалась, однако, совсем других тем: избрания царя на польский трон и взаимоотношений царя с «неприсягнувшими» магнатами и шляхтой. Вопросов об избрании касались лишь две статьи, но в них затрагивались очень важные вопросы. Первая содержала вопрос, что делать, если император попытается посадить на польский трон кого-либо из своих родственников и «с свейским королем соединение иметь будет» (ст. 1). Другой вопрос касался еще более важного для русской стороны вопроса. «А естли учинитца разорванье в том же едином государстве (т. е. при выборе царя произойдет конфликт между Литвой и Короной. – Б.Ф.) и как о том промышление чинить» (ст. 4). Таким образом, в отличие от сенаторов, приславших Корсака, В. Госевский проявил готовность обсуждать с русскими политиками возможную линию совместных действий в случае возникновения различных конфликтов при выдвижении кандидатуры царя на польский трон.

Большая часть предложений, привезенных К. Жеромским, касалась, однако, других вопросов. Так, от имени гетмана он просил, чтобы бежавшая шляхта могла вернуться в свои владения «или уредников к добрам их прилучить» (ст. 3). Держателям «экономий» должно было быть предоставлено право «в них на себя стацею выбрать» (ст. 11). Особо был поднят вопрос о возвращении гетману города Велижа (ст. 13). Посланец также должен был заявить о «верности» царю одного из самых близких к гетману лиц – старосты ошмянского Адама Саковича – и просить для него разрешения, «чтоб в маетности послать урядников» (ст. 8, 9). Специальное упоминание о нем связано с тем, что в отличие от других лиц из окружения гетмана А. Сакович в 1655 г. принес присягу царю, а после этого отъехал в войско В. Госевского. Посланец привез с собой также перечень владений, принадлежавших В. Госевскому и таким лицам из его окружения, как сам Казимир Жеромский, Петр Полупята, судья гродский Мстиславский, Ян Протасевич Островский, Казимир Хвалибог Жеромский, Бартломей Чапский, Казимир Москевич, которые следовало им вернуть[705].

Рассмотрение сохранившихся сведений о миссии К. Жеромского позволяет сделать вывод, что главные задачи этой миссии совпадали с задачами миссии Корсака. В обмен за обещание (в будущем) избрать царя на польский трон отдельные политики (и стоящие за ними группы шляхты) стремились уже в настоящем добиться от русской стороны уступок при решении разного рода вопросов. Главным при этом было пожелание, чтобы шляхта еще до какого-либо решения сейма о избрании царя могла вернуть свои владения, не принося присяги царю. В. Госевский действовал в отличие от сенаторов более осторожно и не требовал вывода с этих земель русских войск.

Отношение к разным частям привезенных К. Жеромским предложений оказалось столь же контрастным, как и отношение к отдельным предложениям, привезенным Корсаком. В царской ставке проявили готовность обсуждать с гетманом различные ситуации, которые могли возникнуть в борьбе за польскую корону. Так, посланцу было сообщено, что царь обратится к императору Фердинанду с просьбой, чтобы тот «во обраний великого государя его царского величества ни в чем препоны… не учинил»[706]. Что касается очень важного вопроса о возможных действиях русской власти в случае разрыва связей между Литвой и Короной, то последовал достаточно неопределенный ответ – «о том наказано будет от великого государя… послом великим»[707]. Очевидно, в Москве еще не выработали для себя четкой позиции по этому вопросу.

Что касается других предложений, переданных К. Жеромским, то по отношению к ним позиция русского правительства оказалась гораздо более определенной, чем при переговорах с Корсаком. По-видимому, предложения, привезенные Корсаком, оказались для русских политиков некоторой неожиданностью, но ко времени приезда К. Жеромского было определено, как к таким предложениям следует относиться. Царь выражал готовность удовлетворить все пожелания – снабдить армию оружием и хлебом, вернуть шляхте ее владения и допустить туда ее урядников (персонально В. Госевскому царь был готов вернуть город Велиж), но при одном условии – если предварительно гетман, войско и шляхта принесут присягу царю.

Так как К. Жеромский, по-видимому, ничего не ответил на эти предложения, то у царя и его советников сложилось впечатление, что литовская сторона в лице полковника с ними согласилась. Во всяком случае, 20 декабря А.С. Матвееву, уже находившемуся к этому времени у В. Госевского, были отправлены «статьи» К. Жеромского с ответами от имени царя с предписанием на предложенных условиях заключить «договор» с В. Госевским и войском и чтобы он «укрепился на том на всем писмом за руками»[708]. При отъезде К. Жеромскому было подарено соболей на 300 руб.[709]. Недалекое будущее должно было показать, что не было серьезных оснований выражать удовлетворение результатами переговоров с Жеромским.

В самом конце 1656 г. поспешил вступить в контакт с царем и великий литовский гетман, Павел Сапега. 27 декабря царь принял его посланца А. Млоцкого[710]. Посланец также привез «статьи» – предложения, осуществление которых способствовало бы тому, чтобы «зачатое и наговореное дело до пожелаемаго конца доведено было»[711]. Как и предложения В. Госевского, предложения великого гетмана и Виленского воеводы главным образом касались отношений царя с гетманами и шляхтой в связи с предстоящим созывом сейма. Гетман обещал содействовать избранию царя и заключению мира между Россией и Речью Посполитой. Гетман решительно заявил, что, если даже Ян Казимир захочет заключить мир с Карлом Густавом, то он «с шведом короля до згоды не допустит, потому что его в войску послушают многие»[712].

Гетман также давал царю и его советникам советы, как действовать, чтобы расположить избирателей к царю – соискателю польского трона. Так, он советовал послать грамоты «с милостивым словом» к коронному маршалку Е. Любомирскому, познанскому воеводе Я. Лещинскому, коронному канцлеру С. Корыцинскому, а также к шляхте воеводств Русского, Волынского, Подляшского и Мазовецкого, которую гетман уже от своего имени просил поддержать кандидатуру царя. Он предлагал также, чтобы царица, жена Алексея Михайловича, направила своего посланца к королеве Людовике Марии, чье влияние на ход государственных дел после «Потопа» заметно возросло. Гетман просил также освободить еще до сейма всех пленных и снять осаду со Старого Быхова. По его словам, Хмельницкий Ивану Нечаю «от Быхова отступать велел», но казаки не выполняют его приказа. Важное значение, по его словам, имела бы и выплата жалованья «войску неоплаченному», «чтоб войско в рознь не шло»[713].

Главное место в предложениях, привезенных А. Млоцким, так же как и в предложениях, привезенных Я. Корсаком и К. Жеромским, занимало ходатайство о возвращении маетностей еще до созыва сейма. Это ходатайство великий гетман аргументировал тем, что пребывание на сейме сопряжено с «великими проторми (расходами)». Правда, «великие» послы обещали, что гетману будут возвращены его имения на запад от Березины, но они «испустошены» и с них «вспоможенья никакова быти не может», поэтому гетман просил, чтобы ему были возвращены и его владения на восток от Березины. Кроме того гетман просил вернуть владения его «приятелям», которые будут на сейме бороться за избрание царя. Список открывался именами старосты жемойского Е. Глебовича, маршалка К. Завиши, польного гетмана В. Госевского, К. Бжостовского, К. Паца и X. Полубенского[714]. А. Млоцкий представил и перечень владений гетмана и его приятелей[715]. Не удовлетворясь этим, гетман просил передать ему владения покойного брата Казимира или хотя бы разрешить ему собрать с них оброки[716].

Переговоры с А. Млоцким вел по поручению царя не Ф.М. Ртищев, а Р.М. Стрешнев. Как и на переговорах с К. Жеромским, этот советник царя давал на предложения гетмана лишь устные ответы и их содержание никак не раскрывалось в грамотах царя П. Сапеге от 1 января 1657 г.[717]. Однако запись этих ответов сохранилась в деле о посылке к П. Сапеге А.И. Нестерова, и она позволяет судить о позиции, занятой на переговорах русской стороной[718].

Советы великого гетмана были приняты благосклонно. Царь обещал послать грамоты с «милостивым словом» тем магнатам и шляхте, к которым советовал обратиться гетман. Сноситься с королевой будет поручено отправленным на сейм «великим» послам. Царь обещал также освободить пленных и снять осаду со Старого Быхова[719]. Однако в том, что касалось главного волновавшего гетмана и его «приятелей» вопроса – о возвращении им «маетностей», то позиция русского правительства по этому вопросу оказалась столь же жесткой, что и на переговорах с К. Жеромским.