Письма с острова Скай - Джессика Брокмоул

Я сказала ей, что насчет этого не уверена и врач может оставить ее еще на несколько дней, чтобы она окрепла, но она только вздохнула. «Я хочу домой. Слишком долго я была в отъезде. — Она вытерла уголок глаза большим пальцем. — Зря я вообще уехала. Теперь мне нужно вернуться в Эдинбург, к моим прогулкам, к тишине собора. Вот что лучше всего поможет моему выздоровлению. Дом».

«Элспет, — произнес вдруг мужской голос от двери палаты. — Я отвезу тебя домой».

Ты не поверишь, Пол, но это был дядя Финли. Он приехал.

Люблю,

Маргарет.

Лондон

Суббота, 21 сентября 1940 года

Дорогая бабушка!

Сюда, в Лондон, приехал дядя Финли. Он прибыл сегодня утром и провел весь день с мамой, наверстывая упущенное за последние два десятка лет, но мало что рассказывая. Завтра он повезет маму домой, в Эдинбург.

Не знаю, как тебе удалось убедить его приехать в Лондон и наконец-то поговорить с мамой, но огромное тебе за это спасибо. Впервые за долгое время я увидела на ее лице выражение покоя.

Люблю,

Маргарет.

Лондон

Воскресенье, 22 сентября

Милый Пол!

Прошлой ночью, перед тем как заснуть, мама сказала мне, что пока я узнала только половину истории. Я прочитала письма Дэйви, но не читала мамины. Поэтому, вместо того чтобы отправиться утром с мамой и дядей Финли на вокзал, я поехала в «Лэнгхэм» узнать, не нашелся ли второй мамин чемодан. Там, сказала она мне, сложены ее тетради, в которых она составляла черновики всех своих писем. Вот что значит настоящий писатель.

Да, ее второй чемодан нашелся, и все тетради были на месте. Ее половина истории. А еще, представляешь, в гостинице мне передали письмо — оно пришло маме, пока она лежала в больнице. На один из тех многочисленных запросов, которые она рассылала во время своего ожидания в Лондоне, наконец-то пришел ответ.

И я не знаю, что делать. Это ее письмо, тут никаких вопросов, но я видела маму на больничной койке, измученную и подавленную. Видела, с каким трудом она передвигается, даже опираясь на локоть брата, но при этом торопится на вокзал, желая оставить Лондон позади. Что, если в этом ответе только вежливая отписка? Или, не приведи бог, плохие новости?

Следующим поездом я отправляюсь в Эдинбург. У меня семь с половиной часов на то, чтобы решить: отдать письмо ей или открыть самой.

Люблю,

Маргарет.

Детройт, Мичиган

10 сентября 1940 года

Уважаемая миссис Данн!

Прошу извинить меня за то, что не ответил Вам раньше, но Ваше письмо только что нашло меня. Его переслали из центрального отделения Ассоциации Американской полевой госпитальной службы, предположив, что я подробнее отвечу на Ваши вопросы.

Сожалею, что не смогу сообщить Вам, как можно связаться с Дэвидом Грэмом. Он никогда не обращался в нашу организацию, не присылал о себе никаких сведений в бюллетень и не посещал организованные нами встречи.

Тем не менее я располагаю кое-какой информацией, которая могла бы Вам помочь. Я видел Дэвида в Париже. Старина Дэйв пережил войну. Ему всегда везло.

Дэйв — мы звали его Заяц — несколько лет провел в лагере военнопленных. Должно быть, в плен он попал в шестнадцатом году, до того, как Соединенные Штаты вступили в войну, а Полевая служба перешла в ведомство Красного Креста. Но мне известно, что он освободился после перемирия. Уже в мирное время мы все встречали его в Париже. Там его поместили в госпиталь, чтобы он набрался сил перед отправкой домой, но Заяц сбежал. И пришел к нам в штаб на улицу Ренуар. Представьте наше удивление! Он был в хорошей форме для человека, так долго пробывшего в плену. Заяц выпросил у нас комплект штатской одежды, немного мелочи и столько шоколада, сколько смог удержать, а потом заявил, что пока домой не поедет. Ему нужно было в Шотландию, чтобы отыскать свою девушку.

Видите ли, миссис Данн, я узнал Ваше имя. Со всем уважением: Заяц не умолкал, рассказывая о Вас! Послушать его, так с Вами не сравнятся все сказочные принцессы, вместе взятые. Харри держал язык за зубами обо всем, что касалось Вас, но мы все же поняли, что в те годы, когда Дэйв был в плену, у вас произошел какой-то разлад. А потом Заяц вдруг возник на улице Ренуар, собирая деньги, чтобы доехать до Шотландии и за что-то извиниться перед Вами. Должно быть, Вы тоже тогда виделись с ним в последний раз.

Но некоторые из парней поддерживали связь и после того, как вернулись домой в Штаты. Нам известно, что Заяц снова занялся учительством. Какое-то время жил в Чикаго, потом переехал в Индиану, чтобы быть ближе к сестре. Не уверен, где искать его сейчас, но знаю, что у него вышла книга — сборник детских сказок. Кто-то принес ее на одну из наших встреч, и все мы, пожилые уже люди, улыбались как дети, разглядывая ее. Наш Заяц пишет книги!

Простите, что не могу помочь Вам с адресом. Надеюсь все же, что Вы рады узнать, что с ним было все в порядке на тот момент, когда я слышал о нем в последний раз, и что он издал книгу. И я подумал, что Вы узнаете больше от Харри Вэнса, адрес которого прилагаю. Он гораздо более пунктуален в переписке, чем Заяц. Харри преподает в Оксфорде. Кажется, это совсем недалеко от Лондона?

Желаю Вам всего наилучшего, миссис Данн. И если Вы снова увидитесь с Зайцем, передайте ему привет от меня.

Искренне Ваш,

Билли «Козырек» Росс, секретарь отделения Среднего Запада Ассоциации Американской полевой госпитальной службы.

Эдинбург

Вторник, 24 сентября 1940 года

Уважаемый мистер Вэнс!

Я пишу от имени моей матери, миссис Элспет Данн.

Она разыскивает Дэвида Грэма, с которым была знакома много лет назад. Ваш адрес мне дал Билли Росс из Ассоциации Американской полевой госпитальной службы. Он предположил, что Вы можете располагать информацией о том, как связаться с мистером Грэмом.

Мы будем признательны Вам за любые сведения о нем, которыми Вы сочтете возможным поделиться. Моя мать уже довольно давно пытается найти мистера Грэма, для нее это очень важно.

С уважением,

Маргарет Данн.

Оксфорд

27 сентября

Уважаемая мисс Данн!

Я не сразу решился послать Вам адрес Дэйва. Этот старый отшельник высоко ценит свое уединение. Но он потратил слишком много лет на одиночество и сожаления о том, что прошлое не изменить.

Почтовый адрес Дэйва чуть ниже. Он живет в Лондоне, рядом с гостиницей «Лэнгхэм». Он всегда говорил, что Лондон полон воспоминаний.

Харри Вэнс

Глава двадцать седьмая

Элспет

Остров Скай

1 мая 1919 года

Дорогой Дэвид!

Вероятно, ты удивишься, получив это письмо, но у меня только что вышел новый сборник стихов, и я не могла забыть про того, кто когда-то был моим «поклонником».

Не имея от тебя вестей уже около двух лет, я не представляю, где ты сейчас можешь быть. Отправляю эту посылку на адрес твоих родителей и надеюсь, что она найдет тебя.

Что ты делаешь теперь, когда война закончилась? Я писала тебе в лагерь военнопленных вскоре после возвращения Йэна, но ты не ответил. Здоров ли ты?

Странно, но несколько месяцев назад мне показалось, что я видела тебя на дороге возле дома моих родителей. Я отвлеклась на мгновение, а потом то видение исчезло. Тебе ведь известно, что наш остров населен духами и призраками прошлого?

Йэн недавно скончался. Какая ирония: он пережил Фестюбер, немецкий плен и побег из лагеря, и все только ради того, чтобы умереть в своей постели от инфлюэнцы. Но надо сказать, что по возвращении домой он так и не окреп здоровьем и часто болел. Так что его кончина не стала неожиданностью.

Ты знаешь, мне кажется, он хотел умереть. Он всегда считал, что должен был погибнуть со своими друзьями в Фестюбере. Жизнь не радовала его, когда он снова оказался дома. Он как будто чувствовал себя не в своей тарелке. Никак не мог понять, что делать и как себя вести, особенно со мной. Мы старались изо всех сил. Для нас обоих все изменилось, но мы действительно старались.

Несколько лет я не могла сочинять. «Нега» стала одним из последних моих стихотворений. Я не понимала, в чем причина, но потом догадалась. Дело в тебе, Дэйви. До сих пор причина — это ты. В моей жизни без тебя нет поэзии. С самого начала ты был моей музой. До встречи с тобой я писала стихи рукой, и моим читателям они нравились. Но, узнав тебя, начала писать стихи сердцем, и тогда мне самой понравилась моя поэзия. Она стала моей жизнью.

Я понимаю, что ничего не знаю о твоей теперешней жизни. Прошло два года с твоего последнего письма. Возможно, ты женат, завел семью. Но я собираюсь последовать твоему примеру: закрыть глаза и взобраться на край траншеи.