Кремлевский пасьянс - Сергей Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну вот, – обреченно вздохнул он. – Я тебя обидел. – Он осторожно погладил ее по вздрагивающей спине и прошептал: – Не плачь. Я прошу тебя, не нужно плакать.
Девушка вдруг обернулась, и Ермаков увидел, как в ее глазах дрожат слезинки.
– Глупый, – улыбнулась она сквозь слезы. – И слепой вдобавок. Неужели ты не видишь, что и я люблю тебя!
Она всхлипнула и положила ему голову на плечо. Он опять почувствовал этот головокружительный запах диких степных трав и лесной земляники.
– Ты ждала меня?
Ермаков внезапно все понял, и от пришедшей догадки у него пересохло в горле. Он осторожно приподнял за подбородок лицо женщины.
– Ты ждала именно меня?
– Да, – тихо сказала девушка. Ее глаза блестели от счастья. – Тебя.
– И как долго ты меня ждала? – выдохнул Ермаков.
– Какая разница, – с легкой грустью улыбнулась она. – Может, год, а может, и тысячи лет. Это все не имеет значения. Я готова была ждать тебя целую вечность.
– И ты любишь меня… любишь, так же, как я? – спросил Ермаков, продолжая сжимать ее лицо в своих ладонях.
– Да, – прошептала она, приближая к нему свои губы.
Их поцелуй длился вечность. Теперь им предстояло узнать, как рождаются миры и с чего начинается вселенная.
Глава шестая
– Ермаков, когда ты начнешь задавать свои вопросы? – спросила женщина, поглаживая рукой его волосы. Они потеряли счет времени, то неистово занимаясь любовью, то охлаждая свои тела в прохладных водах реки. Сейчас они лежали на теплом песке, и лучи солнца, по-прежнему находящегося в зените, ласкали их обнаженные тела.
Ермаков приподнялся на локте и нежно погладил ее по щеке, затем его рука опустилась на ее грудь и двинулась дальше, на крутой изгиб бедра. Ее тело мгновенно отозвалось на ласку, соски набухли и затвердели, чуть приоткрылись губы, между которыми влажно замерцала полоска белоснежных зубов. Женщина вздрогнула, открыла глаза и шутливо погрозила ему пальцем.
– Ермаков, ты настоящий зверь! Давай немного поговорим, тебе нужно остыть. Спрашивай.
Он сел, обхватил колени руками и задумчиво произнес:
– Я не хочу ни о чем спрашивать. Разве что…
Он запнулся и с недоумением посмотрел на нее.
– Послушай… Я даже не знаю, как тебя зовут.
Женщина покачала головой и весело рассмеялась.
– Ермаков, такими вещами нужно интересоваться в первую очередь, особенно когда знакомишься.
– Извини, я вел себя как последний кретин, – виновато признался Ермаков.
– Мне нравится, как ты себя вел, – мягко заметила она, сопровождая свои слова счастливой улыбкой. – Кстати, а как тебя зовут?
– Меня зовут Ермаков, и тебе это хорошо известно.
– Нет, у тебя должно быть и другое имя.
Ермаков задумался и неуверенно сказал:
– Евгений. Я вспомнил, меня зовут Евгений Ермаков. Но ты не ответила на мой вопрос.
– Евгений, – повторила она. – А как будет звучать близкое к нему женское имя?
– Наверное, Евгения, – пожал плечами Ермаков.
– Называй меня Евгенией. Можешь сам выбрать другое имя. В любом случае я буду знать, что ты обращаешься ко мне.
Она поцеловала его в губы, но, заметив, что его руки пытаются ее обнять, отстранилась гибким, грациозным движением.
– Подожди, Евгений Ермаков. Мы еще не закончили. Спрашивай.
– Сколько тебе лет?
– У женщины не принято спрашивать о ее возрасте…
Она едва заметно покраснела и тихо добавила:
– Я хотела сказать, у девушки. А тебе сколько?
– Мне? – рука Ермакова потянулась к затылку. – Двадцать четыре.
– Тогда и мне двадцать четыре, – весело заявила женщина. – Тебя устраивает?
– Меня все устраивает, – признался он. – Особенно, если речь идет о тебе.
Она взяла в руки его большую ладонь и прижала к губам.
– Тебе известно, что мне приходилось убивать? – неожиданно для себя спросил Ермаков.
Она ничего не ответила, продолжая водить губами по его ладони.
– Я убийца, – жестко сказал он. – Я почти ничего не помню, кажется, я потерял память, но знаю, что убил многих. Я мог бы сказать, что мне очень жаль, что сейчас я сожалею об этом, но уже поздно что-либо говорить. Ты знала об этом?
– Да, – едва слышно сказала женщина.
– И ты все еще любишь меня? – затаив дыхание, спросил Ермаков.
– Да.
– Но я не заслуживаю тебя, – с горечью произнес Ермаков. – Я не заслуживаю счастья, которое ты мне даришь. Я чувствую себя вором, подло обокравшим другого человека, того, кто, действительно, нужен тебе и которого ты заслужила. Я очень боюсь, что ты допустила ошибку, спутав меня с кем-то другим… Мне очень жаль, но я недостоин твоей любви.
Он осторожно высвободил руку и опустил голову.
– Я опасалась, что может случиться нечто подобное, – грустно произнесла женщина. Она прижалась грудью к спине Ермакова и обхватила его плечи руками.
– Видишь, теперь я боюсь, что ты можешь исчезнуть. Нам нужно было сразу обо всем поговорить, но я опасалась, что после этого ты не захочешь здесь оставаться.
Ермаков хотел повернуться, но она с неожиданной для нее силой удержала его.
– Это я во всем виновата. Я не должна была звать тебя. Еще слишком рано. Но я так люблю тебя и я так устала ждать, что не смогла пересилить свое желание.
– Я умер? – глухо спросил Ермаков.
– Нет, – грустно покачала головой женщина. – Ты не умер. Смерти не существует, хотя тебе рано об этом знать. Ты обратил внимание на этот мир?
– Мне показалось, что я попал в чистилище… Я прав?
– Отчасти. Этот мир создала я, и существует он только для нас с тобой. Когда-нибудь и ты сможешь делать подобные вещи, поверь, в этом нет ничего сложного.
– Ты сказала, отчасти…
– Да, потому что ты уже прошел чистилище. Правда, при этом я немного помогла тебе, хотя это и против правил. Но я слишком люблю тебя, чтобы обращать внимание на какие-то правила.
– Ты хочешь сказать, что весь наш мир, тот мир, откуда я пришел, это одно большое чистилище?
– Можно сказать и так, – кивнула она. – Я могла бы многое тебе рассказать, но боюсь, что эти знания только повредят.
– Я должен вернуться?
– Все зависит от тебя. Ты можешь остаться, и я покажу тебе наш мир. Но я боюсь, что ты сам не захочешь этого.
– Я должен вернуться, – ровным голосом сказал Ермаков.
– Посмотри туда, – женщина показала рукой на противоположный берег, где сплошной сизой стеной клубился туман. Сквозь клубы проступали очертания гор, яркие трассы очередей чертили ночное небо, над низкими глиняными строениями полыхали языки пламени.
– Ты из-за этого хочешь вернуться?
– Да, – глухо сказал Ермаков. Он увидел, как из тумана медленно наплывают на него лица людей, он вспомнил, кто эти люди, и скрипнул зубами.
– Смотри, Евгений Ермаков. Это еще не все.
Звуки стрельбы внезапно затихли. Туман скрыл от глаз горящий кишлак и лица его погибших друзей. По берегу медленно шла женщина, одетая во все черное. Ее глаза были полны скорби, она прошла мимо них, так и не заметив своего сына.
– Мама, – тихо позвал Ермаков. – Мама, они и тебя убили…
Образ матери бесследно растаял в дрожащем воздухе, а женщина тем временем показала на небо.
– Посмотри туда, Ермаков. Может, передумаешь?
Ермаков поднял голову. Вместо неба он увидел лицо человека, чьи немигающие холодные глаза смотрели ему прямо в душу. Губы человека едва заметно шевелились, и он скорее угадал, чем услышал его слова:
– Ермаков, вы слышите меня? Возвращайтесь!
– Я вернусь, – хриплым от ярости голосом сказал Ермаков. – Я обязательно вернусь. И я найду тебя, Фомин, где бы ты ни прятался от меня.
Он повернулся к женщине и мягко привлек ее к себе, целуя в мокрую от слез щеку.
– Милая, ты не должна себя ни в чем винить. Я благодарен тебе за каждое мгновение счастья, которое ты мне подарила. Я люблю тебя так, что у меня сердце разрывается на части.
Он отстранился и, не отпуская ее плечи, с грустью сказал:
– Я возвращаюсь. У меня нет иного выхода. Я еще должен заслужить такое счастье: любить тебя и быть любимым. А потом я вернусь, и ты мне покажешь наш мир, в котором мы будем жить вечно.
Он готов был отдать жизнь, лишь бы она не плакала. И женщина, почувствовав это, улыбнулась сквозь слезы и взяла его за руку.
– Пора, милый. Тебе нельзя больше здесь оставаться, иначе я не смогу вернуть тебя. Нет, идти никуда не нужно. Просто держи меня за руку. Когда я ее отпущу, ты вернешься в свой мир.
– В чистилище, – тихо сказал Ермаков.
– Да, в чистилище, – грустно кивнула женщина. – И запомни, ты больше не должен никого убивать. И забудь меня. На время, так нужно. Будь осторожен, мой любимый.
– Я знаю. Иначе я не смогу больше увидеть тебя. Это так?