Песнь шаира или хроники Ахдада - Руслан Шабельник

"Вот насмешка судьбы, - подумал я, - умереть богатым от голода".

Тогда я вознес молитву Аллаху всезнающему и всеслышащему, а после нее произнес такие стихи:

И вот твоя судьба - не свяжет, не развяжет,

Не вызволит перо, и надпись не расскажет.**

Едва я закончил стих, как услышал журчанье воды, и доносилось оно с наружи.

Выйдя снова на гору, я обнаружил небольшой ручеек, который брал начало из ледника, пройдя вдоль него, увидел я, что далее ручеек расширяется в реку.

И я подумал про себя и сказал: "Клянусь Аллахом, у этой реки должен быть конец, и на ней обязательно должно быть место, через которое можно выйти в населённую страну. Правильное решение будет, если я сделаю себе маленький плот такого размера, чтобы я мог сесть на него, и я пойду и спущу его на реку и поплыву, и если я найду себе освобождение, то буду свободен и спасусь, по изволению Аллаха великого, а если я не найду себе освобождения, то лучше мне умереть на этой реке, чем здесь".

И я стал горевать о самом себе, а затем я поднялся на ноги и пошёл собирать на горе бревна и сучья и связывал их на берегу частями моего платья. Я сделал плот шириной в ширину реки, или меньше её ширины, и хорошо и крепко связал его.

И я захватил с собой денег и золота из тех, что лежали в сокровищнице, сложил все это на плот, а затем я спустил этот плот на реку и положил по обеим сторонам его две палки вроде весел и сделал так, как сказал кто то из поэтов:

Покинь места, где зло тебя гнетет,

И дом, куда удача не идет.

Покинувший - найдет другую землю.

Но дважды жизнь нигде не обретет.

Не бойся зла, что ночью нападет,

А вдруг иной случится поворот.

Кому же суждено погибнуть где-то -

В других местах вовек не пропадет.**

И я поехал на этом плоту по реке, раздумывая о том, к чему приведёт моё дело, и все ехал, не останавливаясь, к тому месту под горой, в которое втекала река. И я ввёл плот в этот проход и оказался под горой в глубоком мраке, и плот уносил меня по течению в теснину под горой, где бока плота стали тереться о берега реки, а я ударялся головой о своды пещеры и не мог возвратиться назад. И я стал упрекать себя за то, что я сам с собою сделал, и подумал: "Если это место станет слишком узким для плота, он едва ли из него выйдет, а вернуться назад нельзя, и я, несомненно, погибну здесь в тоске".

И я лёг на плот лицом вниз - так было мне на реке тесно - и продолжал двигаться, не отличая ночи ото дня из за темноты, окружавшей меня под горой, и страха и опасения погибнуть. И я продолжал ехать по этой реке, которая то расширялась, то сужалась, и мрак сильно утомил меня, и меня взяла дремота от сильного огорчения.

И я заснул, лёжа лицом вниз на плоту, и он продолжала меня везти, пока я спал (не знаю, долго или недолго); а затем я проснулся и увидел вокруг себя свет. И тогда я открыл глаза, то увидел обширную местность, и мой плот оказался у подножия горы.

А недалеко раскинулась долина, где были деревья, плоды и птицы, которые прославляли Аллаха единого, покоряющего. И когда я увидел эту долину, то обрадовался великой радостью и покинул плот, и направился в долину, и шел, не переставая, в течение некоторого времени, пока не дошёл до нее. И, войдя в долину, я стал там ходить направо и налево, и ходил и смотрел до тех пор, пока не дошёл до высокого дворца, возвышающегося в воздухе.

И я приближался к этому дворцу пока не дошёл до его ворот, и увидел там старца, прекрасного обликом, лицо которого блистало светом, а в руке у него был посох из рубинов, и этот старец стоял у ворот дворца.

20.

История о Халифе-мудром и магрибинце и том, что приключилось с ними после того, как дети Красного Царя отдали перстень, или продолжение рассказа второго узника

После того, как дети Красного Царя отдали перстень, магрибинец по имени Абд-ас-Самад поднял его на уровень глаз и произнес:

- Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха великого, и все что случается, свершается по воле и с позволения его!

Тут Халифа поднялся и выхватил из рук Абд-ас-Самада перстень и отбежал на достаточное расстояние.

- Халифа, спаситель мой, зачем ты это сделал, верни мне мое.

- Как же, верни! Ты получил перстень, а я? Где мои сто динаров! А ведь я в доброте своей не дал тебе утонуть. Клянусь Аллахом, это стоит вдвое, нет - вчетверо дороже! К тому же, как я понял (а род Халифов-рыбаков не зря славится своею мудростью) братьев, готовых лезть в пруд, у тебя больше не осталось. А ведь я уже присмотрел невольницу на рынке, не очень молодую и не совсем красавицу, зато бедра - во - руками обхватишь, а они не смыкаются!

На это магрибинец ответил:

- Халифа, брат мой, спаситель мой, клянусь Аллахом, клянусь памятью моего отца и моих братьев, если ты сейчас же отдашь мне перстень, я озолочу тебя, я дам тебе тысячу динаров, нет - две тысячи, ты сможешь выбрать более молодую наложницу, а, если останется, ты даже обновишь себе платье и...

- Давай! - согласился Халифа.

- Но, Халифа, спаситель мой, у меня нет при себе таких денег.

- Тогда иди и принеси, а я стану ждать тебя на этом месте.

- Пойдем со мной на рынок к еврею-купцу, и он тут же отсчитает тебе две тысячи динаров.

Но Халифа рассудительно ответил (а род Халифов-рыбаков славится своею рассудительностью):

- Чтобы вы вдвоем напали и скрутили меня, и отобрали перстень, и надавали тумаков и затрещин, и вышвырнули прочь! Нет уж, я стану ждать тебя здесь. Евреи известны своим коварством.

- Но он не еврей!

- Тем более. Не станет честный мусульманин скрываться под маской неверного, если ему нечего скрывать! Ты иди, а я стану ждать тебя здесь!

Сколько ни уговаривал Абд-ас-Самад, ему так и не удалось убедить Халифу вернуть перстень, или пойти с ним в город.

- Твоя взяла! - наконец воскликнул Абд-ас-Самад. - Жди меня на этом месте. Еще до того, как муэдзин прокричит призыв к асру, я вернусь и принесу тебе деньги, а ты отдашь мне перстень!

- До асра, - согласился Халифа. - Не дольше.

21.

Продолжение рассказа четвертого узника

Итак, меня и моих товарищей, пасли, точно скотину. В один из дней, я ухитрился и вышел из проклятого места и пошёл по острову, удаляясь и славя Аллаха милостивого и всепрощающего. Пройдя некоторое расстояние, я увидел пастуха, который сидел на высоком кургане, посреди луга. Всмотревшись, я узнал незнакомца, это был тот человек, которому отдали моих товарищей, чтобы он их пас; надо сказать, на лугу бродило много, подобных им.

Увидев меня, этот человек понял, что я владею своим умом. Он сделал мне издали знак и произнес следующие слова:

- Возвращайтесь назад и идите по дороге, которая будет от вас справа. Вы выйдете на султанскую дорогу.