Отраженная угроза - Михаил Тырин

Валенски даже подполз поближе, чтоб всё рассмотреть. Действительно, через середину груди у Гордосевича тянулась тонкая бледно-розовая полоска.

– Вот оно что… – пробормотал Сенин. Он вдруг понял, что с души словно камень свалился. – Как же тебя на службу взяли с этой штукой?

– Эта штука, – усмехнулся Гордосевич, – может работать еще двести лет после того, как я умру. Это самая надежная штука из всего, что у меня есть.

– Нам повезло, – подал голос Валенски. – У нас есть еще один надежный союзник. Искусственное сердце грибница не повторит ни при каких условиях.

– Ну, ладно, – коротко вздохнул Сенин. – У меня возникло непреодолимое желание выпить. А у нашего научного светилы, я знаю, есть спирт. Как тебе такой расклад, Валенски?

Биолог что-то проворчал, но затем проворно залез в контейнер и представил обществу плоскую серебристую канистру.

– Сейчас изготовим что-то вроде ликера, – сказал он, подтаскивая коробку с пищевыми концентратами.

– Гордосевич, что там у вас творится за периметром? – вспомнил Сенин. – Кто-то основал новый город?

– Там больные, – ответил Гордосевич. – У нас, оказывается, чуть ли не эпидемия. Три семьи уже заразились, их решили пока отселить от остальных.

– Что-что? – Валенски оторвался от приготовления выпивки. – Какая эпидемия? Чем они больны?

– Ну, я ж не доктор, – развел руками Гордосевич.

– Но хотя бы как это выглядит? Что – кашель, понос, припадки?

– Не знаю. Нет там никаких припадков. Главный док нашел у них какую-то заразу, а в чем дело, никто толком не знает. Думаю, ничего страшного.

– Вот еще новости… – пробормотал Сенин. – А я-то уже собирался туда переселяться.

– И переселяйся, – пожал плечами Гордосевич. – Народ живет – и ничего. Ну, заболели несколько человек, бывает…

– Обязательно нужно переселяться, – сказал Валенски. – Я должен посмотреть, что происходит.

– Да уж, без тебя там никак не обойдутся, – кисло усмехнулся Сенин.

Тем не менее вопрос о легализации в поселении был уже фактически решен. Всё произошло, как и планировало начальство. Грибница умирает. Контакт с группой установлен – в лице Гордосевича. Прямой угрозы нет. Осталось только связаться с основными силами – и можно выходить из подполья.

– Не могу сказать, что очень хочется туда возвращаться, – сказал Гордосевич на следующее утро. – У вас тут хорошо. Я бы тут пожил, пока за нами не прилетят.

– Там наверху, – ответил Сенин, – большая вооруженная команда, а также целая свора яйцеголовых. Все они ждут объективной информации. И кроме нас, никто им эту информацию не даст. Лучше сработаем – быстрее улетим.

Валенски затаскивал в машину свой ящик с камнями, а также большую сумку с собранными образцами.

– Там про нас часто вспоминали? – спросил он.

– Конкретно про тебя – ни разу не слышал, – с сочувствием признался Гордосевич.

– А про меня? – спросил Сенин.

– Да так, спрашивали иногда. Ангелина первое время очень беспокоилась.

– А потом перестала?

– Потом ее какой-то бородатый хрен приноровился утешать.

– Ясно, – глухо проговорил Сенин.

Через час они прибыли в поселение. Людей на улицах было совсем мало, на появившуюся машину никто не обратил внимания. Здесь ровным счетом ничего не изменилось. Только снега стало больше.

Сенин с тревогой ожидал встречи с командой. После всего, что рассказал Гордосевич, нервы шалили. Конечно, всё это лишь догадки и, может быть, плод измученного воображения, но попробуй тут успокойся.

Однако встреча прошла нормально. Так, как и должна была пройти: радостные восклицания, рукопожатия, бесчисленные вопросы и прочее. Как будто и не было рапорта, где бойцы хладнокровно сдали своего командира начальству. Сенин пристально вглядывался в лица товарищей, но не видел ничего подозрительного. Абсолютно ничего.

– Я, пожалуй, схожу к губернатору, представлюсь, – сказал он наконец.

– А я – к врачам, – отозвался Валенски. – Пойду узнаю, что тут за болезни расплодились.

Ковтуна Сенин нашел в его офисе. Губернатор поднялся навстречу и всплеснул руками.

– Вернулись, слава богу, – со вздохом сказал он. – мы тут не знали – то ли искать вас, то ли уже похоронить.

– Извините, но так сложились обстоятельства, – с сожалением произнес Сенин. – Французские товарищи любезно предоставили мне возможность слетать к начальству Сектора с рапортом.

– И что сказало ваше начальство?

– Да ничего особенного. Поблагодарило за выполненное задание.

– Угу, – задумчиво протянул губернатор. Кажется, ему понравилось, что задание уже считается выполненным. – А как же ваш проект борьбы с нашей вредной растительностью?

– Специалисты пока работают над этим, – уклончиво ответил Сенин. – В принципе, это уже не мое дело.

– Вот и прекрасно. – Губернатор радушно улыбнулся. – Значит, можете теперь просто отдохнуть у нас, пока не подвернется попутный транспорт.

– Я так и думал, – улыбнулся в ответ Сенин. – Еще раз извините, что заставили вас беспокоиться.

На этом разговор закончился. Сенин вернулся в коттедж и заперся у себя в комнате. Ему хотелось побыть одному. Но он не смог почувствовать, что остался один – в комнате была «мочалка». За все эти дни ее наросло много, целые снопы лежали в углах. Сенин сначала поддал такой сноп ботинком, затем принялся выдирать большими клоками и швырять в корзину для мусора. Корзина заполнилась моментально, а «мочалки» меньше не стало. Он взял один пучок и внимательно рассмотрел. Похоже, снадобье Валенски еще не начало здесь действовать – волокна были живыми и такими же упругими, как всегда. Сенин завалился на кровать, положив себе на живот пистолет. «Сразу – в лоб, – подумал он. – Только войди ко мне – моментально вышибу мозги».

Впрочем, он, как никто другой, знал, что пистолет, автомат – это лишь побрякушки, иллюзия безопасности. Настоящее оружие человека – железная воля и холодный разум.

Вскоре в дверь аккуратно постучались.

– Кто там?

– Это я, открой, – раздался голос Ангелины. Сенин убрал пистолет за пояс и открыл дверь.

– Ну, привет, – расплылась в улыбке Ангелина. – Ты чего запираешься, боишься кого-то?

«В точку», – подумал Сенин.

– Извини, просто отдохнуть хотел.

Он сел на кровать. Она расположилась рядом, тут же положив руку ему на колено. Но жест был не интимный, а скорей дружеский.

– Ну, рассказывай. Где пропадал, чего делал.

– Да так, ничего интересного. Слетал между делом к начальству «на ковер».

– Бросил нас, никому ничего не сказал. Разве так можно?

– Торопился очень. А у вас тут как дела?

– По-старому, – махнула рукой Ангелина.

– Говорят, неведомые болезни вас одолевают?

– Какие болезни? А-а, ты про это… Да ничего там особенного. Мне док сказал, там что-то кожное. Корка какая-то появляется. Она заразная, как лишай, знаешь? Гриффины всех соседей заразили. Поэтому их и отселили, на всякий случай. Хочешь, возьми у меня мазь, если боишься.

– Я подумаю.

Ее взгляд упал на мусорную корзину, заполненную обрывками «мочалки».

– Всё маешься?

– А ты?

– Не знаю, я уже привыкла. Оно у меня как комнатное растение. Знаешь, надоело уже обрывать, пусть растет.

Она придвинулась поближе, и Сенин с неудовольствием подумал, что его сердце в какой-то момент забилось неровно.

– Ну, расскажи, чем занимался-то? – заговорщицки произнесла Ангелина. – Что там начальству про нас докладывал.

– Не волнуйся. – Сенин покровительственно улыбнулся. – Лично тебе ничего не грозит. Твоя работа признана высокопрофессиональной.

– А чья не признана?

– Ангелина, успокойся. Я туда не кляузничать летал, а просто доложил о результатах проверки. Скоро заберу своих ребят, и больше вы про нас не вспомните.

– Как это?! – возмущенно воскликнула она. Затем ее голос стал мягким, кошачьим. – Думаешь, у нас такая память короткая?

Она уже почти прижималась к нему, и Сенин начал нервничать. Его не покидало неприятное ощущение, что Ангелину подослали с разведывательными целями.

– Думаешь, мы бессердечные? – продолжала она. – Посмотри, как сердце у меня бьется. Вот здесь, слышишь?

Она уже совершенно бесстыдно расстегнула пару верхних пуговиц на рубашке и водила там своей рукой.

– Посмотри, не бойся…

– Ну всё, хватит, – не выдержал Сенин. Он поднялся и отошел к окну. – Извини, я устал и хотел побыть один.

– Ой! – вскрикнула Ангелина.

– Ну, что «ой»? – Сенин повернулся к ней и вдруг увидел, какое растерянное, даже испуганное у нее вдруг стало лицо.

– Только не это, – чуть не плача проронила Ангелина.

– Да что с тобой?

Она отвернула край рубашки. Над правой грудью Сенин увидел матово-розовое пятно, похожее на след старого ожога.

– У меня тоже началось. – Она вскочила, поспешно застегиваясь. – Я побежала к доку.