Волчий пастырь. Том 3 (СИ) - Delacruz Angel

– Плохо, – только и покачал головой Никлас. – Очень плохо. Единственное что радует, что она осталась с Кавендишем в относительной безопасности. Впрочем, это уже не так важно, мы и так теперь все по уши при деле. В общем, Ливия прекрасно знает и понимает, что своими поступками я закрыл себе все возможные иные пути – раз за разом на своем пути наверх, к первому сословию, выбирая на многочисленных развилках такие решения, что теперь мне осталась только одна дорога – рядом с ней. Или на самую вершину, или на плаху.

– Но Ливия идет не своим путем, – негромко произнес я.

– Да. По воле богини она считает своим первоочередным долгом защищать тебя. Поэтому я здесь и сейчас с тобой…

После этих слов у меня в голове сразу сложилась картина – если я погибаю, то и Ливия начинает действовать в собственных, а не в моих интересах. Я было даже напрягся, но Никлас вдруг рассмеялся.

– Не волнуйся, я не настолько идиот, чтобы замышлять убить тебя, избранника Морриган. А сейчас хватит вопросов, дай мне, пожалуйста, отдохнуть, я что-то сильно очень устал, а нам скоро опять на…

Никлас не успел договорить – валко переваливающийся траулер, забирающийся на очередную волну, с подъемом явно не справился. Палуба под нами резко изменила положение – нос корабля повело, и он в буквальном смысле начал падать с волны, которую не смог преодолеть, при этом разворачиваясь к накатывающему валу бортом. С резким хлопком удара выбило один из иллюминаторов, следом сдвоенным хлопком вылетели второй и третий, в кают-компанию хлынула вода; громко и возмущенно заорал кот, загремела падающая с полок посуда и личные вещи – крен развернувшегося на подъеме траулера достиг девяноста градусов, опрокинутый волной корабль буквально лег на борт.

Вместе с Никласом мы съехали вниз по полу, как по стене – при этом я чуть было не зашиб испуганного и промокшего кота. Корпус судна гулко завибрировал – нос ушел под воду, корма оказалось в воздухе, и винт крутился вхолостую. Крен стал отрицательным – корабль переворачивался вверх дном.

– Мы сдохнем! Мы все сдохнем!!! – с безумной улыбкой вдруг заорал проснувшийся Кетиль, когда увидел, что лежит на бортовой переборке и смотрит на палубу снизу вверх. Улыбка его сверкала кровавыми зубами – по время падения он сильно расшиб губу, и кровь наполнила его рот и обильно текла по бороде.

Орал Кетиль, орал кот, гудел и скрипел корпус, а палуба постепенно становилась потолком.

– Дева Морриган, – только и смог вымолвить я, осознавая, что корабль уже находится в перевернутом состоянии с поднятым над водой килем. Но почти сразу по всему корпусу прокатился гулкий удар: словно огромный водяной кулак ударил в борт, заставляя траулер перевернуться обратно. Как детская игрушка корабль выпрямился, становясь на ровный киль. Заливаясь безумным смехом, все это время что-то на нордвикском продолжал орать Кетиль. Он, кстати, несмотря на пораженческие крики, уже поймал и засунул себе за пазуху мокрого и испуганного кота, которого подхватило заливающейся в кают-компанию водой.

Это я увидел краем глаза, потому что мы с Никласом уже бежали наверх, поднимаясь из ставшего таким неуютным закрытого помещения. И когда мы оказались на палубе, пришло понимание – несмотря на то, что траулер встал обратно на киль, ситуация оставалась критической. Ведь так и не забравшись на волну, наш корабль повернулся к накатывающим валам боком. И очередная надвигающаяся волна, уже нависающая высоко над нами, грозила корабль снова перевернуть.

Двигатели не справлялись, скорости не хватало – траулер просто не успевал развернуться и снова встать носом к волне. К счастью, в дело вступил Никлас – вокруг нас взвихрился воздушный вихрь. Который, подхватив траулер в самый последний момент, как рукой развернул его носом к волне. Свистел ветер, скрипело гнущееся железо, словно легкая пушинка улетела прочь оторванная стрела крана – Никлас действовал совсем не ювелирно. Мощь созданного им конструкта была так велика, что я видел, как Никлас бледнеет, как изменяется его лицо – за считанные мгновения он стал похож на исхудавшего человека, голодавшего больше месяца. Но нос уже повернулся к волне, траулер забирался на водяную гору, а Никласа, чтобы он не рухнул в бурлящее море с трапа, я удержал.

Потом я уже узнал, что во время переворота за бортом оказалось сразу пятеро: трое варгрийских всадников и два нордлинга из экипажа. Но всех пятерых, как рукой, на гребне очередной волны мягко закинуло обратно на палубу, никого спасать не пришлось.

Произошедшее казалось невероятным, и все без исключения понимали, что спасло нас чудо, имя которому – божественное вмешательство. Причиной было не только чудесное спасение оказавшихся за бортом: странный удар странной волны, которая нас перевернула обратно, пришел с совершенно неожиданной стороны, противоположной направлению ветру и бегу волн. Подобного просто не могло случиться в обычном варианте событий.

Произошедшее, несмотря на пережитый ужас, подняло дух команды на недосягаемую высоту. Против нас была вся сила возмущенной морской стихии, но все осознали, что с нами боги – иначе наше спасение никто не интерпретировал.

Кетилю, кстати, я хотел в воспитательных целях пару раз втащить по лицу за его крики в кают-компании, но он на голубом глазу заявил мне, причем стихотворно, что в любом случае мы все когда-нибудь умрем, так что он никоим образом не ошибся в прогнозах. От такой неприкрытой наглости я настолько удивился, что даже воспитательную работу проводить передумал.

Было и еще одно следствие случившегося. Вместе с Никласом мы больше лед не сбивали – его перевели на дежурство в рубку, чтобы в следующий раз был наготове и смог в случае чего помочь воздушным вихрем снова выпрямить корабль носом к волне.

Я же, после того как мы заделали щитами все выбитые иллюминаторы и выбитые секции остекления рубки, продолжил махать ломом на заливаемой водой палубе. В компании не только Кетиля – капитан присоединил нас с ним к одной из смешанных команд варгрийцев и нордлингов.

А о страхе закрытых глаз, после того как во время переворота корабля увидел в кают-компании над собой палубу вместо потолка, я забыл напрочь. Засыпал теперь во время отдыха между вахтами сразу и крепко.

Глава 18

В этот раз проснулся я, как показалось, сразу после того как закрыл глаза. Не совсем так – взгляд на часы показал, что полтора часа я все же поспал. Но несмотря на полтора часа отдыха, ощущение «недополученного сна» не уходило. Так бывает, когда из состояния серьезной усталости проваливаешься в сонное утомленное беспамятство, которого категорически не хватает для того, чтобы восстановить силы.

Разбудил меня один из нордлингов команды. Один из тех, чье имя я легко запомнил – «Малыш» Гудмунд. Его сложно было не запомнить – рыжебородый гигант с кулаками, размерами больше чем пивная кружка объемом в имперскую пинту. Ростом и шириной плеч он выделялся даже среди в целом немаленьких нордлингов.

Когда я проморгался и отвел взгляд от циферблата часов, Гудмунд оскалился крупными желтыми зубами. Как будто успокаивая и своей грубой улыбкой говоря, что неожиданное пробуждение – не авральная тревога.

Нордлинг ободряюще потрепал меня по плечу и сунул в руки большую горячую кружку с какао. Довольно странное дружелюбие – для того, кто мог бы наблюдать подобное со стороны. Но для меня подобное отношение уже казалось вполне естественным: я теперь, как и Никлас, как и остальные бойцы-варги, для нордлингов, вернее для отдельно взятой команды траулера, являлся полностью своим.

Тысячелетние традиции – даже рабов и военнопленных принимали в команды драккаров, если во время шторма тем доводилось брать весла в руки. Вот и мы с Никласом и бойцами-варгами за минувшие восемь дней – именно столько, на двое с половиной суток больше от расчетного, ушло у нас на путь от восточной оконечности Айлгвена до берегов варгрийской Арконы, в борьбе с обледенением в понимании нордлингов «взяли весло», спасая и себя и корабль. Причем на борту корабля, опять же в понимании нордлингов, отступали условности субординации – раб ты или король было совершенно неважным, пока все в одной «гребной» команде. Поэтому и будил меня Гудмунд по-панибратски, несмотря на недосягаемую разницу в сословном положении.