Ошибочная версия - Василий Лазерко

преступления, предусмотренного частью 3 статьи 147 УК, то есть ознакомил с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого с вручением копии его и допросил в качестве обвиняемого.

Болотный виновным себя, конечно же, не признал. И, не послушав совета адвоката, повторил свои прежние показания. Иными словами дал показания.

После этого следователь предъявил ему постановление о применение в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу, санкционированное Селезневой.

Повозмущавшись не много для вида, обвиняемый подписал постановление и взял его копию себе.

Следователь покинул кабинет, оставив защитника и обвиняемого поговорить наедине.

Разговор между ними также не занял много времени и свелся к тому, что Болотный детально описал, каким образом защитник может связаться с его родителями и что именно они должны передать ему в камеру.

Вернувшись в РО СК, Трегубов доложил о последних событиях Карташову. Тот выслушал его. И дал, фактически, указание о вынесении постановления о прекращении уголовного преследования в отношении Мельникайте и Маханьковой. При этом посоветовал обязательно сослаться на заключение СМЭ о том, что на теле потерпевшего при доставлении его в больницу не было обнаружено никаких следов воздействия электротоком. А также на показания самих указанных свидетелей вместе с Мокрым.

Не откладывая дело в долгий ящик, Трегубов в тот же день вынес такое постановление. В нем он указал, что в действиях указанных лиц отсутствуют признаки какого — либо преступления.

И это при том, что в деле имелись доказательства причастности Мельникайте к смерти или, по крайней мере, к причинению телесных повреждений потерпевшему из хулиганских побуждений. Ведь в ходе всего следствия он не представил ни одного доказательства того, что часы вообще у него были похищены. И тем более того, что кражу совершил именно Жаркевич.

Вроде и не вызывал он своего друга Болотного для расправы и наказания Жаркевича. Что тот и сделал после того, как потерпевшего избил сам Мельникайте.

***

Тем не менее, работники районного отдела Следственного комитета не решились на предъявление соответствующего обвинения Мельникайте.

Пусть это будет на совести следователей! На совести Карташова! На совести Селезневой, которая так «надзирала» за расследованием этого уголовного дела, что «не заметила» явных нарушений законности со стороны следствия. И не только в ходе расследования дела. Но и потом, ознакомившись с ним полностью уже перед направлением его в суд для рассмотрения по существу.

Хотя у нее были свои доводы, оправдывающие такое поведение. Они сводились главным образом к тому, что после того, как Мельникайте избил Жаркевича, добил потерпевшего Болотный.

С одной стороны, вроде бы, эти государевы служащие все приняли активное участие в том, чтобы наказать зло. Но сделали они это так коряво, что остался неприятный отпечаток на душе не только Жаркевич Людмилы и ее матери, но и других жителей города, которые прекрасно знали этого «невиновного» Мельникайте

Через некоторое время в том же июле 2013 году Трегубов с помощью все того же Карташова направил дело районному прокурору для передачи его в суд.

Селезнева, не найдя ни одного нарушения в расследовании, направила его в районный суд, полностью согласившись с предъявленным Болотному обвинением, а также с прекращением уголовного преследования Мельникайте и Эльвиры.

Почти три месяца длился судебный процесс. Связано это было с тем, что свидетели не спешили являться по вызову в судебное заседание. Их приходилось доставлять туда с помощью милиционеров. Но одного, а именно Мокрого, так и не нашли. По официальной версии работников МВД он выехал на постоянное место жительства в Россию, где проживали его родственники. А она, Русь — матушка, как известно, велика. И спрятаться там довольно просто.

А, возможно, спрятался где-то в Беларуси, чтобы отсидеться и не попасть впросак. Его официально так и не нашли. В связи с этим в судебном заседании государственный обвинитель огласил все его показания.

В суде Болотный неоднократно менял свои оказания. После ознакомления на следствии с заключениями судебно-медицинских экспертиз в суде он уже не утверждал о том, что, когда он только вошел в квартиру, то увидел, как Мельникайте и Маханькова избивают потерпевшего, а потом пытают его электротоком. С помощью защитника он сообразил, что глупо упорствовать и доказывать то, что опровергается довольно легко экспертизой.

В связи с этим он заявил, опять же по согласованию с защитником, что действительно Мельникайте и Маханькова начали избивать потерпевшего, а он только помог им в этом. Но категорически отрицал истязание Жаркевича и тот факт, что именно он прыгал на голову потерпевшего. Как не признал и то, что явился в квартиру Жаркевича по просьбе Мельникайте.

***

— Конечно, — сам себя прервал Адам Александрович, — ты можешь сказать, что следователи в ходе предварительного расследования, либо государственный обвинитель в ходе судебного следствия в порядке статьи 302 УПК, взяв срок для проведения дополнительных следственных действий, могли довольно легко опровергнуть его показания об отсутствии предварительной договоренности с Мельникайте. Ведь у них была реальная возможность проверить телефонный разговор между этими субъектами. Для следователей это было сделать не трудно. Но в этом случае было бы практически невозможно прекратить уголовное преследования Мельникайте. Со всеми вытекающими последствиями. А этого ни руководство РО СКа, ни следователи допустить не могли, как ты уже понял.

— Конечно, понимаю. И все — таки не понимаю одного: по какой причине они не проверили телефонный звонок Мельникайте. Это просто верх безалаберности!

— Вот именно. Не думаю, что эти деятели от юриспруденции в действительности не знали о такой возможности. Но ничего не делали в этом направлении. А зачем? Начальство не требует, можно и не шевелиться. Вот такое расследование и государственное обвинение по простому, казалось бы, с юридической точки зрения делу. Но вернемся, как говорится, к нашим баранам.

***

Болотный неоднократно заявлял в ответ на «неудобные» вопросы в основном даже не государственного обвинителя, который такие вопросы не задавал, он вообще больше молчал, чем работал по делу, а представителя потерпевших адвоката Суворовой, что плохо помнит события того вечера: «Все было, как в тумане». Он заявил, что не помнит, при каких обстоятельствах прекратилось избиение Жаркевича. Но при этом же указал, что отлично помнит о том, что, когда он уходил из квартиры, хозяин ее лежал на диване. Какое — то выборочное «просветление».

И вот, наконец, в конце ноября 2013 года районный суд, самый гуманный суд в мире, выносит приговор. Согласно этому вердикту Болотный признается виновным в причинении Жаркевичу тяжкого телесного повреждения, то есть повреждения, опасного для жизни, совершенного способом, носящим характер истязания, из хулиганских побуждений, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.

На