Нестор Летописец - Андрей Михайлович Ранчин

в пещере в молитвах Богу, и Бог был с ними; ибо сказано: „Где двое или трое собрались служить мне, тут и я среди них“{70}».

В сравнении с палестинскими обителями Жития Саввы описанный в Несторовом Житии Киево-Печерский монастырь исполнен преизбыточествующей святости: три великих палестинских подвижника пребывают в разных монастырях, троица русских иноков — в одном; при этом их связывает преемственность: Антоний основывает обитель, Феодосий ее обустраивает, Никон спустя время после кончины Феодосия также возглавит монастырь. Феодосий одновременно и сопоставлен с Никоном и Антонием, и противопоставлен им по признаку неизменного пребывания в Печерском монастыре: и Антоний, и Никон на какой-то срок покидают монастырь, и лишь Феодосий неизменно остается его насельником.

Помимо уподобления Феодосия прославленным греческим святым — Антонию Великому и Савве Освященному, Феодосий в тексте Жития, включенном в Киево-Печерский патерик, прямо сопоставляется также с тезоименитым ему палестинским подвижником, другом Саввы Феодосием Киновиархом: «Сиа бо оба равно подвижно поживше и послужиста{71} владычици Богоматере, равно и възмѣздие от тоя рожшагося{72} въсприимше и о нас молятся непрестанно къ Господу, о чадѣх своих»[309]. Скорее всего, этот фрагмент принадлежит не Нестору, а является позднейшей вставкой[310], однако соответствующей установке автора Жития. Соотнесенность своего героя с тезоименным палестинским подвижником Нестор, чуткий к звучанию и значению имен, не мог не предусматривать.

Параллелей Жития Феодосия с Житием Феодосия Киновиарха не столь много. Феодосий Печерский благодаря огненному чуду определяет место для строительства нового храма. Феодосий Киновиарх находит место для своего монастыря, обходя пустынные места с кадилом, в которое вложены погасшие угли. Место, где разгораются угли в кадиле, опознается им как святое и истинно угодное Богу. Святость и предназначение Феодосия прозревают крестивший его священник и Антоний Печерский. Богоизбранность Феодосия Киновиарха открывается святому Симеону Столпнику, издалека приветствующему юношу словами: «человѣче Божий, Феодосие» и прорекающему ему великое пастырское служение[311]. Феодосий Печерский обличает неправду князя Святослава, изгнавшего брата. Феодосий Киновиарх наставляет царя Анастасия, уклонившегося в ересь, истинам христианской веры. Обоих святых отличают акцентированный кенозис, самоуничижение в подражание Христу. Оба заранее знают о часе своей смерти. Однако значительнее не совпадение, а различие двух произведений: Феодосий Печерский в отрочестве пытался уйти в Святую землю, но не преуспел в этом, ибо Бог предназначал ему стать великим подвижником в Русской земле[312]. Феодосий Киновиарх, «помысливъ ити во Иерусалимъ»[313], преуспел в своем намерении. Соотнесение житий двух тезоименных святых рождает дополнительный смысл: Феодосий Печерский — это как бы Феодосий Киновиарх, но совершающий подобное иерусалимскому святому в Русской земле, предназначенный именно для устроения монашества на Руси.

Соотнесенность труда Нестора с житиями Антония Великого, Саввы Освященного, Евфимия Великого, Феодосия Киновиарха объясняется сходством Феодосия Печерского и этих святых: все они представлены в житиях как основатели монашества: Антоний — в Египте, Савва, Евфимий и Феодосий Киновиарх — в Палестине, Феодосий Печерский — на Руси.

Литературный фон и духовный контекст произведения Нестора образует также и Житие Феодора Студита: Феодор — настоятель Студийского монастыря и составитель его устава, а именно Студийский устав был введен Феодосием в Печерском монастыре. Кроме того, имена Феодосия и Феодора по смыслу почти тождественны: «Феодор» — по-гречески «Божий дар».

Общих мотивов в двух житийных памятниках не столь много, и они по существу являются топосами. Оба святых исключительно успешно постигают книжное учение; оба «начальники и учители» в своих монастырях. Но Житие Феодосия и Житие Феодора Студита роднит также особое самоуничижение святых, вызванное стремлением уподобиться Христу. Феодор, как и Феодосий, помнит о Боге, принявшем облик раба, а потому и сам «въ рабий смиреный облечеся образъ»[314]. В еще большей мере связывают Житие Феодосия Печерского и Житие Феодора Студита видения, свидетельствующие о смерти святых. В переводном Житии Феодора Студита рассказывается о монахе Иларионе, которому было явлено видение души Феодора, встречаемой ангельскими чинами. В житии печерского игумена рассказывается о том, как князь Святослав увидел огненный столп над монастырем и понял, что это видение означает смерть Феодосия. Через соотнесенность с Житием Феодора Студита Феодосий предстает как русский Феодор Студит.

Исследователи неоднократно указывали на сходство эпизодов Жития Феодосия Печерского, рассказывающего о приходе матери к Феодосию, и Жития Симеона Столпника: и Феодосий, и Симеон отказываются встретиться со своими матерями[315]. Однако при внешнем сходстве смысл этих эпизодов в двух памятниках неодинаков. Мать Симеона, упав со стены ограды, умирает, и лишь улыбка мертвой во время молитвы Симеона о ее душе говорит о будущей встрече матери и сына в иной жизни[316]. Феодосий же, понуждаемый Антонием, выходит к матери и беседует с нею. Он убедил мать стать монахиней, обещая в этом случае видеться с нею. Симеон полностью изолирует себя от мира, он даже покидает монастырь, избрав столпнический подвиг. Феодосий же озабочен обращением матери к Богу и не лишает ее — при пострижении в монахини — встреч с сыном. Он не отгорожен от «мира», он привносит в «мир» христианские начала.

Сопоставление Жития Феодосия с переводными византийскими агиобиографиями показывает, что путь Феодосия к Богу несколько отличается от моделей, воплощенных в греческих образцах Нестора; Несторов труд сам становится образцом для позднейшей древнерусской агиографии. В то же время житие печерского игумена содержит почти полный набор элементов, характерных для житийного жанра как такового и сравнительно редко в полном объеме встречающихся в одном тексте. Феодосий — аскет; Феодосий — устроитель монашества; Феодосий — мудрец, одаренный книжным знанием; Феодосий — обличитель неправды «мира» (осуждение князя Святослава, изгнавшего старшего брата); Феодосий — защитник и проповедник христианства в спорах с иноверцами (прения с иудеями); Феодосий — заступник за обиженных; Феодосий — прозорливец: Феодосий — победитель бесов. Такие мотивы соотносят произведение с чрезвычайно широким кругом житий. Так, обличение властителя роднит Житие Феодосия с Житием Иоанна Златоуста (жившего в IV — начале V века) — обличителя неправедной царицы Евдоксии. Эта особенность произведения Нестора не случайна. Житие Феодосия — по-видимому, первая агиобиография первого русского преподобного. Феодосий для Нестора — не только основатель русского монашества, но и святой, равнодостойный всем великим греческим святым. И Нестор стремится изобразить святость Феодосия максимально полно, как выражение самых различных типов святости. Житие Феодосия выступает как бы в роли «словаря мотивов» для всей последующей русской агиографии.

Сцены, сюжеты, найденные Нестором у греческих книжников, используются не как клише, не как готовые шаблоны, а как прориси, расцвечиваемые книжником своими собственными, не заемными красками. Так, давно уже было установлено