Нахимов - Наталья Георгиевна Петрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С поддержкой «Бреслау» стало возможно перенести весь огонь на фрегаты: «...мы очень скоро их разбили. Они обрубили канаты, и их потащило к берегу, но вскоре один из них загорелся и был взорван на воздух, другой, будучи в совершенно обитом состоянии, приткнулся к мели и ночью турками сожжён».
Первый и основной удар противника пришёлся на флагманский «Азов». Всё это время капитан Лазарев находился в самых опасных местах, руководил действиями артиллеристов, ободрял офицеров и своим невозмутимым спокойствием внушал уверенность экипажу. Из письма Нахимова: «О, любезный друг! Я до сих пор не знал цены нашему капитану. Надобно было на него смотреть во время сражения, с каким благоразумием, с каким хладнокровием он везде распоряжался... уверен, русский флот не имел подобного капитана».
А это о команде: «Надо было драться с истинным мужеством, чтобы выдержать весь этот огонь и разбить противников, стоявших вдоль правого нашего борта (в чём нам отдают справедливость наши союзники)». Во время боя только один «Азов» потопил два фрегата и корвет, на флагманском фрегате Тахир-паши из шестисот человек команды пять сотен были убиты или ранены. Фактически канониры «Азова» своими меткими выстрелами спасли английский флагман. Как великодушно заметил Нахимов, «действия нашего корабля можно применить и ко всем другим судам соединённого флота с большею или меньшею разностью».
Случаев помощи в бою было немало. Французский «Бреслау» поддержал «Азов»; когда один из английских бригов потерял все якоря, его взял на бакштов[31] российский «Константин», он же вместе с фрегатом «Кастор» спас другой английский бриг — «Мускит». «Русские... действовали в бою удивительно»126, — оценили английские моряки.
В самый разгар сражения с «Гангута» заметили плывущую в волнах икону. Капитан приказал матросу достать её, и тот, обвязавшись верёвкой, бросился в воду. Поднятая на борт икона оказалась образом Пресвятой Богородицы Одигитрии. Чудесную находку воодушевлённая команда приветствовала громогласным «ура!»127. После боя судовые священники напомнили, что именно образ Одигитрии был выброшен турками из храма Святой Софии в 1453 году во время захвата Константинополя и разрублен на части.
Надо отдать должное противнику — турки сражались отчаянно. «Судя по тому страшному действию, которое производил каждый наш залп, — признавался английский моряк, — мы ждали, что они скоро спустят флаг, и многие спрашивали: не спустили ли луну со звездой? Но турки были упорны, и никто из них во время действия не спустил флага... Хотя и велико равнодушие британских моряков к опасности, но с храбростию турок ничто не может сравниться»128.
Около пяти часов пополудни вся первая линия неприятельских кораблей была уничтожена. Обрубая канаты, турецкие фрегаты и корветы второй линии пытались буксироваться к берегу, но их расстреливали и взрывали. «В исходе 6 часа, не видя противу нас ни одного из неприятельских судов, — читаем в шканечном журнале «Азова», — прекратили бой, а в 6 часов сражение везде окончилось... На корабле “Азов” убито нижних чинов 24 человека, раненых лейтенанты Шеман и Бутенёв, шхипер Трифонов и нижних чинов 64 человека». Потери «Азова» среди всех российских кораблей были самыми большими.
Сражение, длившееся четыре часа, завершилось полным разгромом турецко-египетского флота.
Священники читали отходную по убитым, лекари в мичманских кубриках оперировали, друзья навещали раненых, капитаны подсчитывали потери. Русская эскадра потеряла убитыми двух офицеров, двое были тяжело ранены: лейтенант Шеман получил ранение в голову, а «бедный Бутенёв потерял правую руку по самое плечо». Нахимов восторгался стойкостью друга: «Надо было любоваться, с какой твёрдостью перенёс он операцию и не позволил себе сделать оную ранее, нежели сделают марсовому уряднику, который прежде него был ранен». В представлении к награде офицеров, отличившихся в сражении, сказано, что во время ампутации руки Бутенёв, услышав громогласное «ура!» матросов, «не внимая ужасной той боли, которую без всякого сомнения он чувствовал, вскочил и, махая оставшеюся рукою, соединил с ними свои восклицания». Можно, конечно, назвать это травматическим шоком, но и спустя несколько часов мужественный офицер поддерживал и ободрял других раненых, которыми был переполнен кубрик.
Всего потери русской эскадры, как представлено в рапорте Гейдена, составили 62 человека убитыми и 139 ранеными. «Я был наверху, на баке, у меня было 34 человека, из которых шестерых убило и 17 ранило», — написал Нахимов. Следовательно, из его подчинённых в строю осталась треть. Это красноречиво свидетельствует, каким кровопролитным было сражение и какой натиск пришлось выдержать «Азову». «Я не понимаю, любезный друг, как я уцелел... меня даже и щепкой не тронуло», — с удивлением признавался он. Что же, судьба явно хранила Нахимова для других, не менее значимых дел.
Нахимов удивлялся, что ни один союзный корабль не сгорел. Однако многие из них были сильно повреждены, и больше всех «Азов»: на нём насчитали 153 пробоины в обоих бортах и корме, из них семь по ватерлинии и ниже. Все мачты, стеньги, брам-стеньги и реи оказались перебиты, повреждено много стоячего и бегучего такелажа, расстреляны паруса.
Потери союзников были примерно такими же: на французской эскадре — 43 убитых и 141 раненый, на английской — 75 убитых и 197 раненых. Турки, по данным из рапорта Гейдена, потеряли от шести до семи тысяч. «По достовернейшим сведениям оказалось, что из 60 военных судов, турецкий и египетский флот составлявших, остался только 1 фрегат и до 15 мелких судов, но и те в таком положении, что едва ли могут служить им с пользой и когда-либо идти в море»129, — докладывал Гейден императору.
Обращает на себя внимание, что во всех отчётах и рапортах Гейден как будто оправдывался: наши действия были оборонительные, и потому «не искал я ни пленных, ни призов». Во время сражения один из турецких фрегатов сдался; его потопили, флаг с него доставили императору Николаю I, а команду отправили на берег. Она оказалась интернациональной: турки, греки, евреи, армяне, итальянцы.
Не только Гейден, но и Кодрингтон подчёркивал вынужденный характер своих действий: «Надменный Ибрагим-паша обещался не оставлять Наварин и не препятствовать действиям союзного флота, но бесчестно изменил данному им слову. Союзные же начальники дали обещание истребить турецкий и египетский флоты, ежели
