Путешественница. Книга 2. В плену стихий - Диана Гэблдон

– Ну что же это такое, – шипела я, ковыляя под палящим солнцем. – Все на свете имеет свой конец, значит, и лес тоже должен кончиться. Где же здесь нормальная земля, хотела бы я знать?

Земля и вода, а то морской я нахлебалась вдоволь.

Услышав гулкий звук, похожий на пушечный выстрел, я испугалась и оттого разжала руку с ножом. Пока я лихорадочно искала оружие и выуживала его из грязи, надо мной что-то пронеслось.

– Квак?

– Простите, что?

Я покрепче сжала нож и быстро утерла глаза, чтобы лучше видеть, кто со мной говорит.

Это была птица. Она сидела в шести футах от меня, блестя черными перьями и неодобрительно косясь на меня.

Гостья сунула клюв в перья и намекнула мне, что я, замурзанная и мокрая, выгляжу хуже ее.

– Ну да, кабы у меня были крылья, я бы тоже уселась на веточку, – упрекнула я птицу.

Она перестала чистить перья и поглазела на меня, а затем и ответила, набрав воздуха в грудь и раздув красный кожаный мешок на шее:

– Бум!

Звук напоминал выстрел мортиры.

– Чего ухаешь?

Птица проигнорировала мой вопрос и, захлопав крыльями, снова выстрелила своим «бум».

Сверху кто-то закричал, и на ветку спикировали еще две такие птицы, усевшись рядом с первой.

Тогда первая птица, обрадовавшись публике, закатила концерт, ухая изо всех сил и надувая свой мешок. В небе показались еще две такие же птицы.

Концерт можно было послушать еще, но я не была уверена, что они не обсуждают, когда лучше меня съесть и кому какой кусок достанется. На стервятников они не были похожи, но все же я сочла нужным убраться подальше. Нужно было идти как можно дольше и найти место, пригодное для ночевки. А если где-то неподалеку был Джейми? Это нужно было проверить, ведь чем раньше я найду его, тем лучше будет.

Однако мангровые заросли ни в какую не желали отпускать меня: птицы все еще ухали неподалеку от меня, а прошло уже около получаса! Я опустилась на самый толстый корень.

Воды не было нигде. Пресной – вокруг плескался океан, из которого я не могла напиться. Я не ушла ни от него, ни от прилива, ласкавшего мои ноги и через корни зарослей. Казалось, что я иду сколько себя помню, а прошло всего несколько часов. Мысль о необходимости напиться заставила меня забыть даже о Джейми.

– Водой залейся, а пить не моги… – Птиц я уже не видела, поэтому выплескивала свое раздражение разговорами с самой собой.

В грязи у моих ног что-то копошилось, и я вгляделась пристальнее. То были какие-то очень странные рыбки; таких мне никогда не приходилось видеть. Они не бились, как обычно делают рыбы, выброшенные на берег, а преспокойно сидели, опираясь на грудные плавники.

Не поверив своим глазам, я наклонилась к самой грязи. Да, рыбины не прятались, не зарывались в грязь (парочка все же отошла на плавниках в сторону), а тоже наблюдали меня. Их глаза тоже были очень странными: у рыб было по две пары глаз.

Я ощутила, что вспотела еще больше.

– И кто здесь галлюцинирует?

Ответа не последовало, но одна из рыбин вскочила в воздух и приземлилась на ветке, торчавшей над грязью.

Пока я хватала ртом воздух подобно настоящей рыбе, пытаясь объяснить себе это фантастическое явление или греша на свое психофизическое состояние, волна омыла мои ноги, смешавшись с грязью и спугнув рыб.

Почувствовать сейчас воду было приятно, тем более что солнце исчезло и с ним убралась изнуряющая жара. Но радоваться было рано: все изменилось в худшую сторону.

Ветви мангровых деревьев затрещали от ветра, и все животные – пурпурные крабы, странные рыбы и прочие козявки – исчезли. «Не к добру», – подумалось мне. Ох, как же я была права!

Солнце исчезло, потому что его скрыло облако, да не одно, а целая облачная армия, клубившаяся и наползавшая на светило, теснившая свет, грозившая своим пурпуром и мне.

Волны набегали одна за другой, и каждая была выше предыдущей и дольше откатывалась назад. Надвигается гроза – это было очевидно, тропическая гроза, несущая… Что она несла, мне только предстояло узнать, а пока я искала себе убежище и, разумеется, не находила его, стоя посреди мангровых зарослей. Мне даже хотелось ощутить дождь на своих губах, потрескавшихся от жары и жажды.

Третья волна дала понять, что не стоит обольщаться: вид высохших водорослей на деревьях над уровнем моей головы говорил о том, что подступающая вода зальет все вокруг и поглотит меня.

Паниковать, как бы страшно ни было, не следовало, ведь это означало верную гибель, а нужно было бороться сколько было сил.

– Спокойно, Бошан.

Припомнился юмористический совет времен интернатуры: если имеешь дело с остановкой сердца, нужно проверить свой пульс, а там уже оказывать врачебную помощь.

Это помогло сохранить самообладание. Мой пульс радовал силой, хоть и был учащенным.

Все, что виднелось над деревьями, – это была гора. К ней я и направилась, хотя легко сказать «направилась»: юбка рвалась, кусты царапали руки, вода подталкивала меня вперед и угрожала вот-вот захлестнуть. Ветер, нагонявший воду, сдувал волосы мне на лицо, мешая видеть и усложняя и без того сложную задачу продвижения вперед. Я ругалась, хрипя и радуясь тому, что еще могу говорить.

Пояс уже не сдерживал меня в талии, ткань выбилась из-под него, туфли потерялись в пене, выскользнув из юбок. Вода поднялась уже выше колен. Нужно было идти, и я шла.

Волны еще не поднялись на высоту, отмеченную сухими водорослями на дереве, когда хлынул дождь. Ветер еще рвал листья, но я уже не слышала этого: все заглушили капли, падавшие в воду и мгновенно вымочившие меня. По глупости я пыталась ловить воду ртом, но потом сообразила, что теряю время и верчусь на месте, чтобы поймать струю, потому стянула косынку, намочила ее и выжала, чтобы сошла соль. Мокрая ткань подарила мне несколько приятных минут несмотря на то, что соль все равно чувствовалась на губах, а сама косынка пахла потом и водорослями.

Мангровые деревья теперь должны были помочь мне: я цеплялась за них и таким образом продвигалась вперед. Вода достигала моего пояса и затрудняла движение.

Молния и гром сопровождали мой путь. Волны подталкивали меня вперед, но они же пытались и оттащить назад, так что я держалась за ветви, пока очередная волна откатывалась обратно.

Я уже было пожалела, что покинула «Дельфин». Как-то там капитан Леонард? Дождь стал более мелким и сыпал мне в лицо, я почти ничего не видела. Согласно матросским поверьям, каждая седьмая волна выше остальных, но меня сбила с ног девятая (обреченная, я принялась считать их), когда я не успела удержаться за дерево.

Барахтаясь в мутной от грязи и песчаной взвеси воде, я ждала, пока схлынет вода, и пыталась удержаться, чтобы не быть оттащенной назад. Почувствовав, что под ногами есть какая-никакая земля, я встала на корточки и увидела, что горы больше нет передо мной: меня отнесло в сторону к огромному дереву.

Добраться до него мне удалось только через четыре волны, норовившие оттащить меня, так же как и предыдущие. Оно росло на берегу заливчика. Я поползла туда, шатаясь и скользя.

Дерево возвышалось над водой футов на двенадцать, и я кое-как влезла на ветку, взгромоздившись на нее, словно неуклюжая птица. Отсюда можно было видеть печальную картину, заставившую вновь пожалеть о надежной палубе «Дельфина».

Дела в прибрежных водах обстояли так: вода клокотала и о нее ударялись молнии, тогда как ветер рвал волны, не желавшие отступать, и продувал мой насест насквозь. В проливе был сущий девятый вал.

Молнии и громы не прекращались.

«Дельфин» давно миновал этот грозовой фронт, но я отчаянно надеялась, что «Артемида» как менее быстроходное судно далека от него.

Мангровый лес остался в сотне футов от меня. Там вода набегала на темные стебли и снова открывала мутную прибрежную грязь. Обхватив руками дерево, я принялась молиться за всех людей, кто был важен для меня сейчас: Джейми и «Артемида», Аннеке Йохансен, Том Леонард, губернатор Грей. А для себя я просила спасения.

Я проснулась уже днем от того, что застрявшая между ветками нога болела. Едва выбравшись из расщелины, я плюхнулась в воду заливчика. Она была уже не настолько солона, но пить ее не стоило.

Платье мое было мокрым, но мне очень хотелось пить. О промчавшейся буре не напоминало ничего, кроме мокрых мангровых деревьев. Тишину нарушали только птичьи крики.

Дерево находилось в заливе, подальше от моря, следовательно, можно было рассчитывать на достаточное количество пресной воды поблизости. Здесь начиналась суша, и я направила свои грязные стопы туда. Мангровых зарослей становилось все меньше, зато появлялись новые растения и прежде всего настоящая трава, довольно густая, и донный мох, не менее сочный. Идти было легче, но я слишком устала для этого и поминутно садилась отдохнуть. Рыбы, те самые, со странными глазами, смотрели на меня, когда я уселась возле них.

– Ну что ты таращишься? Думаешь, что выглядишь как-то лучше? – устало спросила я.