Москва слезам не верит (сборник) - Валентин Черных

— А откуда шрамик? — поинтересовался Дивов. — Она что, драчливая?

— Она спокойная и деликатная. А шрамик с детства. Ей когда два годика было, она с крыльца свалилась.

— Что же ты мне, мать, чокнутых подкидываешь, — укоризненно сказал Дивов.

— Как чокнутых? — не поняла мать.

— Ну, если свалилась, значит, ударилась, а ударилась не чем-нибудь, а головкой, видишь, даже шрамик остался. А когда головой ударяются, последствия даже через много лет могут сказаться.

— Я ведь серьезно с тобой, — печально сказала мать, у нее задрожали губы.

— Я тоже серьезно, — заверил Дивов. — Сегодня же начну серьезным образом. А вернусь — отчитаюсь перед тобой.

Когда Дивов подошел к клубу, музыка уже оглушительно гремела из нескольких мощных динамиков. Ансамбль «АББА» темпераментно пел про их зарубежную жизнь. В кинозале танцевала молодежь. В основном это были школьники старших классов, но были и парни, отслужившие армию, и девушки, закончившие техникумы и институты. Их было не так уж много, и они держались отдельной группой.

— Добрый вечер, — сказал Дивов парню, стоящему с двумя молодыми женщинами,

— Привет, — ответил парень. — Знакомься. Моя жена, Нина. Дотанцовываем последние денечки. — И, наклонившись к Дивову, доверительно сообщил: — Мы на третьем месяце беременности. Ну а это сеструха, Вера. Вы же с ней из одного класса. Не узнал?

— Как ее можно не узнать? Нисколько не изменилась, — польстил Дивов маленькой, полной и, мягко говоря, не очень красивой Вере.

— Мы пойдем попляшем, — сообщил Виктор Дивову и втянул жену в круг танцующих.

Наверное, Дивов должен был пригласить Веру, она стояла рядом, и ее никто не приглашал. Однако Дивов смотрел на рослую блондинку в джинсах, которая танцевала с учеником явно не старше девятого класса, к тому же малорослым, его голова подпрыгивала на уровне ее груди. Ученик танцевал самозабвенно, счастливый от музыки и движения, он почти не обращал внимания на партнершу.

— Откуда она у вас такая? — поинтересовался Дивов у Веры.

— Алена, учительница, математичка, — пояснила Вера.

— То, что учительница, хорошо, то, что математичка, — хуже, — заметил Дивов. — Извини, я хочу ее пригласить. — И Дивов направился к учительнице.

Он еще пересекал им, а она уже вышла ему навстречу, будто никого, кроме нее, он пригласить и не мог.

Гремела музыка. Дивов танцевал с учительницей. Танцевали они прекрасно.

— А а про вас все знаю, — сказала Алена. — Вы капитан-пограничник, и в этот раз вы обязательно должны жениться. Говорят, вы такой приказ от своего командования получили. Это правда?

— Приказ — это преувеличение, — сказал Дивов. — Скорее, пожелание. Сейчас я в активном поиске. Отрабатываю вариант учительницы.

— Как это? — не поняла Алена.

— По статистике, тридцать семь процентов жен офицеров нашего отряда учительницы. Правда, больше всего из них учительниц русского языка и литературы. А вот объяснить эту закономерность я никак не могу.

— Все понятно, сказала Алена, — Словесницы все немного романтические дурочки. Форма, блеск эполет, путешествия с Дальнего Востока на ближний запад, с Крайнего Севера на крайний юг. А вы блестящий партнер, — похвалила Дивова Алена. — Вас я училище и танцам обучают тоже?

— Обучают, — подтвердил Дивов. — Но у меня на заставе служит хореограф из Большого театра. Я ему вменил в обязанность обучить всю заставу танцам на самом высоком хореографическом уровне.

— Уровень действительно высокий, — отметила Алена. — У меня предложение. Давай, во-первых, перейдем на «ты», а во-вторых, весь вечер танцевать только вдвоем.

— Давай, — согласился Дивов. — Только я хоть один раз должен пригласить Веру — все-таки она моя одноклассница.

— Ты аптекарше ничего не должен, — ответила Алена. — Сейчас к ней жених подгребет.

— А у нее есть жених? — удивился Дивов.

— Есть. И еще какой. Москвич! Он здесь по распределению отрабатывает. Врач!

И действительно, рядом с Верой возник красивый молодой человек, высокий, спортивного типа, одетый в джинсы и модную рубашку, и они тут же вошли в круг.

— Вот так, — сказала Алена. — Мальчика купили с потрохами, как говорят в вашей деревне.

— Не понял, — сказал Дивов.

— Объясняю, — сказала Алена. — Как только он на ней женится, отец им покупает «Волгу». Ну, естественно, даст деньги на кооперативную квартиру.

— Откуда у них такие деньги?

— У них на книжке сорок две тысячи.

— А это откуда известно? — спросил Дивов.

— А в деревне все обо всех известно, ты об этом лучше меня знаешь. Раньше купцы выдавали своих дочек за дворян. Покупали дворянство, а сейчас колхозники покупают городскую прописку.

— Я, кажется, отстал от жизни у себя на заставе.

— Отстал-отстал, — сказала Алена.

После танцев Дивов провожал Алену, Они приближались к дому, в котором жила Алена. В палисаднике на завалинке сидели две старушки. Миновать их не было никакой возможности.

— Не повезло тебе, капитан, — сказала Алена. — Я тебя не могу пригласить, завтра об этом будет знать вся деревня, Так что ты иди погуляй, а когда они уберутся… — Алена задумалась. — Нет, и это не пройдет. Двери так скрипят, что моя Агафья Ивановна обязательно вытянет. В эту крепость вам, капитан, сегодня не проникнуть.

— Безвыходных положений не бывает, — сказал Дивов.

Он лёг на землю и быстро по-пластунски прополз вдоль палисадника и вынырнул уже у хлева.

Алена видела, как он вывел из хлева корову и погнал ее в сторону огорода. По-видимому, он ткнул ее чем-то острым, корова недовольно взревела, и старухи бросились за ней.

Когда Алена вошла в комнату, Дивов уже сидел у окна, закрывшись занавеской, и настраивал приемник.

— А музыка, чтобы не были слышны разговоры? — спросила Алена.

— Естественно, — сказал Дивов.

На рассвете они вместе лежали в постели.

— Где же ты был раньше? — с сожалением сказала Алена.

— В прошлом году, когда я приезжал, тебя не было, — сказал Дивов.

— Ты приезжал в июле, а я подгребла только к началу занятий. А я ведь завтра уезжаю, — сказала Алена.

— Я могу поехать с тобой, — сказал Дивов. — Я свободен.

— Туда, куда я уезжаю, тебе ехать нельзя. Я замуж выхожу. Завтра за мной жених приезжает, а послезавтра мы регистрируемся.

Дивов молчал.

— Ты не думай, я не какая-нибудь там, просто ты мне очень понравился. Понимаешь, я больше года не могла выдержать в деревне. Я выросла в городе, а еще два года отрабатывать… Ну не могла. Когда появился мой будущий супруг… Нет, любви особенной нет. Правда, парень симпатичный, научный сотрудник, из НИИ твердого тела. Их на картошку к нам присылали. Отдельная квартира кооперативная. Не он, конечно, родители построили. Он еще в младших научных… И я к нему в институт пойду работать. Математик — везде математик. Честно говоря, я всегда мечтала о прикладной математике.

— Насколько я понимаю, ты всегда мечтала о педагогике, если поступила в педагогический, — сказал Дивов.

— А теперь перемечтала, — ответила Алена. — Всю жизнь учить одному и тому же не для меня. Мне нужно движение, вперед и выше, может быть, я стану еще и знаменитостью, а разумное и вечное посеют здесь и без меня.

Дивов молча встал и начал одеваться.

— А вы, капитан, меня что, запрезирали?

— Нет, — сказал Дивов. — Просто мне пора убираться. Если меня кто-нибудь увидит, скандалы тебе ни к чему.

— Ты запиши адрес и мой телефон. У тебя же почти месяц отпуска. Можешь ко мне приехать.

— Я не буду записывать, и я не приеду, — сказал Дивов.

— Ну извини, — сказала Алена.

— Но если ты его не любишь, все равно когда-нибудь это лопнет.

— Когда-нибудь все лопается, — сказала Алена.

Дом Дивовых стоял в центре деревни, на площади, рядом с магазином и автобусной остановкой. Дивов видел, как на остановку пришла Алена и молодой парень с чемоданами. Подошел автобус. Парень вошел в салон. Алена медлила, она смотрела в сторону дома Дивовых.

Может быть, она видела стоящего у окна Дивова. Ей, по-видимому, что-то сказали, и она, уже не оглядываясь, вошла в автобус.

Дивов пришел на ферму к матери к вечерней дойке. Он помог разнести женщинам по стойлам доильные аппараты, и от его присутствия женщины оживились, посмеивались, спрашивали, почему он не в форме, спрашивали, когда он собирается жениться, высокие ли горы у него на заставе, будет ли война. Он им объяснил, что горы высокие и что про войну он ничего не знает. Но что они могут быть спокойны и что их защитят.

Потом все возвращались в деревню. Мать со своими пожилыми товарками шла впереди, а Дивов с девушкой Ниной, у которой был шрамик над бровью, шли сзади. Время от времени женщины на них оглядывались.