Москва слезам не верит (сборник) - Валентин Черных

— Хорошо, ну, допустим, освободили бы мы Прокопенко, — возразил Басов.

— А вы его все равно освободите.

— Ни за что. Он мне дорог Я скряга. Я слишком много в него вложил, чтобы отдать кому-нибудь другому. Наоборот, мы его повысим. Сделаем, например, главным технологом. Не получается с людьми, будет с машинами работать. Так что ты о моем предложении подумай.

Ольга собирала вещи у себя в номере. Уложила чемодан и постучала в стенку. Ей никто не ответил. Тогда она вышла в коридор и толкнула дверь в номер Петрова. У порога стоял собранный в дорогу чемодан Петрова.

Ольга задумалась, потом улыбнулась каким-то своим мыслям.

Захватив сумку, Ольга вышла из гостиницы.

В магазине она привычно и оценивающе окинула прилавки, подошла к кассе, выбила чеки. Выходя из магазина, столкнулась с Константиновым, который тоже выходил из магазина, засовывая в карманы плаща свертки.

— Хорошая погода держится, — смутясь, заметил Константинов.

— Хорошая, хорошая, — подтвердила Ольга.

Некоторое время они шли рядом.

— Ольга, — вдруг решился Константинов, — вы можете ничего не отвечать. Но я все равно постараюсь доказать, что мои чувства к вам…

— Можете начинать доказывать уже сейчас, — сказала Ольга. — У меня довольно тяжелая сумка.

— Извините, — сказал Константинов, беря из рук Ольги сумку. — Значит, мое положение не настолько безнадежно, если я хоть чем-то могу вам быть полезным.

— Не безнадежно, не безнадежно…

— Ольга, — снова начал Константинов, — но почему…

— И вправду, почему? — спросила Ольга. — Мы ведь с вами можем быть друзьями.

— Не верю я в дружбу мужчины и женщины, — сказал Константинов.

— И напрасно, — сказала Ольга. — Женщины — самые верные друзья.

— Пока они не вышли замуж, — сказал Константинов.

— А я ведь замуж и не собираюсь, — сказала Ольга и добавила: — Правда, очень хотелось бы, но на этот раз только по любви, а если просто, то все равно когда-нибудь лопнет…

Петров медленно шел по Красногорску: мимо старых каменных лабазов, переоборудованных в магазины, мимо церкви, через парк.

Он шел медленно, потом вдруг увеличил темп и зашагал в уже привычном для него ускоренном ритме.

Он подошел к дому Елкиных, поднялся, постучал в дверь и вошел в квартиру.

— Здравствуй, — сказал он Татьяне.

— Здравствуй, — сказала Татьяна. — Спасибо, что попрощаться зашел. Но я не могу тебя проводить…

— Обстоятельства несколько изменились, — сказал Петров. — Понимаешь, институт меня отпускает. Директор мне дает лабораторию. Я добью начатое, не могу я просто так уехать… Так что я остаюсь. Не насовсем, конечно, а пока дело не поставлю. Мне, правда, директор квартиру обещал, но, думаю, обманет, как только я оформлюсь. На заводе с жилплощадью туго, я узнавал.

— А я при чем? — спросила Татьяна.

— Конечно, я могу поселиться пока в общежитии. Но какой смысл переезжать? Туда-сюда. Может, мне к вам сразу переехать?

— Как это — переехать? — возмутилась Татьяна. — Насколько я помню, ты мне предложения не делал?

— Вот за этим я и пришел, — сказал Петров. — Татьяна Михайловна, — сказал он торжественно, — я вас люблю и делаю вам предложение, — но не удержался и добавил: — Черт возьми, давно я не разговаривал так официально.

И вдруг у Татьяны побежали слезы.

— Ну что ты, что ты, — растерялся Петров.

— А мне не верится…

— Хочешь, я повторю?

— Повтори, — попросила Татьяна. — Только серьезно.

Оки не заметили, как вошла Олимпиада. Сейчас Олимпиада видела только плачущую дочь.

— Ничего, — сказала Олимпиада решительно, поняв по-своему происходящее. — Ничего! Прокормим и без него. Успокойся! Я тебя вырастила без отца. Вырастим и твое дитя! Вырастим и воспитаем не хуже, чем другие. А вам, молодой человек, с этого дня придется забыть дорогу в наш дом.

— Мама, — сказала Татьяна, — да все наоборот.

— Да, — подтвердил Петров. — Все наоборот. Мы решили пожениться.

Обессилевшая Олимпиада села, все еще ничего не понимая.

— А где жить будете? — спросила она.

— Пока у нас. Потом дадут же нам квартиру, — сказала Татьяна.

— Ладно, здесь поставим ширму, — тут же решила Олимпиада. — Прикупим тахту. А вы меня не разыгрываете? — вдруг усомнилась она.

— Какой уж тут розыгрыш, — сказала Татьяна.

— А чего ты тогда, дурочка, ревешь? — возмутилась Олимпиада.

Перед составом на платформе стояли Ольга и Петров.

— Даже не знаю, что тебе и сказать, — произнесла Ольга.

— Что говорят в подобных случаях: до свидания, — сказал Петров.

— До свидания, Петров!

— До свидания, Ольга!

— Товарищи пассажиры, заходите в вагоны, — позвала проводница.

Поезд тронулся. Ольга прыгнула в вагон на ходу.

— Завидую я тебе, я бы так не смогла. Хочешь, я предскажу тебе, чем это кончится? — крикнула она с подножки.

— Ради бога, не надо! — крикнул в ответ Петров.

И остался один на платформе.

ВЫЙТИ ЗАМУЖ ЗА КАПИТАНА

Капитан Дивов чистил пистолет. Делал он это тщательно и с удовольствием. Потом он спрятал пистолет в сейф, а ключ отдал лейтенанту, который на время отпуска капитана оставался за начальника заставы. Потом капитан прошел к домику, в котором он жил, достал чемодан, аккуратно уложил в него стопку рубашек, костюм, джинсы. В сумку пошли термос, небольшой чайник, плиточный чай, нож, набор рыболовных крючков, складной спиннинг. Взглянув на часы, он вышел из домика.

В горах лето было в разгаре. Капитан привычно осмотрел заставу: вышку, канцелярию, казарму, кухню, конюшню, гараж — и взглянул в сторону гор. Оттуда вдоль реки летел вертолет. Он был далеко, и звук его двигателя еще не достиг заставы. Капитан взглянул на вышку, отметил, что часовой увидел вертолет вовремя и, сняв телефонную трубку, предупредил о возникшей воздушной цели.

Вертолет, пригибая траву, сел рядом с заставой, не выключая двигателя. Капитан подошел к вертолету и оглянулся в последний раз. На крыльце канцелярии, приложив ладони к козырькам фуражек, стояли лейтенант и прапорщик. Капитан отдал им честь и полез в вертолет.

В областном центре капитан зашел к своему приятелю, который служил в штабе и был уже майором. Капитан и майор обнялись, похлопали друг друга по плечам.

— Какие новости? — спросил майор.

— Все новости у вас, — ответил Дивов.

— Думаю, к твоему возвращению приказ о производстве уже будет, и пойдешь в отряд, а то на заставе ты подзадержался.

В кабинет заглянула молодая женщина, поздоровалась и положила перед майором стопку папок и журнал.

— Распишитесь, — попросила она. — Если можно, вернитесь к шестнадцати часам, девочки сегодня хотят уйти пораньше.

— Если девочки хотят, будет сделано. — Майор расписался. — Вы знакомы?

— Виделись на совещании, — ответила женщина. — Вы с Красных Камней.

Дивов кивнул.

— Кстати, Рая, — оживился майор. — Саша Дивов еще не женат. Может, его познакомить с девочками из твоего отдела? Что-то у него по этой части не получается.

— Кстати, Витя, — тут же вспомнил Дивов, — как дела с твоим геморроем? Уже вырезал или все еще собираешься?

Майор от этого вопроса растерянно улыбнулся, зачем-то оглянулся и замолчал. Пауза затягивалась. Женщина, едва сдерживая смех, поспешно пошла к выходу.

— Ты что, совсем забурел в своих Камнях? — возмутился майор. — При женщинах о таких интимных вещах!

— А я думал, теперь обо всем можно говорить, — ответил Дивов.

— Как это обо всем? — не понял майор.

— Ну, если можно говорить о моих взаимоотношениях с женщинами, почему бы не поговорить о твоем геморрое?

— Ладно, — согласился майор. — Квиты. У меня к тебе просьба. Забрось пакет подруге моей жены. Она рядом с вокзалом живет.

— Я ведь не поездом, я лечу, — сказал Дивов.

— Но к матери-то все равно поездом поедешь, в вашу деревню самолеты еще не летают. — И майор радостно хохотнул.

Дивов подержал пакет на весу:

— Четырнадцать килограммов.

— Десять, не больше, — заверил его майор.

— Мне придется доплачивать за лишних четырнадцать килограммов, — сказал Дивов.

— Ты хочешь сказать, что я должен тебе дать деньги на этот вес? — спросил майор. — Но какая же это тогда будет услуга? Тогда бы я просто мог отправить книги почтой.

— Это было бы лучше всего, — сказал Дивов, — Почта именно для этот и придумана, чтобы не одалживаться у приятелей. Но так уж и быть, на этот раз я послужу тебе носильщиком.

— Все, — сказал майор. — Больше я тебя никогда и ни о чем просить не буду.

— Но когда ты будешь просить других, помни о нашем разговоре. — И Дивов встал.

— Да, — вздохнул майор. — Я думал, твое занудство с возрастом пройдет.