Москва слезам не верит (сборник) - Валентин Черных

— Я как раз по этому поводу, — сказал Константинов. — Прокопенко написал заявление в партком, где всех кошек вешает на тебя. На послезавтра я партком назначаю.

— Что же, поговорим…

— Ты подготовься… Прокопенко и Самсонов сильно против тебя настроены… Да и еще кое-кого у нас ты раздражил. К тому же вся эта история с Елкиной Татьяной…

— Ну уж с этим-то я разберусь сам…

Петров лежал у себя в номере и смотрел в потолок. В дверь постучали. Петров не ответил.

— Я знаю, что ты у себя, — предупредила Ольга из-за двери.

Петров молчал. Тогда Ольга открыла дверь и вошла в номер.

— Мне надо с тобой поговорить, — сказала она.

— Мы уже говорили.

— Что у тебя с этой девочкой? — напрямик спросила Ольга.

— Ольга, это мое личное дело…

— Уже не личное, — возразила Ольга. — Константинов сказал мне сегодня, что этот парень хочет устроить скандал.

— А это его личное дело, — спокойно ответил Петров.

— Извини меня, — сказала Ольга, — но этот командировочный роман несколько затянулся. Не пора ли тебе спустить на тормозах. Не собираешься же ты на ней жениться?

— На этот вопрос я тебе ответить еще не могу… Он у меня в процессе осмысления…

— Может быть, мои доводы тебе в чем-то помогут…

— Ольга, эта проблема решается один на один с собою…

— И все-таки… Не собираешься же ты ее брать в Москву?

— Такой вариант не исключен…

— Куда? У тебя же нет даже квартиры. В ту клетушку, которую ты снимаешь? Большая для нее будет радость. А что она будет делать в Москве?

— Что делать? — Петров задумался. — Наверное, что и здесь. Работать на заводе.

— Извини за банальность, но так и напрашивается: зачем же в Тулу везти самовар? Я понимаю, каждый может увлечься, но увлечения проходят. Потом остается главное — чтобы с тобою был человек, который бы тебя понимал. А умение варить борщи — это еще не самое главное.

— Я не знаю, как она варит борщи, — сказал Петров. — Хотя мне хотелось бы, чтобы она это делала хорошо. Моя мать готовила великолепно.

— Ну, опыт наших матерей, к сожалению, сегодня не очень годится, — возразила Ольга.

— Годится-годится, — сказал Петров. — Этот опыт проверен веками. Как бы вы ни эмансипировались, мы по-прежнему любим добрых, нежных и верных, а, кстати, умение готовить совсем немаловажно в нашей мужской жизни, учитывая, что общепит у нас еще на недостаточной высоте, а язвенников становится все больше.

— Я-то думала, что понятие «любовь» в наше время чуть сложнее и многозначнее.

— Не верь тому, кто это говорит, — улыбнулся Петров, — Все даже проще и однозначнее: хочется или не хочется…

— Ну а тебе? — спросила Ольга.

— Тогда закончим, с чего начали. — Петров встал. — Эту проблему я буду решать все-таки один на один с собою…

— Ну что же. — Ольга встала. — Мне почти все ясно, хотя, честно говоря, я этому вначале не придала особого значения.

— Я тоже, — сказал Петров.

Ольга производила расчеты на «Дакоте». В кабинет вошел Константинов и заулыбался.

— А чему это вы улыбаетесь, Константинов?

— Вы сегодня такая яркая и красивая, что у меня мгновенно улучшилось настроение!

— Ну всё, — заверила его Ольга, — теперь вы для меня самый лучший секретарь парткома на свете. — И она тоже заулыбалась. — Но вы ведь без дела не заходите. Выкладывайте!

— У меня сразу два дела. Ольга, я давно хотел у вас спросить, откуда вы знаете производство?

— Откуда и все. Я ведь инженер. Кончала политехнический. Шесть лет проработала на заводе. Прошла от мастера до начальника цеха. Правда, цех у меня был поменьше, чем подготовительный. Я ведь даже орденоноска. Имею «Знак почета» за труд.

— Да ну?! — искренне удивился Константинов.

— Вот и «ну»! Вы думали, я какая-нибудь вертихвостка? Я женщина трудовая. Был смешной случай. Я раньше жила в коммунальной квартире. Так соседки-старушки меня очень презирали за короткие юбки. И однажды я нацепила орден и вышла на кухню. Вы представляете, что было?

— Представляю, — рассмеялся Константинов. — Зауважали.

— Еще как.

— Ольга, — сказал Константинов, — вы мне понравились сразу, как только я вас увидел!

— Не надо, Константинов, — попросила Ольга,

— Почему не надо? — удивился Константинов. — Вы не замужем, я не женат…

— Я люблю другого!

— Понятно… Он в Москве?

— Он здесь.

— Петров? — спросил Константинов. — Так ведь у него…

— Я знаю. — Ольга отошла к окну, закурила.

— Может быть, мне с ним поговорить? — предложил не очень уверенно Константинов. — А впрочем, о чем? — усмехнулся он. — Если только о том: Петров, она мне нравится, но женись на ней ты. Так, что ли?

Ольга невесело улыбнулась.

— Ну, одно дело мы с вами, кажется, решили. А какое второе?

— Какое? — Константинов никак не мог вспомнить. — Да… второе… Партком завтра в четыре. Передайте, пожалуйста, Петрову.

— Я передам, — пообещала Ольга.

Ольга плакала. Она плакала навзрыд, в бессильной ярости колотя кулаками по столу. Потом успокоилась, задумалась…

Она достала платок, вытерла слезы, энергичными движениями нанесла слой пудры, подкрасила губы, подвела глаза, несколькими взмахами расчески распустила по плечам волосы и стала прежней Ольгой.

Коша через несколько мгновений она шла по коридору заводоуправления, никому и в голову не молю прийти, что еще минуту назад эта женщина безысходно рыдала.

Она улыбалась знакомым, кому-то помахала рукой, кому-то на ходу объяснила, где ее можно найти.

Ольга прошла подготовительный, отметила, что Олимпиада в инструментальной, и направилась на участок сборки.

На месте Татьяны работала другая девушка. Ольга вышла из цеха. Она стремительно прошла через проходную и зашагала по улицам к единственной в Красногорске стоянке такси.

Таксист дремал в ожидании пассажиров. Он встрепенулся от хлопанья дверцы, Ольга уже сидела рядом с ним.

— Вторая Нагорная, восемь, — резко сказала она.

Таксист начал разворачивать машину.

— Побыстрее, — приказала Ольга.

Таксист рванул с места, замелькали дома. Через несколько минут машина остановилась у дома Татьяны.

Ольга расплатилась и начала подниматься по лестнице. Остановилась у двери, постучала.

— Да, — ответила Татьяна. — Можно.

— Здравствуйте, Таня, — сказала Ольга, войдя. — Мне надо с вами поговорить.

Татьяна растерялась, она заклеивала на зиму окна и была в стареньком ситцевом халате. Некоторое время они так и стояли друг против друга.

— Вы извините, что я пришла так неожиданно, без приглашения, — начала Ольга.

— Ну что вы… пожалуйста, — ответила Татьяна.

— Мы с Петровым друзья, мне совсем не безразлично, как сложится его жизнь.

— Конечно, я понимаю, — сказала Таня.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы заблуждались. Его чувства к вам носят совершенно определенный характер. Надеюсь, вы понимаете какой?

— Понимаю. Я не заблуждаюсь, а его чувства — это его дело.

— Но вы должны понимать, что чувства такого рода, как правило,

недолговечны.

— Кто знает, какие чувства долговечны, какие недолговечны? Этого никто не знает, — сказала Таня.

— Поверьте, я знаю.

— Ну, вам виднее, — улыбнулась Таня. — Значит, недолговечны.

— А вас не смущает?… — спросила Ольга.

— А меня ничего не смущает. В крайнем случае разойдемся.

— И вы думаете, что будете счастливы?

— Конечно, буду! Во всяком случае, сейчас, а там посмотрим. Ведь так? — спросила напрямик Таня.

— Наверное, так! — ответила Ольга. — Ну что ж, до свидания!

Ольга встала, пошла к двери, за ней встала Татьяна. У двери Ольга остановилась:

— Мы, наверное, уедем в ближайшие три дня.

— Совсем? — спросила Татьяна.

— Совсем, — ответила Ольга.

— Счастливо! — сказала Татьяна.

Вечером после работы Петров провожал Татьяну. Было тихо и покойно. На огородах копали картошку.

— Хорошо, — сказал Петров.

— Что — хорошо? — спросила Татьяна.

— А все хорошо, — ответил Петров. — Знаешь, я уже привык к вашему городу. Я ведь вырос в точно таком же. У нас еще на окраинах коров держат.

— У нас раньше тоже держали.

Они подошли к дому Татьяны.

— Ты меня не приглашаешь? — спросил Петров.

— Нет, — ответила Татьяна. — В восемь часов мы с Федором идем в кино. Я прошу тебя больше не приходить сюда.

— Очень интересно, — сказал Петров. — Что случилось?

— Ничего, — ответила Татьяна. — Я так решила. То, что между нами было, не имеет никакого значения. Я это уже забыла.

— Но я не забыл!

— Я все обдумала… Никаких обязательств мы друг другу не давали. А мне пора думать, как жить дальше. Мне ведь уже двадцать пять. И если не получилось большой любви, пусть хоть будет крепкая семья. А мне очень хочется, чтобы была семья. И у нас с Федором она будет. Я ведь нормальная, обыкновенная баба с восьмилетним образованием и учиться дальше не хочу. Что бы ни говорили, у всех наших инженеров жены с высшим образованием. Дерево рубят по себе. Да это и понятно. Больше общих интересов. И ты женишься на образованной. Будете вместе исследовать, обсуждать.