Трудно быть вором - Алексей Макеев

Однако совсем скоро ему пришлось убедиться, как жестоко он в этом ошибся. Едва Гуров собрался отправить Крячко обратно, чтобы выяснить у Биклемишева, о чем тот разговаривал по телефону, как вдруг около ворот лагеря произошло какое-то движение, и грубый голос гаркнул из темноты:

– А ну! Кто здесь? Стой, гад, я тебя вижу!

Они услышали, как по земле затопали тяжелые каблуки. Над дорогой вспыхнул пронзительный луч фонаря. Луч запрыгал по траве, по стволам деревьев, по черным кустам – совсем рядом от того места, где они оставили Биклемишева.

Крячко не надо было ничего говорить. Он сам тут же сорвался с места, буркнув: «Я разберусь!» – и побежал обратно. Охранник опять что-то закричал и полез с фонариком в заросли. А потом Гуров услышал, как в каком-то из бараков скрипнула дверь и кто-то вышел на крыльцо.

– Что там такое, черт возьми? – недовольно проворчал мужской голос. – Захарыч же сказал – никакого шума!

– Я же говорил, нужно сваливать отсюда! – ответил ему другой голос. – Или, по крайней мере, бабу куда-нибудь сплавить.

– Ты Захарычу это скажи! – насмешливо сказал первый. – Они с боссом помешались. Все надеются, что она им секрет свой откроет. А по-моему, нет у нее никаких секретов. Голову она им морочит.

– Морочит или нет, не знаю, а беды мы с ней наживем, – пророчески заявил второй. – Менты уже здесь крутились…

– Захарыч говорит, что в город ее везти еще опаснее, – ответил первый. – Лучше, говорит, здесь закопать.

Они немного помолчали, всматриваясь в темноту. Гуров обратил внимание, что луч фонаря пропал. Не было слышно больше и криков охранника, но ему показалось, что от ворот доносится какой-то странный шум. Полковник начинал волноваться.

Схожие чувства испытывали и те двое, что рассуждали на крыльце барака.

– Что там такое? – озабоченно проговорил наконец первый. – Ну-ка, сгоняй посмотри, чего там Тертый мудрит!

– Сам бы и сгонял, – недовольно отозвался второй. – Начальник шибкий, что ли? И вообще, Тертый сам разберется.

Насчет Тертого Гуров ничего сказать не мог, а вот Крячко его беспокоил сильно. Если у ворот опять стоит тот верзила, в котором Крячко признал своего обидчика, у Стаса могут взыграть амбиции, и ему захочется немедленно взять реванш. Но сейчас не время сводить счеты.

Однако его успокаивало соображение, что если бы Крячко попал в беду, то охранник давно бы уже поднял тревогу. Этого не было, и Гуров решил продолжать начатое. Но теперь ему нужно было дождаться, пока уйдут с крыльца люди.

Они действительно ушли, но не в барак, а торопливо пошли к воротам. Теперь сомнений уже не оставалось – Гурову следовало возвращаться. Крадучись, он побежал обратно.

И в этот момент грохнул выстрел. Раздался крик, и на секунду все стихло. А потом начался настоящий бедлам. Захлопали двери, и еще четверо человек побежали к воротам. Гуров понял, что дело плохо, и, уже почти не прячась, припустил на помощь к другу.

Они явно проигрывали противнику по численности, поэтому Гуров решил попробовать взять его, что называется, «за горло». Он выхватил свой табельный «макаров» и, на бегу разряжая его в воздух, закричал:

– Стоять! Вы окружены! Милиция!

Этот прием сработал. Бегущие к воротам люди остановились и принялись вертеть головами, а когда из леса донесся еще один выстрел, вдруг повернулись и бросились назад к баракам. В одно мгновение территория опустела.

Гуров выбежал на то место, где оставил Биклемишева. В первую секунду он ничего не увидел. Потом откуда-то снизу донесся страдальческий хрип:

– Я здесь, Лева!

Гуров бросился на колени и нашел корчащегося на земле Крячко.

– Вот гад! – с чувством сказал Крячко. – Это тот самый, Лева!.. Я думал врасплох его застать, а он меня первый застал… Здоров драться – даже в темноте…

– Где он? Где Биклемишев? – быстро спросил Гуров.

– Этот вон валяется, – махнул рукой Крячко. – Как только он меня вырубил, из кустов кто-то выскочил и в спину ему пальнул. Выстрел слышал? Потом схватил Биклемишева и в сторону дороги побежал. А второй раз я стрелял – тебя поддержать.

– Одним словом, наломали дров! – сердито сказал Гуров. – Встать можешь? У нас с тобой теперь единственная возможность – напролом идти. Как ты и мечтал.

– Ох, извини! – пробормотал Крячко, цепляясь за протянутую ему руку и с трудом поднимаясь. – Мечты теряют свою ценность, когда исполняются. Но я готов.

– Вот и чудно! – сказал Гуров. – Пошли!

Не дожидаясь друга, он поспешил к воротам. Вдруг на территории опять захлопали двери и засуетились люди. Гадать, что они собираются делать, не пришлось. В следующую секунду вспыхнули фары обоих автомобилей, заревели моторы, и машины, набирая скорость, помчались к воротам.

Гуров едва успел отскочить в сторону, как первый автомобиль на полном ходу вылетел на дорогу и помчался в темноту. Второй, это был джип, чуть-чуть замешкался – кажется, подбирал кого-то. Гуров встал на колено и поднял пистолет, намереваясь стрелять по шинам, но из летящего на него автомобиля хлестанула короткая автоматная очередь. Над головой у Гурова будто птица пролетела, задев крылом его волосы. Полковник выстрелил, но промахнулся. Машина проскочила мимо, и в этот момент выстрелил Крячко.

Обернувшись, Гуров увидел, как джип вдруг резко бросило в сторону и он, едва не перевернувшись, влетел в кусты при дороге. Оперативники бросились к машине.

Из раскрывшейся дверцы вынырнула человеческая тень. Вспыхнул огонек выстрела. И Гуров, и Крячко выстрелили одновременно. Тень накренилась и рухнула вниз, под колеса.

– Не стреляйте, начальники! – донесся из машины жалобный голос. – Сдаюсь я!

Со стороны шоссе вдруг тоже донесся выстрел, потом еще один. Гуров напряженно прислушался, но выстрелы больше не повторялись, и он решил не обращать на них пока внимания.

Они подскочили к джипу с двух сторон, держа наготове пистолеты.

– Выходи, сука! – с ненавистью заорал Крячко. – С поднятыми руками!

В машине кто-то заворочался, а потом открылась дверца, и наружу, задрав руки, выбрался высокий сутуловатый парень. Крячко без промедления врезал ему ногой в пах, и парень с глухим стоном сложился пополам.

Гуров заглянул в салон, включил освещение. В машине больше никого не было, за исключением водителя в залитой кровью рубашке – пуля Крячко попала ему прямо в сердце. Гуров выволок тело из машины и положил рядом с другим убитым, в руке которого намертво был зажат небольшой автомат. Тем временем Крячко надел на оставшегося в живых наручники и втолкнул обратно в машину.

– Можно ехать, Лева! – сообщил он.

Гуров без слов прыгнул за руль, завел мотор и сдал назад. Джип выбрался на дорогу и понесся в сторону главного шоссе.

– Женщина у вас? – сквозь зубы спросил Гуров. – Тебя спрашиваю, ублюдок! Где женщина?

– Была здесь, – хлопая глазами, сказал арестованный. – А сейчас Захарыч ее увез.

– Захарыч – это Водянкин, – утвердительно произнес Гуров. – Куда он ее повез? Жива она?

– Да жива вроде, – удивленно ответил парень. – Сама ногами шла. А куда повез, я не знаю. Захарыч про это не говорил.

– Кто еще в первой машине?

– Захарыч, двое ребят, Бураков еще, ну и эта баба, – начал перечислять парень, а потом вдруг неожиданно сказал: – А может, отпустите меня, начальники? Я ничего такого не сделал.

– Как можно отпустить такого интересного собеседника? – зло сказал Крячко. – Вот расскажешь все, что знаешь, – следователь тебя и отпустит.

Гуров неожиданно нажал на тормоза – прямо перед машиной на дороге внезапно вырос силуэт человека.

– Твою мать! – выругался Гуров. – Да это же Валерий Аркадьевич!

Крячко открыл дверцу и сам втащил Биклемишева в машину. Тот рухнул на сиденье и широко открытыми от ужаса глазами уставился на детину в наручниках.

– Он не опасен, – буркнул Крячко. – Внезапный паралич верхних конечностей. А что это вы по ночам по лесу бродите, Валерий Аркадьевич?

– Вас ждал, – робко сказал Биклемишев. – То есть не именно вас, а кто поедет. Куда же мне деваться? Один конец.

– Ну, до конца еще далеко, – мрачно сказал Гуров. – А вы же вроде с каким-то приятелем ушли?

– Так он меня потом бросил, – признался Биклемишев. – Сказал, что у него свои дела, сел в вашу машину и уехал.

– Уехал в моей машине?! – вскричал Гуров. – А стрелял он в кого?

– Ах да! – вспомнил Биклемишев. – Стрелял он в первую машину. Он им колесо пробил. Они сразу скорость сбросили, но, правда, останавливаться не стали, а потихоньку поехали, наверное, решили отъехать подальше и колесо поменять.

– Что же вы молчали?! – рявкнул Гуров, выжимая газ. – В какую сторону они поехали?

Биклемишев молча ткнул пальцем.

Через пять минут гонки по ночному шоссе они увидели, что чуть в стороне, на грунтовке стоит машина. Возле нее суетились люди с фонариками.

– Это они! – замирающим голосом воскликнул Биклемишев. – Стойте!