Трудно быть вором - Алексей Макеев

– А если получите – вы меня убьете? – мрачно спросила Таисия Федоровна.

– Ну а вы можете предложить что-то другое? – удивился Бураков. – Вы деловая женщина и прекрасно понимаете, что помехи должны устраняться.

– Вы можете оставить меня в живых. Я не буду вам помехой. Вы же сами говорили, что моя позиция довольно неустойчивая…

– Э, нет, Таисия Федоровна! – хитро прищурился Бураков. – Оскорбленная женщина – это так же страшно, как атомная война. Оставшись ни с чем, вы полностью развяжете себе руки и будете мстить нам. Этого мы допустить никак не можем.

– Я не буду мстить, – уныло сказала Таисия Федоровна.

Бураков засмеялся так весело, словно услышал необыкновенно остроумную шутку.

– Хорошо сказано! – одобрительно заметил он. – Сильно. Добавьте еще, что уйдете в монастырь, и я это буду рассказывать как анекдот.

– Какой вы подлец! – в бессильной ярости произнесла Таисия Федоровна и села на кушетку. – Я вас ненавижу.

– Да, женщина остается женщиной, даже в делах, – глубокомысленно провозгласил Бураков. – А у меня вот никаких особенных чувств к вам нет. Мне важно, чтобы осуществились задуманные мной планы. Любой ценой. Признаться, я очень рассчитываю на эту сделку. Надоело щипать по перышку. Хочется сразу отхватить целого гуся.

– Смотрите не подавитесь! – сказала Таисия Федоровна.

Бураков опять рассмеялся.

– У меня прекрасное пищеварение, – заявил он. – И аппетит зверский. И что-то мне подсказывает, что сегодня у нас все получится.

Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент у него в кармане запиликал мобильный телефон. Бураков оживился и, поспешно доставая трубку, заговорщицки сообщил Таисии Федоровне:

– Это наверняка мои ребята звонят. Сию секунду все должно разъясниться… – Он прижал трубку к уху и с выражением глубокого интереса на лице произнес: – Ага, слушаю!

Но тут же выражение самодовольства напрочь исчезло с его лица. Таисия Федоровна со злорадным удовлетворением отметила, что настроение Буракова мгновенно упало с наивысшей точки до полного нуля. Кривя рот, он выкрикнул:

– Что?! Как это могло случиться?! Идиоты! Вы…

Тут он оглянулся на Таисию Федоровну и осекся. Большого труда стоило ему взять себя в руки, но все-таки он сумел это сделать.

– Немедленно сюда! – сказал он в трубку. – Будем решать все на месте. Что?! Куда я ее вывезу? На чем? Вот и займешься этим сам, идиот!

Он в сердцах швырнул мобильник в карман и, тяжело дыша, уставился на Таисию Федоровну.

– Не знаю, что происходит, – сказал он наконец. – Но, похоже, нам обоим сегодня не везет. Но вам не везет больше.

Глава 17

Ключа от снимаемой квартиры у Биклемишева не было, но попали они в нее без труда – благодаря некоторым манипуляциям с дверным замком, на которые полковник Крячко был большой мастер. Гуров, приготовившийся к самому худшему, был приятно удивлен, когда обнаружилось, что в квартире отсутствуют признаки насилия или хотя бы какого-то беспорядка. Биклемишева это, однако, ни в чем не убедило. Он был безутешен, и тогда Гуров обратил его внимание на отсутствие в квартире верхней одежды и дамской сумочки.

– Положим, сумочку могли украсть, – заметил он. – Но вряд ли кто-то прельстился бы на плащ и туфли. Эти люди ищут кусок пожирнее. Из этого я заключаю, что вашу жену просто куда-то увезли. И тому есть логическое объяснение. Раз речь идет о наследстве вашего тестя, у бандитов вполне могут иметься к ней вопросы. А теперь, когда задуманная ими операция провалилась, этих вопросов должно появиться вдвое больше, – заключил Гуров. – Просто нужно поскорее найти место, где ее могут прятать.

– База, – напомнил Крячко. – Пионерский лагерь. Я бы начал оттуда.

– Только, ради бога, делайте что-нибудь побыстрее! – взмолился Биклемишев. – Ведь с тех пор, как Тая пропала, прошло ужасно много времени.

– Да, времени прошло достаточно, – согласился Гуров. – Но кто в этом виноват? Кто напридумывал массу всяких головоломок? Кто скрывался от милиции, словно вор? Вы готовы ответить на эти вопросы?

Поскольку Биклемишев ничего не сказал, а лишь умоляюще посмотрел на Гурова, тот добавил:

– Вот сейчас вы спешите, а когда мы пришли к вам, вы преспокойно накачивались коньяком…

– Я был уверен, что Таи уже нет в живых! – оправдываясь, пролепетал Биклемишев. – И потом, что я могу сделать один? Этот жулик, собачий вор, с которым меня в недобрый час свела судьба, пообещал, что попробует разыскать Водянкина и выяснить у него, что они сделали с женой. Им двигала, конечно же, корысть, но другого выхода из этой ситуации я не видел. Вы сами сказали, что это головоломка… Он велел мне никуда не выходить и ждать. А просто ждать я был не в силах, поэтому позволил себе залить горе алкоголем…

Гуров с озабоченным видом обернулся в сторону Крячко:

– Знаешь что? Давай прямо сейчас двинем на загородную базу! По дороге свяжемся с дежурной частью и обрисуем им ситуацию. А сейчас нужно ехать – темнеет теперь рано, и не хотелось бы бродить там в потемках.

– А мне что делать? – растерянно спросил Биклемишев. – Возьмите меня с собой. Я должен быть рядом с Таей.

– Ну, до этого еще далеко, – заметил Гуров. – А впрочем, поехали! Оставлять вас одного опасно – мало ли что вы можете еще выкинуть. К тому же есть вероятность, что Шульгин все-таки вам позвонит. Лишняя информация не помешает.

Все-таки до сумерек не успели. К бывшему пионерскому лагерю добрались, когда он был уже погружен в полумрак. Подъезжать к воротам не рискнули – оставили машину на дороге, свернув в лесок, и кое-как замаскировали ее между сосен. Дальше пошли пешком – быстрым шагом, так что Биклемишев едва успевал за ними.

Никаких определенных ожиданий в отношении загородной базы Союза у Гурова не было. В принципе, уголок был глухой и надежный, но даже если Биклемишеву похитили, ее вполне могли увезти в другое место. По дороге Гуров, как и намеревался, связался с дежурной частью и распорядился, чтобы были приняты срочные меры по розыску руководителей Союза, а также госпожи Биклемишевой и Шульгина. Он понимал, что в одночасье всех проблем решить не удастся, но надеялся, что кто-то из членов организации будет задержан и даст нужную информацию. Однако пока никаких сообщений на этот счет не поступало.

Они уже подошли к территории, огороженной металлической сеткой. Вечером все здесь выглядело совсем не так, как днем, – лагерь казался сейчас пустым и зловещим местом. Ни одного огонька не горело возле бараков. Но ворота тем не менее были открыты, а за полосой препятствий Гуров различил смутно темнеющие силуэты двух легковых автомобилей. На базе были люди!

Остановившись в тени двух высоких сосен, Гуров и Крячко провели небольшое совещание.

– Что будем делать? – поинтересовался Крячко. – Я предлагаю не мудрить, а сразу вломиться и спросить: что это вы тут, граждане, такое делаете? А коли будет там гражданин Водянкин, то руки вверх, и точка!

– Хороший план, – заметил Гуров. – Особенно если вспомнить, с какой охотой этот мерзавец швыряется гранатами. По-моему, нужно сделать иначе. Один из нас попробует пробраться незамеченным на территорию и выяснит, кто здесь находится. А другой свяжется с дежурным и попросит прислать сюда группу. Брать их надо в любом случае. А далее, если Биклемишева находится здесь, попытаемся принять меры к ее освобождению. Но так или иначе действовать нужно осмотрительно, чтобы не наделать беды.

– Как скажешь, начальник, – пожал плечами Крячко. – Осмотрительно мы тоже умеем. Тогда лучше всего перебраться через забор где-нибудь в сторонке, потому что эти гостеприимно открытые ворота мне совсем не нравятся. Подозреваю, что их опять стережет тот мерзавец, который попортил мне имидж.

– Согласен. Так и сделаем, – сказал Гуров и обратился к Биклемишеву, который почтительно стоял в сторонке: – Мы сейчас проберемся на территорию, а вы, Валерий Аркадьевич, стойте здесь и ничего не предпринимайте. Не дай бог, привлечете внимание этой братии. Все может сорваться.

Биклемишев пообещал быть тише воды и ниже травы. Гуров и Крячко осторожно двинулись в обход лагеря по траве, держась в тени деревьев. Тьма сгущалась, и вряд ли их могли заметить на фоне леса, но они предпочитали не рисковать.

Они уже прошли половину ограды, как вдруг за их спиной в вечерней тишине совершенно отчетливо прозвучал фрагмент Пятой симфонии Бетховена. Звук был негромкий, но исключительно отчетливый и противный, как все звуки, которые издает мобильный телефон. Оперативники замерли.

Бетховен успел прозвучать всего дважды. Биклемишев отреагировал быстро. Гуров едва не выругался с досады. Он совсем забыл, что Биклемишеву могли позвонить. Вернее, он даже не слишком верил в возможность такого звонка, и вот этот звонок все-таки состоялся. Звонил ли это Шульгин и что он сообщил Биклемишеву, выяснить сейчас было необходимо, но невозможно. Перезваниваться в десятке метров от людей, за которыми следишь, не слишком разумно. Гуров благодарил судьбу уже за то, что Бетховена не услышали на территории лагеря.