Заговорщики (Книга 2, Перед расплатой) - Николай Шпанов

Монти поспешно расправил брови, и лицо его снова не выражало ничего, кроме недоуменного простодушия. Он расхохотался.

- Умоляю, Уинни, не прикидывайтесь травоядным и... таким героем! - И Монтегю засмеялся.

Несколько мгновений Роу озадаченно смотрел на него, потом обиженно произнес:

- Ладно, смейтесь, это не спасет ни вас, Монти, ни Англию. Лавочка безусловно обанкротится, и притом довольно скоро...

Роу нетвердыми шагами подошел к столу, чтобы налить себе новую рюмку.

- Вам нужно бросить пить, Уинни.

- И тут же повеситься? Нет, слуга покорный. Я должен дожить свой срок. Настает довольно ответственный период в существовании нашего острова. Это понимает даже ваш брат Бен, несмотря на всю его глупость.

- Но, но, полегче, Уинн! - со смехом воскликнул Грили. - Вы забыли: Бен снова в правительственном большинстве.

- В прежние времена была бы неплохая пожива для оппозиционной прессы: лорд Крейфильд - лейборист... И небеса не рухнули, и Англия стоит на месте!

- Консерваторы не проронили ни слова, - серьезно заявил Грили.

- А вы не думаете, что они платят Бену суточные за все время, что он продержится в лейбористах? - Роу потряс над головой номером "Таймса" и громко прочел: - "У нас, как вы, американцы, это слыхали, социалистическое правительство. А я, как вы, возможно, тоже слыхали, лидер консервативной оппозиции. Но я вам могу сказать, что нет другой страны в Европе, которая представляла бы собою более твердый и прочный фронт против советского и коммунистического вторжения, чем Англия". - Он отмахнулся от попытки Грили вставить слово. - Идите к чорту, Монти, дайте мне дочитать. Вы обязаны это дослушать: толстяк пока больше не премьер, но Черчилль остается Черчиллем, и всякому из нас есть чему поучиться у старого сторожевого бульдога Британии. Итак: "Мои многочисленные разногласия с правительством не затрагивают области внешней политики, которая под руководством министра иностранных дел Бевина сохранила стабильность и преемственность".

- Какую стабильность?

- Конечно, антисоветскую! А преемственность? Черчиллевскую, консервативную...

- Но я не верю в "русскую опасность"! - воскликнул, наконец, Грили.

- Я тоже не верю, - рассмеялся Роу. - Но я вам должен сказать: наступило время для всех нас пустить в ход такой ворох вранья, какой нам никогда еще не был нужен!.. Нам нужен небоскреб лжи, чтобы противопоставить что-нибудь тем чертовски простым и понятным вещам, о которых говорят русские.

- Англичане не станут их слушать.

- К сожалению, никогда еще миллионам людей не было так понятно то, о чем русские говорят теперь с трибун всех конференций. А недостатка в конференциях, как видите, нет!

- К большому нашему сожалению. А этот... как его... "железный занавес"? Разве плохо придумано?! - с восхищением воскликнул Монти.

- Сработано, знаете ли, по рецепту нашего покойного друга Геббельса.

- Ну уж... - обиженно пробормотал Монти.

- Да, да: "чем крупнее ложь, тем легче ей верят".

- Вы думаете, что на самом деле...

- Никакого занавеса не было и не может быть! Это же не в интересах Советов. Но зато это в наших интересах. Именно поэтому такой занавес должен быть повешен.

- Но тогда он должен висеть совсем не на польской границе.

- Мы воздвигли бы его там, если бы не существовало советской зоны оккупации Германии.

- А в нынешних обстоятельствах?

- Между восточной и западной зонами Германии, Монти, - вот его место!

- Потерять половину Европы?

- Лучше половину, чем всю... Я, кажется, немного пьян! Да, да, я знаю: я пьян. Поэтому я говорю с вами так откровенно. В трезвом виде я не способен говорить правду. В особенности таким олухам, как вы. Впрочем, вероятно, и сейчас я говорю все это напрасно. Вы ничего не способны понять.

- Я кое-что понял, - пробурчал Монтегю.

- Именно кое-что. Ах вы, старая обезьяна! Кое-что! Это мне нравится!.. В этом наша беда, Монти: там, где должны бы сидеть умные люди вроде меня, торчат типы, подобные вам, которые понимают "кое-что".

- Послушайте, Уинн! У меня тоже есть терпение.

- Все держится на субъектах, умеющих делать вид, будто они понимают "кое-что"...

- Шли бы вы спать, Уинн! - сердито проговорил Грили. - Мне надоело ваше малодушие.

Роу поднялся и, стоя на не очень твердых ногах, насмешливо поклонился.

- Слушаюсь, милорд. Сейчас я стану оптимистом. - С этими словами Роу упал обратно в кресло и всплеснул руками: - Боже правый! Вот кого нехватает для полной коллекции нашим социалистам, - вас.

- Но, но, полегче, старина!

Роу выбил пепел из трубки в стакан Грили.

- Прошли времена, когда Англия могла похлопывать по плечу любую державу мира.

Роу налил себе виски и, не смешивая ее ни с чем, медленно отпил глоток. Поставив стакан и тупо глядя на желтую колеблющуюся поверхность спирта, он стал чиркать спички о коробок, но от его неловких движений они ломались одна за другой.

Он озлобленно отбросил коробок, поднял стакан и, словно читая в нем, раздельно произнес:

- "Правь, Британия" пора выкинуть в мусорный ящик. К чорту адмиралов! Они годятся только для кинематографа. Судьба Англии зависит теперь не от дредноутов, а от шпионов, Монти. На морях нам остались одни воспоминания. Удержать бы кое-что на суше. Но боюсь, и тут нас ждут сюрпризы от проклятых янки.

- Вы совсем уже нас хороните...

- А то, что происходит в Бирме, в Индии, во всех наших доминионах? А то, что завтра начнется в Турции, Персии, Афганистане - везде, где мы чувствовали себя как дома, - не их работа?

- Их интересы там, - Грили неопределенно махнул куда-то в угол комнаты, - в западном полушарии.

- Снимите шоры, Монти!

- Глупости, Уинн! Теперь уж я скажу вам: вы больны манией преследования.

- Оставим эту тему. Так же, как будем считать решенным между нами вопрос: если я вожусь с вашими делами, то вовсе не потому, что вижу какую-то перспективу, а лишь для того, чтобы урвать свое на черный день. На тот неизбежный день, когда вся наша лавочка начнет разваливаться, как гнилой сарай.

- Хорошо, вернемся к делу, - сказал Грилли. - Может быть, плюнуть на эти реактивки и заняться чем-то более рентабельным на ближайшее будущее? Американцы украли у немцев достаточное количество патентов, - почему бы и нам не попробовать взять свое?

- Все, что стоило труда, они уже вывезли. К тому же могу вас уверить, в будущем не будет ничего более рентабельного, чем военное производство. В этом нам порукой нюх янки.

- Они только кричат о войне.

- Даже если им не удастся затеять большую драку номер три, о которой они мечтают, военные акции все равно будут выше всех остальных.

- Если бы знать: надолго ли?

- Пока нынешние лидеры сидят в своих креслах... Нам нужно попробовать надуть кое-кого так же, как янки надули нас.

- Для этого вам нужны вопросы Винера?

- Да, хотя нельзя строить на этот счет больших иллюзий. Инженер Шверер может оказаться неприступным.

- Если нельзя будет взять хитростью или силой, мы ему просто заплатим.

- Так-то так, но есть такой сорт людей, самый неприятный, - на попытку купить их они отвечают ударом по физиономии.

- Не встречал таких дураков!

- А они, говорят, стали попадаться среди жителей советской зоны. Влияние русских... Но все равно мы должны тут опередить янки.

Грили картинно поднял глаза к потолку.

- Дай-то бог!

4

Анни медленно, одним пальцем выстукивала на машинке под диктовку фрау Шверер. Хотя к экономии не было решительно никаких поводов, Шверер день ото дня становился все скупее. Из денег, полученных от американского командования в Германии на продолжение работы над "Маршем на восток", он не дал Эмме ни пфеннига. Он даже не считал нужным пригласить секретаря или стенографа и обходился услугами Анни. Не так-то просто было ей, сначала превратившись из горничной в секретаря, теперь еще исполнять обязанность машинистки.

Непривычные пальцы Анни долго выбирали клавиши и часто ударяли не по тем буквам. Страница получалась грязная, генерал ворчал и швырял ее обратно сквозь щель в двери. От страха Анни писала еще хуже и еще медленнее. Но вот она и вовсе остановилась, пока фрау Шверер молчала, силясь прочесть неразборчивые строки на листке, который держала, повернув к свету.

- Ах, какой почерк! - сказала она, наконец, тоном полного отчаяния. Что же делать?

- Спросите у него, - сказала Анни.

- О-о! - лицо фрау Шверер отразило страх, и она несколько раз отрицательно качнула головой.

Анни молча взяла у нее листок и, подойдя к плотно затворенной двери кабинета, постучала. Ей ответило молчание. Она постучала еще раз и прислушалась. Теперь за дверью послышались торопливые шаркающие шаги. Дверь чуть приотворилась. Анни просунула в щелку листок.

- Мы не можем разобрать...

Несколько мгновений царило молчание, за которым последовало недовольное фырканье, и раздраженный старческий голос скороговоркою прочел: