Модельер - Элизабет Обербек

Клод покинул офис только один раз за все время, на выходные, чтобы увидеться с семьей сестры. Они арендовали домик на Иль де Ри, небольшом острове у побережья провинции Бордо. Голый ландшафт белых карстовых болот, соединяющийся со светлым горизонтом, заставил Клода снова оценить достоинства смешения серого, белого и бежевого цветов. Общение с природой подпитывало его. Анри помогал ему рассылать персональные приглашения на показ. Он хотел на каждом конверте нарисовать лошадь.

— Лошадь? — спросил его дядя.

— Представь себе, что ты в конюшне, — Анри начал рисовать лошадь. — Посмотри, вот получилось что-то похожее. — Его лошадь раздувала ноздри; по сравнению с головой ее глаза были очень маленькими. — Дядя, не забудь вложить немного сена в каждый конверт!

— А почему на заднем фоне маячит корабль? — спросил Клод племянника.

— Я не знаю! Вероятно, просто я думаю о том, что мне однажды сказал Анатоль: крест — это мачта во время шторма. Она держит паруса, чтобы мы могли плыть по жизни. Он сказал что-то в этом роде.

Анри нарисовал крест на палубе корабля.

— Твой друг Анатоль высказывает некоторые очень интересные соображения. Я ничего не имел бы против, если бы прямо сейчас передо мной появилась мачта, — он поднял руки, словно взывая о помощи. — Мой корабль тонет!

В списке Клода для рассылки приглашений на показ были его сестра, ее муж, Анатоль, Рико и, конечно, Валентина. Клод намеренно не отправлял приглашение Виктору. Долго он колебался и по поводу Розмари, но решил все же попросить у Лебре дополнительный входной билет.

Глава 17

Париж ожил в первую неделю сентября. Столица наполнилась загорелыми отдохнувшими курортниками, новыми красками и привычным шумом. Парижские женщины сбросили сандалии и мини-бикини, надели высокие каблучки, тесные юбочки. Они намеревались наверстать упущенное в столичной и быстро вернуться к темпу жизни. Ожил транспорт, зазвучали автомобильные сигналы.

Для проведения показа Лебре выбрал салон «Империал» отеля «Интерконтиненталь». Когда Клод осматривал зал, утопающий в позолоте, эти огромные мраморные колонны, то пришел в отчаяние. Скульптуры, выполненные из дешевого строительного материала, потолок, сплошь украшенный фресками, изображавшими нимф и сатиров на фоне пасторальных пейзажей.

Он стал думать, как облагородить эту «экстравагантность». И тут вспомнил о рисунках лошади и о предложении племянника вложить немного сена в каждый конверт с приглашением. Не спрашивая разрешения у Лебре, он позвонил в конюшни Булонского леса, где каталась на лошадях одна из его клиенток, и попросил доставить к служебному входу в отель сухоцветы и сено. К его удовлетворению, шесть окон высотой в десять футов подчеркивали грандиозность зала. Оставалось только уменьшить приток дневного света и прикрыть позолоту оконных рам. Клод показал рабочим, как развесить охапки сухих цветов, чтобы они мягко обрамляли окна. Огромные люстры он закрыл белым тюлем, создавая иллюзию облаков.

К удивлению Клода, Лебре одобрил его идею использования сухоцветов в качестве элемента декора. Он даже предложил изобразить кое-где котов, охотящихся в сене за мышами, и прикрепить цветы в тщательно причесанные волосы девушек-моделей.

— Но, пожалуйста, Клод, больше ничего, связанного с лошадьми, ничего больше из сельской жизни, — предупредил его Лебре. — Достаточно.

Подготовка демонстрационного зала была уже почти завершена. Рабочие затянули стены тюлем кремового цвета, который украсили изображениями листьев деревьев самых различных пород. Стилизация была выполнена из жатого шелка светло-зеленого цвета.

Для музыкального сопровождения Клод выбрал колокольчики. Он купил четыре гонга в корейском магазине, расположенном на улице рядом с его офисом. Разыскал магнитофонную запись колокольного звона, который был похож на колокола церкви в Сенлис. Дежурная в приемной Лебре помогла разыскать запись, которая имитировала звон альпийских колокольчиков на шеях коз, пробирающихся по отвесным склонам. После многочисленных запросов он получил магнитофонные записи перезвона колокольчиков из тибетского монастыря.

Началась подгонка одежды по фигурам моделей, поиски потерянных аксессуаров, среди них были и туфли к одному из костюмов. Изнуряющей работой Клод пытался заглушить душевную тоску по Валентине. Но самое главное — он подобрал девушек-моделей, которые были похожи на Валентину. Он постарался создать атмосферу одержимости.

Показ открылся восьмого сентября. Клод был в своем скромном черном деловом костюме, привезенном из Сенлиса. Он руководил из-за кулис: помогал моделям застегивать пуговицы, молнии, проверял, все ли в порядке. Педант был оставлен в номере отеля, его исключили из списка участников.

— Пожалуйста, дайте больше воздуха, здесь слишком жарко! — укорял он технических специалистов отеля. Кондиционер не работал. Никогда в своей жизни Клоду не приходилось решать столько проблем сразу. Освещение, декорации, акустика зала, макияж, прически, туфли, пояса, ленты, чулки. Не говоря уже о взаимоотношениях с манекенщицами.

Одна из моделей поскользнулась на оброненных сухоцветах и упала, порезав коленку об острый каблук туфельки, оставленной кем-то на разминочной дорожке. Нужно было наложить пластырь, ее белое платье было испачкано.

Появилась мадам де Ринье, ветеран в команде Лебре — ассистент по организации показов. На ее ногах были порыжевшие красные кроссовки, и она занималась всем: оказанием первой медицинской помощи моделям, именно у нее был набор швейных принадлежностей, сумка с набором для макияжа, а за поясом всегда имелась щетка для волос.

Одна из манекенщиц не вылезала из туалета, ее тошнило после вчерашнего обильного употребления алкоголя. А может быть, она беременна? Мадам де Ринье немного подумала, взяла один из двух сотовых и стала искать замену.

— Месье Рейно, — сказала она своим хорошо поставленным голосом, — я могу добыть только одну модель на замену Лейле. Ее зовут Аманда, вот все, что я в силах сделать. Вы никогда в своей жизни больше не увидите лучшей походки на подиуме.

У Клода не было времени задавать дополнительные вопросы.

— Очень хорошо, — сказал он.

Краешком глаза он заметил Лебре, который держал открытую бутылку шампанского.

— Нужно поднять дух за этими темными кулисами, — он услышал слова босса, которые тот произнес очень громко. Первая швея уже начала обзванивать манекенщиц, готовя их к выходу на подиум.

— Селин, Саския, Хло, Лейла…