Модельер - Элизабет Обербек

На следующий день, несмотря на то что он предвидел колкости в свой адрес из уст Лебре, Клод перевез разговорчивого Педанта из своего гостиничного номера в офис салона де Сильван. Клекот, скрежет и размахивание крыльями — вот его компания. Это то, в чем он нуждался в трудный период напряженной работы.

Розмари унаследовала привычку Лебре без объявления вторгаться в офис. Каждый раз это имело свою подоплеку. Действие начиналось с попытки поговорить о его вине.

— Почему ты никогда не приходишь ко мне? — Затем следовал обильный поток уговоров и новая жалоба: — Все другие мужья сопровождают своих жен на различные мероприятия!

Клод терпеливо ждал ее неминуемого визита во второй половине дня, и вот он состоялся.

— Дорогой, в августе весь Париж переезжает на Лазурный берег. Я нашла идеальный домик под Сан-Тропе, который можно арендовать. Его только что выставили на торги, потому что у очень богатых людей закончился контракт. Это просто удача! Домик расположен рядом с шикарным клубом «Пятьдесят пять», это лучшее, что может быть, да и чета Труи арендовала домик на этой же улице. Дорогой, это такая удача! Мы будем глупцами, если не воспользуемся этим шансом!

Заключительный выход на сцену состоял в том, чтобы вложить ручку в руку Клода и подсунуть чек. Если муж колебался, то весь спектакль проигрывался с самого начала. Чтобы не вдыхать душный аромат ее духов (он отметил про себя, что нужно купить для нее духи, которые ему самому нравятся) и побыстрее вернуться к работе, он без лишних вопросов подписал чек.

Обычно, по дороге к двери, Розмари добавляла:

— Как же я могла забыть? Я собираюсь на юг, где встречусь со многими знаменитостями. У меня должны быть новые наряды, дорогой. Ты можешь? Я знаю, что ты ужасно занят, но… я знаю, что ты скажешь «да»!

Аккуратно держа чек двумя пальцами, она бросала ему уже от двери воздушный поцелуй и произносила шепотом:

— Не буду тебе мешать, работай Клод!

В августе Париж опустел. Городские звуки растворялись в жарком воздухе. Несмотря на угнетающую влажность, которую он не замечал в Сенлисе, легкий бриз с Северного моря слегка охлаждал даже в самые жаркие дни. Клод направлялся из своей парижской квартиры в «Салон де Сильван». На лето здесь остались только Анна, дежурная в приемной, секретарша Лебре, восемь швей, которых специально наняли выполнять поручения Клода, и женщина, от которой крепко пахло сигарами. Она подбирала и гладила ткани на складе.

Все практически закончили работу над своими коллекциями раньше, еще весной, и планировали вернуться в середине, а некоторые даже в конце августа. Их офисы опустели, их обитатели любовались летним морем или альпийскими пейзажами.

К середине августа швеи Клода стали его поторапливать; к двадцать пятому августа Клод завершил комплектацию двадцати моделей; рулоны тканей с прикрепленными булавками инструкциями для швей лежали, как солдаты, готовые к битве. Клод выполнил требование Лебре и придумал фасон френча длиной до середины игры, но под ним скрывалась другая одежда, привычной для него длины. Клод с удовлетворением размышлял о творческом компромиссе и о соблюдении первоначального замысла.

Модели повседневной одежды Клода — это простые, классические трикотажные изделия, прекрасно облегающие тела манекенщиц. Но лишь немногие семнадцатилетние модели могли олицетворять зрелость, поэтому для показа своей коллекции он нанял несколько моделей постарше.

Серо-зеленый, с добавлением вересковых тонов, костюм из буклированной шерсти, очень широкий пояс на бедра — из того же материала. Это было одно из любимых творений. Серо-зеленые глаза модели как нельзя лучше сочетались с цветом наряда. Их блеск оттенял костюм так же, как лучи вечернего солнца освещают зеленую поляну. Шарф был изготовлен из того же материала, но кремового цвета, его оттенок сочетался с прозрачной свободной блузкой, которая надевалась под жакет.

Вечерние наряды оставляли много обнаженного тела; платья, в основном, длиной до пола, материал — смесь шелка и вискозы, но главное — глубокий вырез в форме буквы V.

Более практичные платья застегивались на пуговицы из горного хрусталя, последняя из которых находилась под накрахмаленным белым воротничком. Одна из новых находок дизайнера, навеянная японскими мотивами, — отделка воротничков бахромой лавандового цвета. Бахрома! Клод никогда не работал с бахромой в своей мастерской дома. Может быть, это его жена делала для него недоступными новинки из мира моды? Изумрудно-зеленый брючный костюм из вискозы и кашемира гарантировал свободу движения и в то же время был очень элегантным.

Клод верил, что в его коллекции наибольшее внимание публики привлечет белое кружевное платье в испанском стиле. Во время движения манекенщицы кружева совершали свой танец на белом атласном платье; длинные прозрачные рукава застегивались на пуговицы на уровне середины кисти. Он прикрепил на темные, зачесанные слегка набок волосы модели камелию. Как же ему хотелось увидеть в этом платье Валентину!

Она казалась лебедем, скользящим по спокойной глади озера. И вот одно легкое движение левого бедра, и белые кружева начинают трепетать от нетерпения.

Для Клода самым важным в платье было оформление выреза горловины. В вечерних платьях он напоминал букву V, в повседневных имел форму лодочки, граница которой проходила по линии ключицы. Иногда пришивались мягкие плиссированные воротнички. Клод избегал овальных вырезов, справедливо считая, что такая форма визуально утолщает шею.

Большое значение имела и линия талии. Его наряды должны были обертывать, обнимать тело. В костюмах, платьях, вечерних нарядах он стремился подчеркнуть все естественные изгибы тела. И, может быть, самое главное: он создавал такие модели одежды, которые «исчезали» на женщинах, чтобы зритель имел возможность увидеть истинную красоту, а не платье, которое она носит.

Клод спал по четыре часа в сутки. Нужно было выполнить множество заказов, накалывать лекала, шить, организовывать, обсуждать. В офисе Лебре снабдил модельеров даже диванами, чтобы они могли немного поспать, если продолжали работать и ночью. Клод был единственным, кто воспользовался этой дополнительной мебелью, другие все-таки уходили домой. Просыпаясь в комнате, где на стенах повсюду висели эскизы, стоял манекен с наброшенной на него тканью, сколотой кое-где булавками, он как будто переносился в залитую солнцем мастерскую в Сенлисе. Днем и ночью он мечтал поехать туда.

Клод покинул офис только один раз за все время, на выходные, чтобы увидеться с семьей сестры. Они арендовали домик на Иль де Ри, небольшом острове у побережья провинции Бордо. Голый ландшафт белых карстовых болот, соединяющийся со светлым горизонтом, заставил Клода снова оценить достоинства смешения серого, белого и бежевого цветов. Общение с природой подпитывало его. Анри помогал ему рассылать персональные приглашения на показ. Он хотел на каждом конверте нарисовать лошадь.