Колокол по Хэму - Дэн Симмонс

«Нами получены записи пространных бесед между объектом и лейтенантом Кеннеди в гостиничном номере, — указывает в своем донесении от 23 февраля специальный агент Рагглз. — Поднадзорная выражала тревогу в связи с возможной беременностью, которая могла наступить в результате двух предыдущих поездок в Чарльстон, и говорила о том, что ее нынешнее замужество следует прекратить. Лейтенант Кеннеди реагировал весьма сдержанно».

Очевидно, перспектива брака с двадцативосьмилетней женщиной отнюдь не радовала его.

В этот момент, как это часто бывает, условия записи резко ухудшились. Судя по всему, Инга знала о десятках подслушивающих устройств ФБР и BMP и предприняла против них эффективные меры. В начале марта Гувер лично позвонил послу Кеннеди, объяснил, что отныне он и сам находится под наблюдением и что военно-морская служба безопасности вполне может арестовать его сына.

Джо Кеннеди едва не свалился с инсультом. Был перехвачен телефонный разговор Кеннеди из его дома в Хайаннис-Порт с помощником директора BMP Джеймсом Форресталлом, в ходе которого посол умолял перевести его сына за границу.

«Его могут убить в южно-тихоокеанском регионе, Джо», — ответил Форресталл.

«Уж лучше ему погибнуть, чем запутаться в сетях этой шлюхи Арвад», — заявил Кеннеди.

Потом Форресталл позвонил Гуверу. Директор ФБР порекомендовал перевести лейтенанта на новое место службы «по соображениям безопасности». Было ясно, что Джо Кеннеди махнул рукой на своего младшего сына. Ходили слухи, будто бы он пестует старшего, проча его в президенты США.

Несколько дней спустя Джон Ф. Кеннеди покинул страну.

Досье заканчивалось докладом BMP о том, что судно «Южный крест», принадлежащее Веннер-Грену и фонду «Викинг», вышло из порта Нью-Йорка 8 апреля 1942 года. Агенты морской разведки следили за яхтой до 17 апреля, когда она заправлялась на Багамах. С той поры местопребывание и задачи таинственного судна остаются неизвестными.

Я закрыл папку и отдал ее Дельгадо.

— Верни чертежи, — сказал он.

— Идите к черту, — ответил я.

Дельгадо пожал плечами и искривил губы в насмешливой улыбке.

— Тебе конец, Лукас. Я буду вынужден доложить, что ты без разрешения изъял из дела секретные материалы.

— Докладывайте, — сказал я и двинулся к выходу. Я опаздывал уже на двадцать минут.

— Лукас?..

Я остановился у двери.

— Ты слышал об убийстве вчерашней ночью?

— Кто убит?

— Некий Кохлер, радист «Южного креста», той самой яхты, которая так тебя интересует и чертежи которой ты только что забрал. Забавное совпадение, не правда ли?

Я молча ждал. Дельгадо раскинулся в кресле и смотрел на меня вызывающим взглядом. Его щеки и грудь лоснились от пота.

— Кто его убил? — спросил я наконец.

Дельгадо пожал плечами.

— По слухам, гаванская полиция ищет проститутку по имени Мария. Полагают, что именно она прикончила Кохлера. — Дельгадо вновь улыбнулся. — Но ты, разумеется, не знаешь, где искать проститутку по имени Мария, ведь правда, Лукас?

Я внимательно присмотрелся к Дельгадо. До сих пор я не лгал ему в открытую.

— Откуда мне знать, где она? — спросил я после секундной заминки.

Он опять пожал плечами.

Я повернулся, чтобы уйти, и вновь оглянулся на него.

— Вы сказали, что вчера за мной следил человек из Кубинской национальной полиции.

Уголки губ Дельгадо опять поползли кверху.

— А ты и не заметил его, хотя он — здоровенный громила.

— Как его зовут? — спросил я.

Дельгадо почесал нос. В домике было очень жарко.

— Мальдонадо, — сказал он. — Местные зовут его Бешеным жеребцом. И он действительно такой.

— Какой?

— Бешеный.

Я кивнул, вышел на улицу и торопливо прошагал два квартала к «Линкольну» Хемингуэя. Вокруг него суетились голые по пояс мальчишки, судя по всему, решая, что украсть и в каком порядке, но на вид машина казалась целой.

— Проваливайте отсюда, — сказал я.

Мальчишки бросились врассыпную и опять сгрудились кучкой, насмешливо отдавая мне честь двумя пальцами, приставленными к виску. Я смахнул пот с ресниц, завел двигатель огромной машины и с головоломной скоростью помчался к финке «Вихия».

Глава 12

Одетый в тяжелую брезентовую робу и каску, я стоял на палубе пожарного катера, который покачивался на якоре у самого устья порта Гаваны. Я болтал по-испански со своими спутниками, дожидаясь вспышки фейерверков. Время от времени я подносил к глазам бинокль и осматривал «Южный крест», стоявший под пушками батареи Двенадцати апостолов.

Яхта сияла огнями. Над обширным пространством темной воды разносились звуки фортепиано. Смеялись женщины. На носу, корме и у обоих бортов стояли наблюдатели. Катер описывал круги, идя наперерез каждому судну, входившему в порт или покидавшему его, и занимал позицию между ним и яхтой до тех пор, пока чужак не проплывал мимо и не исчезал из виду. После этого катер торопливо возвращался на патрульный курс, словно сторожевая собака, обученная ходить вокруг своего хозяина.

Это была самая глупая операция из всех, в которых я когда-либо соглашался принять участие.

Когда я после встречи с Дельгадо вернулся в усадьбу, моего опоздания не заметил никто. Хемингуэй и остальные — Гест, Ибарлусия, Синдбад, Роберто Геррера, дон Андрее, несколько портовых оборванцев — все еще сидели там с таким выражением на лицах, как будто кто-то умер.

— В чем дело? — спросил я.

Хемингуэй положил на стол мускулистые руки, потом протер глаза.

— Наш план накрылся, Лукас, — сообщил он.

— Не удается свести концы с концами?

— У нас есть все проклятущие концы, — сказал Хемингуэй. — Кроме местоположения каюты Кохлера. Норберто разговаривал об убийстве с одним из членов экипажа, и тот сказал, что Кохлер жил в каюте рядом с ним, по соседству с кладовой кока, по направлению к корме.

— Вот как? Весьма точное указание.

Хемингуэй с жалостью посмотрел на меня, как на слабоумного.

— Нам не удалось выяснить, где находится кладовая. Норберто, Хуан и еще пара ребят из порта думали, что сумеют сегодня побывать на яхте и сориентироваться, но туда никого не пускают, даже полицию. Чтобы допросить капитана об убийстве, гаванские легавые вызвали его в город.

— Отлично, — сказал я. — Это значит, что Мальдонадо еще не раздобыл книгу.

Хемингуэй покачал головой.

— За те несколько минут, которые сулит наш план, яхту не обыщешь. Не зная расположения каюты Кохлера, ты лишь попусту потеряешь время. Ты сам сказал, что книга, скорее всего, хранится в каюте, а не в радиорубке. Но мы не знаем наверняка даже то, где находится рубка.

Я кивнул, извлек чертежи яхты и расстелил их на столе.

Хемингуэй посмотрел на них, вытаращив глаза, потом воззрился на меня и вновь перевел взгляд на бумаги. Остальные сгрудились вокруг. Мне показалось, что Уинстон Гест посмотрел на меня с уважением, к которому примешивалась подозрительность.

— Осмелюсь спросить, где ты их взял? — произнес Хемингуэй.

— Украл, — искренне ответил я.

— Где вы их украли? — спросил Роберто Геррера. — Ведь это копии чертежей с судоверфи.

— Это не имеет значения, — сказал я, пожимая плечами, и ткнул пальцем в маленький квадратик на изображении нижней палубы. — Вот кладовая камбуза. Она располагается двумя пролетами трапа ниже радиорубки, но точно под ней. Было бы разумно поселить Кохлера именно там. Вероятно, у него есть койка и в рубке. Удалось ли вам выяснить, есть ли на яхте второй радист?

— Не было, — ответил дон Андрее. — Сегодня они отправят самолет за заменой.

— В таком случае операцию следует произвести сегодня, — заметил я.

Хемингуэй кивнул и провел ладонью по чертежам яхты, словно желая убедиться, что они существуют в реальности.

— И еще одно, Лукас, — сказал он. — «Южный крест» некоторое время не сможет отправиться в плавание. Перед входом в порт у них полетел подшипник главного вала одного из двигателей. Повреждены сам вал и зубчатая передача. Запчасти привезут из Штатов.

— Значит, судно поставят в сухой док? — спросил я.

Хемингуэй покачал головой.

— Нет. Они попытаются отремонтировать яхту на верфи Касабланки.

Я невольно улыбнулся. Американский посол только что снабдил Хемингуэя всем необходимым, чтобы отправить «Пилар» на верфи Касабланки и переоборудовать ее под исследовательское судно.

— Вот-вот, — сказал писатель, оскалив зубы в широкой ухмылке. — Как знать, вдруг два судна окажутся в одном доке. — Он жестом велел Гесту, Ибарлусии, мне и остальным приблизиться к столу. — Синдбад, сообщи ребятам, что сегодняшний замысел остается в силе. Волфер, ты добудешь боеприпасы.

А мы с Пэтчи и Лукасом уточним планы.

Когда я вернулся в «Первый сорт», Марии там не оказалось.

Про себя я уже начал называть эту лачугу «la casa perdida» — «маленьким заброшенным домиком».