Трефовый интерес - Татьяна Александровна Бочарова

Я своими глазами письмо видела. Эх… Я решила, во что бы то ни стало добыть кольцо. Ведь это другая жизнь. Совсем другая. – Гелена с трудом перевела дух.

Лиза видела, что говорить ей безумно трудно. Однако она продолжала, совсем тихо, едва слышно:

– Я хотела без него уехать. Без Тараса. Понимала уже… какая с ним жизнь… мне от него бежать надо было без оглядки. Я детишек… хотела… а с ним это невозможно… Он бесплоден. Все зона… Думала тайком уехать, да не вышло. Тарас все прознал, устроил мне целый допрос. Избил… Я и призналась… все ему рассказала про бабкин перстень… Он обрадовался, сказал – вместе поедем. Ну и… прибыли в Сомово. Думали, в доме какая-нибудь старая бабка. А там ты… мы на тебя из-за забора смотрели. Потом Тарас говорит: давай скажем, что я твой брат. Буду ухаживать за ней. Она нас пустит пожить. Найдем книгу. И все о’кей… Я согласилась. Я уже не ревновала его ни к кому… перегорело все… Только хотела побыстрее книгу с перстнем найти. Обыскала весь дом, пока Тарас тебя увозил якобы по делам. Нигде… нет… Я и в библиотеку твою тайком бегала, чуяла, что книга там, но не нашла. На полках не было ее…

– Она в коробке лежала, в кладовке, – сказала Лиза. – Я ее в первый рабочий день нашла и убрала. Думала, она никому не понадобится.

– Знала бы я об этом, может, все бы хорошо кончилось, – с горечью проговорила Гелена.

– Разве карты тебе не подсказали? Ты же могла видеть будущее?

– Я не гадаю на себя. Это табу. Мать строго-настрого запретила. Я бы вообще не стала затевать с гаданием, если б не Тарас. Достал меня, гад. Денег ему, вишь, как всегда, не хватало. Вот он и стал угрожать – мол, вскроет магазин в райцентре. Все уже присмотрел там, каких-то гопников нашел в подмогу… Я его пыталась образумить: и в слезы, и грозилась в полицию заявить, и тебе все рассказать. Да толку – он же понимал, что я все равно буду молчать, пока книгу не отыщу…

– Ты оттого тогда плакала? – догадалась Лиза, вспомнив, как однажды застала Гелену в слезах.

– От того. Брякнула тебе про гадание, да не думала, что так хорошо пойдет. Это его и остановило, изверга. Не то бы он уж сидел наверное.

– Он ведь… Тарас был против гадания! Сам говорил: не надо, а то будет, как в прошлый раз. – Лиза пытливо вгляделась в ее бескровное лицо. – Ведь так уже было, да? Вас… выгоняли из деревни?

Гелена чуть заметно опустила ресницы.

– Было. И у прабабки моей. Цыган… всегда ненавидят… чуть что – мы виноваты… А Тараска… да, он говорил. А деньги брал. И магазин не трогал до поры до времени…

Гелена устало прикрыла глаза. Сестра, деликатно стоящая в стороне, подошла к кровати:

– Все, наверное. Ее силы на исходе.

Веки Гелены дрогнули.

– Нет, погодите. Я еще не все… рассказала. Лиза! Я не хотела тебя убивать. Мы просто… следили за тобой… ну я каюсь – обряд один провела… чтобы ты боялась, чудилось тебе всякое… ты прости… Это не опасно совсем. Неприятно только. Зато ты книгу сразу нашла! Я предложила Тарасу дверь вскрыть ночью и потихоньку в дом залезть. Взять книгу и уйти. А он уперся… Нет, говорит, хочу посмотреть, как она будет с ума сходить от ужаса. Ну и стал ломиться к тебе. Про дурацкого туза пик – это все… он придумал. Я не противилась. Я ж тогда еще… не знала, что он замыслил. Он хотел… и тебя… и меня… Одним махом. И тикать с перстнем. Сволочь! Дрова из печки вытащил, по комнате раскидал. Меня вытолкал взашей, чтобы я тебе не помогла… А только вышли во двор, он на меня с ножиком… Хорошо, какое-то предчувствие… было у меня. Еще когда в дом твой шли, приметила… топор у крыльца. Схватила его… и прямо по башке ему. Он не ожидал. Думал, я сразу окочурюсь. А у меня… силы откуда-то взялись… сама не пойму… Подумала, пусть он меня жизни лишил, но и я его… тоже… так вот…

Гелена снова умолкла, на этот раз надолго. Грудь ее под одеялом часто-часто вздымалась и опадала, а потом вдруг замерла.

– Все, – тихо сказала сестра.

– Нет. – Лиза стиснула до боли кулаки. – Нет, нет!!

– У нее травмы, несовместимые с жизнью. Я сожалею. Вам лучше уйти отсюда. – Пальцы сестрички уже бегали по кнопкам, один за другим отключая мониторы.

Лиза вгляделась в лицо Гелены и поняла, что девушка права. Она молча повернулась и вышла за дверь. Гуськов ждал ее в коридоре.

– Ну что?

Лиза вместо ответа закусила губу. Он понимающе кивнул.

– Поехали, отвезу вас в Сомово. Или, может, куда-то еще?

– Мне больше некуда ехать, – обреченно проговорила она.

– Ну, не расстраивайтесь так. Соседи же обещали помочь. До весны как-то перекантуетесь, а как снег сойдет, ваш дом отремонтируют. Да, самое главное забыл. – Гуськов пристально взглянул на Лизу. – Насчет перстня. Он ведь вам не принадлежит. Вы это понимаете?

– Понимаю. Хотя… нет, не совсем. Если он хранился в моем доме, то почему…

– Это слишком большая ценность. Если хотите – клад. А клад всегда должен быть отдан государству. Об этом еще в знаменитой «Бриллиантовой руке» говорилось. Помните, «шеф» контрабандные драгоценности сдавал властям под видом найденного клада? Помните?

Лиза нехотя кивнула.

– Ну вот, – обрадовался Гуськов. – И самое приятное: вам, как и «шефу», полагаются проценты, вознаграждение. Сумма выйдет отнюдь не маленькая. Думаю, дом на нее можно будет отстроить не хуже прежнего, а то и лучше.

– Правда? – Лиза взглянула на него с недоверием.

– Ну разумеется. Зачем мне вас обманывать? – Гуськов улыбнулся, достал из кармана пиджака салфетку, и сняв очки, тщательно протер их. – Идемте в машину. Вам нужно отдохнуть. Полежать, поспать. Иначе может быть нервный срыв.

И тут Лиза вспомнила про Мотика. Руки ее снова затряслись. Несчастный котенок, никому не нужный, всеми позабытый! Что с ним? Убежал, и его разорвали собаки? Замерз в снегу? Ушел в лес и заблудился?

– Что с вами? – испугался Гуськов. – Вам опять нехорошо?

– Со мной был котенок. Я держала его на руках, когда потеряла сознание. Где он?

– Котенок? – Гуськов недоуменно почесал в затылке. – Понятия не имею. Когда я приехал на вызов, никакого котенка не было. Вас уже перенесли в дом соседки. Я беседовал с Реденко. Про котенка ничего не слыхал.

– Он спас меня! – сквозь слезы прошептала Лиза. – Если бы не он, я бы сгорела заживо.

– Спас? Котенок? – Гуськов посмотрел на нее как на сумасшедшую.

– Да. Он прыгнул на рукоятку ножа и подвинул ее ко мне. Так я смогла до него дотянуться и разрезать веревки.

– Фантастика! – изумился Гуськов. – Чего только не бывает в жизни.

Он повернулся и пошел к выходу. Лиза плелась за ним. Ну душе у нее было черным-черно. Никакие проценты от сдачи клада государству не могли вернуть ей разрушенную жизнь. Тот, кого она любила, оказался предателем. Гелена мертва. Мотик пропал. Дом сгорел. Остается только голову в петлю.

Они вышли на улицу. Едва начинало светлеть. Машина долго не заводилась. Гуськов вполголоса ругался и крутил стартер. Наконец мотор угрожающе заревел. Автомобиль тронулся с места, буксуя колесами в снегу.

34

Всю дорогу до Сомова Лиза просидела молча, спрятав руки в карманах пальто и сжавшись в комок, как мокрый воробей. Когда они подъехали к Марининому дому, уже совсем рассвело. Лиза увидела свою избу – почерневшие бревна, искореженные оконные рамы с полопавшимися стеклами. Вокруг щепки, обрубки бревен, песок. Она отвернулась и быстро зашла в соседский двор.

Первым, кто вышел ей навстречу, стал Мотик! Физиономия у него была сытая и хитрая,