Тайна распятия - Сергей Владич

Когда Анна вернулась домой с прогулки, а к тому времени гость уже ушел, Сергей Михайлович в деталях рассказал ей о странном посетителе и его предложении предпринять путешествие в Египет. Реакция Анны поставила его в тупик. Первый же вопрос, который она задала, застал Трубецкого врасплох:

— А откуда это Натан Ковальский может знать твой домашний адрес? Мы его домой не приглашали, и, как я понимаю, у нас не было повода сообщать ему, где мы живем.

Сергей Михайлович даже не нашелся, что ответить, поскольку Анна была совершенно права.

— И потом, я надеюсь, у тебя не возникает сомнений, что имя Ганс Мюллер — вымышленное?

Трубецкой утвердительно кивнул.

— Тогда я предлагаю вот что. Ты садись за компьютер и шаг за шагом попробуй проверить в Интернете все, что он тебе наговорил про кодексы и Бекендорфа, а я пока сделаю пару звонков.

Буквально через час Трубецкой убедился, что практически все рассказанное ему господином Мюллером соответствует действительности. Некоторые факты, например, о том, что в Санкт-Петербурге остались на хранении фрагменты Синайского кодекса, еще требовали своего подтверждения, однако общая картина, похоже, была правдивой. Примерно такие же результаты принесло общение Анны со своими бывшими коллегами из Санкт-Петербургской исторической тусовки. Бекендорф повсеместно рассматривался как выдающийся палеограф, ученый-первооткрыватель, авторитет своего дела и в чем-то даже классик. Лишь старый добрый друг и учитель Шуваловой профессор Синельников, который не признавал авторитетов и в прошлом неоднократно выручал Трубецкого и Анну своими советами, добавил, как обычно, перцу в довольно постную и однообразную картину всеобщего восхищения Бекендорфом.

Иван Степанович Синельников — доктор, профессор и лауреат разнообразных премий — был легендарной личностью среди историков Санкт-Петербурга. Он давно уже вышел на пенсию, но когда-то читал лекции молоденькой студентке Шуваловой, и именно он привил Анне настоящую страсть к истории. Иван Степанович был умнейшим и очень светлым, даже счастливым человеком. Однако, к искреннему сожалению всех, кто когда-либо с ним пересекался, пару лет назад ему сделали — и крайне неудачно — операцию на позвоночнике, и теперь он был прикован к инвалидной коляске. Тем не менее духом профессор не пал и продолжал активно работать. Так вот, в разговоре с Шуваловой он выразил недоумение в связи с тем фактом, что в России и доселе практически не знают имя архимандрита Порфирия Успенского, который в 1845 году также посетил монастырь Святой Катерины и видел те листки Синайского кодекса, которые монахи не отдали Бекендорфу. Архимандрит Порфирий был не только священником, но и ученым, и он бросил вызов молодому немецкому палеографу в его утверждении о древности Синайского кодекса. Так, Синельников рассказал, что в «Трудах Киевской духовной академии» за ноябрь 1865 года содержится весьма аргументированное письмо Порфирия Успенского к Бекендорфу, в котором он, указывая на содержащиеся в тексте документа факты, прямо заявляет: «Вы возвышаете достоинство Синайского манускрипта, но позвольте мне понизить его цену. Невозможно признать такой глубокой древности, какую вы присуждаете ему». К сожалению, по словам Синельникова, голос архимандрита не был услышан научным сообществом, и Бекендорф сполна насладился лаврами первооткрывателя «древнейшей из известных» Библий, невзирая на множество критических замечаний по поводу обоснованности его аргументации.

— Сережа, я считаю, что тебе совершенно необходимо ехать в Египет, и немедленно, — так закончила свой рассказ о том, что ей удалось узнать, Анна. — Это просто подарок судьбы, что именно тебе предложили закрыть существующие во всей этой истории пробелы. А за меня не беспокойся: в конце концов, беременность — это естественное состояние женщины, и я с ним справлюсь. Только будь осторожен с этим Мюллером, не доверяй ему, он, как мне кажется, какой-то многослойный! Когда все сделаешь — возвращайся живой и невредимый, а мы, — она нежно провела рукой по животу, — будем тебя ждать.

Глава 2

Обретение святынь

Когда после кажущегося бесконечным подъема в горы сверкающий великолепием караван царицы Елены вступил весной 325 года в Ершалаим, город больше напоминал военный лагерь, чем столицу Иудеи. Только что вновь завоеванный императором Константином, он так и не оправился от причиненных несколькими последними войнами ран, да и господство римлян после разрушения Храма в 70 году и подавления восстания Бар-Кохбы в 135-м не принесло городу процветания. Святыни иудейского народа были сожжены и разграблены, а на их месте построены языческие капища. Ныне иудеям было запрещено жить в Ершалаиме, однако при этом в городе уже сформировалась христианская община во главе с епископом Макарием. С учетом этого обстоятельства и с целью подчеркнуть важность и преемственность ее миссии, царица Елена приказала процессии вступить в город через те же Цветочные ворота, через которые триста лет тому назад в Ершалаим вошел сам Спаситель. Само собой разумеется, что ее воля была исполнена. Макарий лично встречал ее у ворот и сопровождал к своему, пусть и скромному, но при этом достаточно просторному дому.

— Именно Ершалаим должен стать духовной столицей христианского мира. — Елена смотрела прямо в глаза Макария и говорила медленно, как и полагается августе. — Этого хочет император, этого хочу я. И вы должны сделать все от вас зависящее, чтобы это произошло уже в ближайшее время.

Они сидели за столом торжественного ужина, накрытого в честь царицы, и Макарий просто не верил своему счастью. Свершилось то, о чем он даже мечтать осмеливался лишь тайно: в империи наконец воцарился император, который не только прекратил гонения на христиан, но и признал христианство равным всем остальным религиям. Более того, он вознамерился всячески способствовать становлению новой прекрасной веры по всей империи. Макарий был готов на все, чтобы помочь ему и его матери-христианке. Даже на небольшой, но хорошо поставленный спектакль.

Тем более что декорации к нему были созданы самой историей и повсеместно встречались в Ершалаиме и его окрестностях. Так, на месте древнего, погребенного под многометровым слоем земли и песка еврейского кладбища, где, как считал Макарий, был похоронен Иисус, ныне возвышался языческий храм Венеры. Неподалеку от места распятия Спасителя римляне устроили каменоломню, которая позднее была заброшена и завалена всяким хламом. В запустении пребывали и расположенные за городом Елеонская гора и Гефсиманский сад. Но теперь, когда сам император признал Христа, все эти места ожидало преображение. Работы были начаты без промедления. Прежде всего надлежало снести храм Венеры, что и было сделано буквально за три дня. Вскоре радостная весть полетела к императору Константину в Византию: под языческим капищем найдено место погребения Иисуса, и епископ Макарий нижайше просит его императорского благословления воздвигнуть в этом месте Храм Гроба Господня. Константин приветствовал Макария, строительство храма одобрил, а тем временем последующие открытия не заставили себя ждать. Куда бы ни приезжала высокочтимая царица, всюду ее сопровождали находки, одна чудеснее другой. Так были найдены крест, на котором распяли Спасителя, и гвозди, которыми Он был прибит к кресту, а также многие другие свидетельства земной жизни и страданий Иисуса Христа. Слово о том, что царице помогает сам христианский Бог, прокатилось по всему Ершалаиму и распространилось далеко за его пределами, что способствовало укреплению христианских общин по всей империи. Во многих городах христиане, уже не таясь, возводили свои храмы и проповедовали среди язычников во имя Иисуса Христа. Лишь один народ оставался глух к этой проповеди. Это были иудеи.

И не то чтобы царица была сильно обеспокоена нежеланием иудеев признать Иисуса Христа Сыном Божьим и перейти в новую веру. Но ведь они продолжали упорствовать в своей богоизбранности, и это при том, что Иисус вовсе не отрицал их Бога, а распятие Спасителя напрямую связывали с кознями иудейского первосвященника Каифы и членов высшего суда Иудеи — синедриона. Эту проблему следовало как-то разрешить.

— Но разве Иисус Христос не был Сыном того Бога, в которого вы верите? — вопрошала Елена однажды иудейского священника Иегуду из Лода, который за деньги помогал Макарию отыскивать древние свидетельства, касающиеся устройства Ершалаима три века тому назад. — Почему же вы не признаете его и упорствуете в заблуждении, что он был лжепророком?

— История народа иудейского началась не сто и не двести, а две тысячи лет тому назад, когда Моисей вывел народ из Египта и привел к горе Хорив, которую сам Господь избрал, чтобы даровать нам свои заповеди и Тору. Именно тогда народ иудейский заключил договор с Господом, что все его заповеди будут «сделаны и услышаны». Именно так, я не оговорился, «сделаны и услышаны». Ибо Бог предлагал Тору всем народам, но только иудеи согласились исполнять все заповеди даже еще до того, как они были озвучены, и тогда Всевышний сам отметил избранность народа иудейского. Он же даровал нам эту Землю Обетованную, ныне отнятую у нашего народа Римом. Тот же, кого вы называете Иисусом, был лишь одним из нас, но при этом он покушался на древний Закон. Он говорил, что Творец, пусть будет благословенно имя Его, един для всех народов и все народы одинаково близки для него, а это противоречит основам основ Закона Моисея. Этого народ, избранный самим Создателем, принять не мог и никогда не сможет. Христиане верят в то, что есть и Бог-Отец, и Бог-сын, и даже Дух Святой. Я же верю полною верою, что Творцу одному подобает молиться, и никому другому не подобает, поскольку Он — первый и Он — последний.