Кукиш с икоркой - Елена Логунова

Со станичными равиолями подруга расправилась в незабываемой манере гоголевского Пацюка: метала пельмешки из тарелки в рот с такой скоростью, что белые сметанные шматочки образовали в воздухе размытую дугу.

– Итак, рассказываю, – произнесла я, отодвинув в сторону стакан с холодным узваром.

На освободившееся место я положила маленький черный квадратик, добытый из складок собственного бумажника.

– Когда ты произнесла волшебное слово «перекусим» и застучала зубами, как дырокол, я вспомнила, что у меня есть это.

– А как это называется? – Ирка прищурилась на «черную метку».

– Это называется «рентгеновский снимок».

– Чей? Дюймовочки? – микроскопический размер снимка подружку явно не впечатлил.

– Мой собственный, – нетерпеливо ответила я. – Помнишь, у меня в прошлом месяце зуб болел? Пришлось идти к дантисту, сверлить зуб, пломбировать его до самых верхушек и потом делать контрольный снимок. Вот, это он самый.

Я взяла черный квадратик со скатерти и бережно спрятала в бумажник.

– Теперь слушай, как мы его используем…

– Неплохо придумано, – скупо похвалила меня Ирка, внимательно выслушав мой план. – Значит, сейчас мы отправимся на поиски детской поликлиники?

– Не думаю, что в таком маленьком городке их несколько, – кивнула я. – Впрочем, сейчас узнаем.

Я встала, отодвинула стул и зашагала к тетке, скучающей за буфетной стойкой. Процесс обслуживания немногочисленных посетителей не был непрерывным, и вынужденные паузы работница прилавка коротала за рукоделием. Опытным взглядом молодой мамаши я безошибочно опознала в незаконченном вязанье детский башмачок типа «пинетка» и, подойдя поближе, дружелюбно спросила:

– Вижу, у вас девочка? – полуфабрикатный башмачок был розовым, как глаза белого кролика. – Дочка или племянница?

– Что вы, внучка! – засмеялась польщенная тетка. – Катя, ей скоро будет два месяца.

– А у меня мальчишка, Коля, ему скоро три года, – вздохнула я. – Мы приехали в гости к родственникам, задержались немного, а ребенку надо сделать очередную прививку. Не подскажете, где тут детская поликлиника? Или их в городе несколько?

– Одна-единственная! – вздохнула молодая бабушка. – Вечно там очереди жуткие, в кабинет к врачу не достоишься, проще на дом вызывать.

– Нет, мы на дом не можем, нам ведь процедурный кабинет нужен. Куда ехать, не подскажете?

– Точный адрес я не знаю, но это на улице Лермонтова, рядом с наркодиспансером, – ответила тетка, энергично шевеля спицами.

Удивившись такому соседству, я одновременно обрадовалась: телефончик Тихореченского наркодиспансера я добыла из интернетовского справочника вместе с номером местной милиции. Уже из машины я позвонила по мобильному в это специализированное учреждение здравоохранения, узнала у дежурной точный адресок диспансера и выспросила подробный маршрут проезда.

Не прошло и получаса, как мы с Иркой подъехали по указанному адресу. Проигнорировали скрывающийся за высокими стенами с колючей проволокой наркодиспансер и зашагали к двухэтажному зданию, у крыльца которого теснились разноцветные детские коляски. Очевидно, сегодня в поликлинике был день младенца.

В здании было шумно и не скучно. Все скамеечки были заняты, по коридору на нетвердых ногах бродили любознательные личности раннего детского возраста. Один кудрявый ангелочек споткнулся и упал прямо под ноги Ирке. Подружка помогла ему подняться, улыбчиво агукнула, и раздумавший рыдать ребенок крепко вцепился маленькими пальчиками в карман ее юбки. Подоспевшая мамаша ангелочка попыталась увести детеныша прочь от чужой тети, но малыш взревел, как паровозный гудок, и не разжал ручки. Над бахромой Иркиного кармана нависла угроза облысения. Ирка посмотрела на меня и беспомощно развела руками. Я поняла, что на какое-то время осталась без напарницы, и решила действовать самостоятельно.

– Здравствуйте! – терпеливо дождавшись своей очереди к окошку регистратуры, сказала я сердитой бабе в белом халате.

– Быстро говорите, что нужно, не задерживайте очередь! – тут же загомонили в толпе позади меня.

– Карточку Андрюши Петрова дайте, пожалуйста, – затарахтела я, просовывая в окошко черный квадратик рентгенограммы своего зуба. – Улица Минина, дом двадцать, квартира один.

– Карточки хранятся у врача! – Медработница рявкнула на меня из окошка, точно собака из будки. – Вы что, мамка, в первый раз пришли? За карточкой в кабинет ступайте!

– В какой кабинет? – поспешно спросила я, цепляясь за окошко.

Дюжие станичные «мамки» уже выдавливали меня из очереди.

– Минина, двадцать? Девятый участок, тринадцатый кабинет, Смирнова.

– Спасибо. – Я поспешно отступила в сторону, поближе к могучей Ирке, там шумно выдохнула и безнадежным взглядом окинула набитый народом коридор.

Та-ак, а теперь, похоже, придется отстоять километровую очередь в этот чертов тринадцатый кабинет!

Я даже не заметила, что сказала это вслух.

– В тринадцатый? – неожиданно переспросила мамаша ангелочка, безжалостно измочалившего Иркин карман. – Мы с Ванечкой тоже в тринадцатый стоим, у нас как раз очередь подходит. Ванюша, отпусти тетю, нам к доктору пора идти!

– Ванюша, не отпускай тетю! – возразила я, увидев возможность проникнуть в тринадцатый кабинет без очереди. – Тетя зайдет с вами в кабинет, спросит у доктора карточку Андрюши Петрова и вложит в нее рентгеновский снимочек его зубика.

– Задачу поняла, – коротко ответила Ирка.

В неразрывной связке с ухватистым Ванюшей она задвинулась в открывшуюся дверь врачебного кабинета. Ванюшина мама вошла следом и закрыла за собой дверь.

Я осталась ждать в коридоре, скрестив пальцы за успех Иркиной миссии. Ждать пришлось недолго, минуты через две-три улыбающаяся подружка вышла из кабинета и, скороговоркой сказав рвущейся навстречу мамаше с оглушительно вопящим младенцем:

– Подождите, там еще занято! – присоединилась ко мне.

– Ну как? – спросила я.

– Пойдем. – Подруга крепко, как мальчик Ванюша льняную бахрому, ухватила мой локоток и потащила меня к выходу.

– Все получилось, – доложила она уже на крыльце. – Я спросила Андрюшину карточку, и мне ее дали без разговоров, потому что сейчас дежурит другой врач, наша-то смена, то есть Андрюшина, была с восьми до одиннадцати утра. Тогда как раз принимала доктор Смирнова, а сейчас сидит Травушкина.

– К чему мне вся эта информация? Говори по существу!

– По существу так по существу, – легко согласилась Ирка. – Ты была права, в связи с переездом Андрюшу Петрова перевели на другой участок, раньше он был на четвертом, у Ёлкиной…

– Елки-палки! – не выдержала я. – Да говори ты толком! Старый адрес узнала?

– А чего ж не узнать, он написан на обложке медицинской карточки, – Ирка все тянула резину. – Перечеркнут, конечно, но разобрать можно…

– Так ты разобрала?!

– Естественно, я же умею читать. – Моя мучительница подергала дверцу «шестерки» и подняла на меня лазоревые глазки. – Ключи у тебя? Давай открывай!

– Не открою! – злорадно ответила я. – Не сядешь в машину, пока не скажешь адрес!

– Ладно. Березовая, три, – Ирка вынужденно уступила.

Я перебросила ей ключи и, дожидаясь, пока подруга откроет машину, оглянулась на поликлинику, в тринадцатом кабинете которой лежала детская медицинская карточка, укомплектованная абсолютно посторонней рентгенограммой.

Я искренне надеялась, что этот маленький квадратик благополучно вывалится из карточки Андрюши Петрова и ни один специалист не будет его внимательно рассматривать. В противном случае размер левого «глазного» зуба двухлетнего ребенка может не только удивить, но и напугать медиков. Клыку такой величины позавидовал бы юный Дракула!

Улицу Березовую мы искали долго. Часа полтора колесили по городу, сделав три остановки в местах хоть сколько-нибудь массового скопления народа: у колбасного ларька, у пекарни и у фирменного магазина Тихореченской кондитерской фабрики. В каждой торговой точке мы делали покупки и вскоре создали в машине продовольственный запас, которого нам должно было хватить на обратную дорогу: палочка колбасы, пышный мягкий каравай и сливочные помадки. Правда, конфеты – два двухсотграммовых пакетика – охочая до сладкого Ирка слопала за десять минут. Помадки «Буренка-ядренка» с дробленым орехом и «Буренка-варенка» с вареной сгущенкой оказались свежими и вкусными, поэтому очень скоро от них остались только фантики. Сложив бумажки от «Буренок» в кулечек, довольная Ирка предложила продолжить серию конфетами «Буренка-куренка» с табачной крошкой, «Буренка-дуренка» с опийным маком и «Буренка-мудренка» с сюрпризной начинкой, всякий раз новой.

Меня буреночная тема ничуть не заинтересовала. Я критически рассматривала этикетку, налепленную на палку сухой колбасы. Это изделие местного мясокомбината носило подозрительное название «Солями», и я сосредоточенно изучала информацию о составе колбаски, надеясь выяснить, какими именно солями она богата. Очень хотелось надеяться, что не солями тяжелых металлов!