Кукиш с икоркой - Елена Логунова

– А как зовут твою подружку? – не отставал Лазарчук.

– Как зовут мою подружку? – Я срочно заглянула в бумажку, исчерканную косметическим карандашом. – Пожарская! Пожарская… э-э…

Я замялась, пытаясь придумать вымышленной подруге имя.

– Котлета, – невозмутимо подсказала Ирка.

– Пожарская кот… Катерина! – сообщила я капитану, погрозив ухмыляющейся подруге кулаком. – Еще глупые и несвоевременные вопросы есть? Нет? Тогда спасибо за помощь и до свиданья, я спешу и очень занята.

– Чем это? – успел еще вякнуть несносный Лазарчук, но я тут же выключила трубку.

– Дезориентацией противника в лучших сусанинских традициях! – сказала я, пряча мобильник в сумку.

– Чего? – переспросила Ирка.

– Ничего! Рули себе! – ответила я.

Откинувшись в кресле, я сладко уснула и пробудилась уже на въезде в Тихореченск.

Городок был миленький, зеленый, похожий на большую аккуратную деревню, состоящую из пары десятков улиц, вдоль которых тянулись ряды добротных домиков из красного кирпича. Перед заборами росли вишневые деревья, густо усыпанные созревающими ягодами, важно бродили откормленные гуси и куры, из-под калиток выглядывали лохматые собачьи морды вполне добродушного вида. Я с умилением посмотрела на гладкого курносого поросенка, копающегося в куче песка с таким же энтузиазмом, как мой собственный свиненок-отпрыск, и глубоко вдохнула воздух, не оскверненный выхлопами многочисленных автомобилей и выбросами промышленных производств. Правда, деревенская атмосфера была заметно ароматизирована навозом и птичьим пометом, но это вносило даже приятное разнообразие.

Ирка пасторальную прелесть Тихореченска не оценила. Подружке сильно хотелось в туалет, а ничего похожего на общедоступное заведение подходящего санитарно-гигиенического профиля на сельских просторах не наблюдалось. Попросту присесть под кустик Ирка тоже не могла, это нужно было делать в дикой местности, до въезда в населенный пункт. Подруга ерзала на сиденье и так нервно приплясывала на педалях газа и сцепления, что мне без всяких объяснений было ясно: она держится из последних сил.

– Надо найти здание городской администрации, вокзал, клуб, кинотеатр или столовую, – сказала я, сочувственно посмотрев на подружку. – Где-то там будет туалет.

– Истина где-то там, – сквозь зубы прошипела Ирка. – А где искать эту администрацию с кинотеатром?

– В центре, – уверенно ответила я. – В каждом уважающем себя населенном пункте обязательно есть центр: это такая площадь, вокруг которой расположены административные и культурно-развлекательные учреждения.

– Живо говори, куда ехать, а не то я сейчас устрою тебе абсолютно некультурное развлечение – водный аттракцион! – злобно рявкнула подруга.

– Остановись на секундочку, – попросила я.

Впереди прямо по курсу показался доисторического вида замшелый деревянный колодец, рядом с которым под ярким зонтом восседала столь же замшелая бабуля с бидоном. На срубе колодца рядком стояли выстроенные по ранжиру стеклянные банки с молоком.

– Остановиться не смогу, только приторможу, – ответила Ирка, сбрасывая скорость.

Я высунула голову в окошко и закричала приближающейся молочнице:

– Бабулечка, где у вас центр?

– Тяжести? – хихикнула старая юмористка.

– Нет, центр города! – мне, с учетом Иркиного состояния, было не до смеха. – Что-нибудь такое: вокзал, банк, телеграф?

– Арсенал и Зимний дворец, – понятливо кивнула смешливая ровесница Октября. – Езжай прямо до моста, а там поверни налево и потом все дальше прямо!

– Дальше, дальше… – прошипела Ирка.

Получив необходимую информацию, подружка притопила педаль газа, и в крутой поворот у моста мы вписались с большим трудом, а на просторную площадь с памятником Ильичу влетели с такой скоростью, словно имели кощунственное намерение таранить скульптурное изображение вождя мирового пролетариата.

«Шестерка» остановилась, лишь самую малость не дотянувшись до гранитного постамента изваяния. Ирка выскочила из машины и завертелась волчком, затравленно озираясь.

– Беги в кабак! – посоветовала я, критически оглядев казенные дома по разным сторонам площади.

Приседая, Ирка порысила к зданию, украшенному вывеской «Ресторан «Тихая речка». На ходу подруга шарила в кошельке и в заведение ворвалась, размахивая сторублевкой. Наверное, купюры помельче в бумажнике не было. Я подумала, что за такую сумму в этом скромном приюте провинциальных кутил и гурманов ей наверняка не откажут в отправлении естественной надобности. Если не будет других вариантов, предложат какую-нибудь гусятницу вместо ночного горшка.

Ирка вернулась минут через пять, совсем в другом настроении. Она светло улыбалась, слегка пританцовывала и с аппетитом жевала грандиозных размеров пирожок, сопоставимый по габаритам и форме с богатырским лаптем Ильи Муромца.

– На сдачу дали, – пояснила подружка, великодушно разломив гигантский пирожок пополам.

Я с благодарностью приняла сочащийся вареньем ломоть сдобного теста и, чавкая, сообщила:

– Улица Минина перпендикулярна улице Ленина. Мы стоим как раз на их пересечении.

– Интересно, что такого сделал этот Минин, что его именем назвали вторую по значению городскую улицу? – заинтересовалась Ирка.

– Сдается мне, это какой-то другой Минин, не тот, который в паре с Пожарским, – рассудила я.

– Ну да, этот в паре с Лениным! – засмеялась Ирка, необычайно повеселевшая после посещения ресторанного туалета.

– Сели и поехали? – спросила я, кивком указав направление движения.

– Вдо-оль по Ми-ининской! – весело забасила Ирка, забираясь в машину. – По Тверской и какой-то еще, не помню!

– Ограничимся Мининской, – сказала я. – Нам нужен дом номер двадцать один. Нечетные номера слева.

– Номер сто пять, сто семь… Ой, мы едем не в ту сторону! – спохватилась Ирка.

Она нахально развернулась посреди дороги, и мы покатили в противоположном направлении. Наказать нас за нарушение правил было некому, да и движение по улице Минина никак не назовешь оживленным. В данный момент по этой сельской магистрали перемещались только наша «шестерка» и с полдюжины рыжих дворняг, сопровождающих нас на манер мотоциклетного эскорта.

– Красиво идем, как правительственный лимузин! – заметила я, оглянувшись на бобиков, мчащих за нами с заливистым лаем. – Не хватает только толпы местных жителей, приветствующих наше появление с флажками в руках. Я-то думала осуществить нашу миссию по-тихому…

– Поняла, – коротко сказала Ирка, прибавляя газу.

Звонкоголосые песики отстали, а через пару кварталов на дороге появились и другие автомобили.

– Смотри-ка, светофор! – восхитилась Ирка.

– Желтый! – значительно сказала я.

Мы приближались к новому микрорайону, застроенному многоэтажными домами. Тут уже было более многолюдно и оживленно, во множестве появились вывески магазинов, пешеходы, автомобили и светофоры – все, как один, желтоглазые.

– Очевидно, это новейшая история улицы Минина, – изрекла я, проводив благожелательным взглядом автобус, под тяжестью набившихся в него пассажиров перекосившийся так, что обозначающая маршрут восьмерка в левом нижнем углу лобового стекла стала тяготеть к математическому знаку «бесконечность».

– А вот и наш двадцать первый номер! – довольно пропела Ирка, закладывая крутой вираж.

«Шестерка» свернула с улицы и запрыгала по рытвинам разбитой колесами неасфальтированной дороги. Лавируя между грудами строительного мусора, машина проскакала к единственному подъезду девятиэтажной блочной башни и остановилась на маленьком островке гравия у самого входа.

– Двадцать первый номер, – повторила Ирка, указывая на новую табличку, закрепленную на стене новостройки.

Ярко-синие буквы и цифры на бледно-сером боку дома смотрелись как татуировка. «Ул. Х.Минина, д. 21», – прочитала я. Несомненно, мы прибыли по нужному адресу.

– Точно, это другой Минин, – пробормотала между тем Ирка. – Того, из учебника истории, звали как-то иначе. Не на букву Х, я бы запомнила.

– Тот был Кузьма, – подсказала я. – А этот, наверное, какой-нибудь Христофор, Харитон или Харлампий. Я другого не понимаю: почему в самом начале этой улицы стоят новостройки, а в конце – лабазы прошлого века? Должно же быть наоборот?

– Почему это? Все правильно, реконструкцию города начали с самого старого района. Ты туда посмотри! – Подруга ткнула пальцем в боковое стекло.

Я посмотрела в указанном направлении и увидела мусорный курган, наводящий на мысль об археологических раскопках. В груде серой щепы и почерневших от времени кирпичей угадывались какие-то облупившиеся ставни и куски резных наличников. Кучу обломков деревянного зодчества венчал помятый жестяной петушок.