Лаврушка - Тата Кит

плеча и заглянула в зеленые глаза с искрящимся в них весельем. – Прям очень дохлые еноты, да?

– Прям, да.

– Прям воняют, разлагаются и их уже кто-то ест?

– Прям ест, да, – кивнул он.

– Что-то, по-моему, ситуация только усугубляется, – протянула я задумчиво. – Я, конечно, догадывалась, что ты тот еще извращенец, но не настолько же, Лавруш.

– А что я могу сделать, когда на мне практически лежит королева красоты?

– У тебя галлюцинации? Мы здесь одни, и никакой королевы красоты рядом нет. Тут только я на тебе лежу.

– Ты только что убила на корню мой шедевральный комплимент.

– А! Так ты это обо мне? Ну, тут уточнять надо было, Лавруш. Королева антикрасоты, если речь обо мне.

– Ошибаешься, – сказал он с легкостью. – Даже с припухшим лицом и торчащей вверх челкой ты могла бы выиграть любой конкурс красоты. А уж если ты наденешь ту пижамку с инфузориями…

– С авокадо, – поправила его рефлекторно.

– С авокадо, то вообще с ума сойти можно.

– Ты меня сейчас клеишь, что ли? – подперла щеку ладонью и нависла над Андреем. Взгляд неконтролируемо скользнул к губам и задержался на них дольше, чем полагается просто друзьям.

– А если бы и клеил, ты против? – спросил он вполголоса, а большой палец его руки тем временем стал чертить мягкие круги на бедре, скрытом спальником. Круги очень быстро превращались в волны мурашек, перерастающих в самое настоящее цунами противоречивых чувств в грудной клетке.

– Это на тебя так длительное воздержание действует? – задала я вопрос, который смело могла адресовать и самой себе тоже.

– Не пугай меня этими словами, – рассмеялся Андрей. – Так на меня действуешь ты и это, честно говоря, даже немного пугает.

Повисло неловкое молчание и взгляды, которые тоже нельзя назвать дружескими.

– Мы собираем городок! – папа потряс палатку, и это стало катализатором для того, чтобы разлепить нас с Андреем.

Я просто отпрянула от него и неловко поправила шорты и задравшуюся майку, боясь снова заглянуть в глаза мужчине.

– Придется идти на крайние меры, – Андрей сел и потер лицо ладонями.

– Какие?

– Искупнуться в реке.

– И как ты сейчас пойдешь на глазах у всех со своим… рычагом?

– Придется бежать. Так что предлагаю сделать вид, что я нарвался, и ты очень сильно хочешь зашить меня в спальнике и утопить.

– А! Ну, тут даже вид делать не надо. В общем-то, так оно все и есть.

– Так, – хлопнул он ладонями по коленкам. – Для начала отвернись, чтобы не смущаться, а потом беги за мной и матерись.

– Отвернуться? – прыснула я. – Значит, как у меня дома ходить, в чем мать родила, так ты не смущаешься, а как тут в шортиках показаться, так я, значит, отвернись?

– Тут ситуация такая… непростая.

– Ладно, – сделав одолжение, отвернулась от него, но выставила руку. – Дай мне что-нибудь такое, чем тебя можно будет гнать.

– Ссаных тряпок нет.

– Дай, какие есть.

Тихий шорох за спиной и мне в ладонь легла мягкая ткань. Потом еще одна.

– Ты там разделся, что ли?

– А как я должен купаться? Нам еще в город скоро возвращаться, вообще-то.

– Давай, уже, – закатила глаза и нервно вздохнула.

– Ну, погнали! Шуня-шуня, бе-бе! – прошипел он мне и выбежал из палатки, пряча причинное место обеими руками.

– Ненормальный, – покачала головой и побежала за ним, смеясь и кидая в него его же вещи.

– Если утонешь, я тебя убью! – крикнула ему, когда он забежал в реку и нырнул.

– Холодно же! – всполошилась мама. – Простынет.

– Остынет, – заверила я её. – Ему сейчас это нужно.

Мне бы тоже не помешало, если честно…

Глава 30

– Палатки все собрали?

Папа оглядел полянку хозяйским взглядом, словно выискивая изъяны.

– Все, – ответила мама за всю нашу честную компанию.

Народ лениво бродил по полянке, нежась под лучами полуденного солнца. Уезжать не хотелось совсем. Отрыв от цивилизации – любимое времяпрепровождение нашей семьи. Трудно отказать себе в удовольствии свалить подальше от городской суеты, смога и тесноты квартиры.

– Тогда собираем весь мусор и едем домой, – подытожил папа. – Меня диван ждет.

– Не только тебя, – урезонила его мама. – И я первая в очереди на диван.

– Кто первый добежит, того и диван. Забьёмся? – папа протянул маме руку, ожидая заключения пари. – Шунь, разбей!

– Божечки, – усмехнулась я, но всё же мягко ударила по сплетенным родительским рукам и ехидно добавила. – Первой диван займу я, потому что бегаю я быстрее.

–Так! Где Андрюха? – крикнул папа. – Шуню привязываем к дереву и едем домой.

– Так нечестно! – рассмеялась и поймала веселый взгляд Андрея, который вместе с Тимофеем возился с разборкой папиного мангала.

– Привяжу-привяжу, – отозвался он, блеснув хитростью зеленых глаз.

– Вот зять у меня, а! – гордо заявил папа и пошел открывать багажника машины Лаврова, чтобы загрузить в нее весь крупнокалиберный бутор, который не влезет в малолитражку Тимофея.

Взяла целлофановый пакет и приступила к сбору мусора на полянке. К сожалению, об этом месте знаем не только мы и, поэтому частенько обнаруживаем здесь мусор, который приходится убирать перед установкой нашего маленького лагеря и после, так как ветром приносит всё больше фантиков и упаковок от чипсов и тому подобное.

– Шунь? – подкралась ко мне мама. – А Андрюша уже намекал тебе на женитьбу?

Подняла на нее взгляд и немного растерялась, видя детский восторг ожидания положительного ответа.

– Мы об этом не говорили, – ответила ей честно.

– Отчего же? – вскинула мама брови. – Мне кажется, вы созрели для женитьбы даже больше чем Света с Тимошей.

– Тебе кажется, мам.

– Ты не доверяешь Андрею?

Остановилась и задумалась. Повернулась к машине и внимательно посмотрела в спину Лавршуке, который что-то активно обсуждал с папой.

– Не знаю, – наконец, произнесла я. – Мам, мы сначала продолжительное время с ним просто дружили,