Время и комната - Бото Штраус

Вольф. Эта динамика, эта поза — кажется, еще чуть-чуть и она поползет прямо по моей ладони.

Киприан (протягивая лупу). А вы взгляните, взгляните!

Вольф. А глаза-то, глаза — даже глаза можно разглядеть! Нет, вы и впрямь создали что-то невероятное.

Киприан. Сплошные чертенята, верно? Да-да. Как вы думаете — людям такое понравится?

Вольф. Почему вы об этом спрашиваете? Вас совершенно не должно заботить, понравится это «людям» или нет.

Киприан. Так-то оно так. Только я все равно себя спрашиваю: понравится или нет. Хочется все-таки приносить радость. Я часто размышляю — да вот хотя бы когда вырезаю свои фигурки и слушаю между делом «Розы с юга» или «Голубой Дунай»{27}, — так вот, король вальсов наверняка ведь себя спрашивал: понравится это в свете? О да, конечно же, это понравится! Вы только послушайте! Ну что ж, тогда получайте — подарок от маэстро!

Вольф. Король вальсов… Что ж, пожалуй. Но вы-то творец фигур. Вы создаете нечто безмолвное и строгое, для немногих посвященных.

Киприан. Творец фигур? Только и всего? Нет, одно это не стоило бы труда.

Вольф. Погодите! Вот эту статуэтку я хочу! Я ее покупаю! «Девушку с раскниксенными коленками». Хочу сделать свадебный подарок. Женщина, которую я люблю, выходит за другого.

Киприан. Вот как. Тогда возьмите лучше не её. Вот, возьмите Титанию, лунную фею. С ней, можете не сомневаться, ваша пассия не будет принимать брачные узы слишком всерьез…

Вольф. Она восхитительна! Она прекрасней всех! Что это у нее в волосах? Цветы?

Киприан. Цветы? Как бы не так! Хлебцы в упаковке, сгущенное молоко в банке, зефир в шоколаде, картофельные чипсы. Титания — это же такая продувная бестия! Она любит потолкаться среди людей. Днем в супермаркете, когда народу не так много, ей достаточно просто прикоснуться пальчиком — и приглянувшиеся ей товары сами плывут за ней по воздуху, кружа вокруг ее головы, как планеты. Кассирши ворчат: «Что, тележку взять не могли?». Да, с ней, клянусь, вы будете довольны. Положитесь на меня: ее и только ее.

Вольф. Да. Я ее беру.

Киприан (про себя). Пройдоха! Как жалко с ней расставаться. А как часто она меня мучила… (Вслух.) М-да! Ну вот видите, главное — идею найти. Иной раз неделями голову ломаешь — и все без толку, а потом чихнешь — и пожалуйста, вот она идея, тут как тут.

В парке. Титания перед цирковым занавесом. Черный мальчик сидит перед ней на краю песочницы.

Титания.

Покинуть лес!.. Не думай и пытаться{28}.Желай иль нет — ты должен здесь остаться.Могуществом я высшая из фей.Весна всегда царит в стране моей.Тебя люблю я. Следуй же за мной!К тебе приставлю эльфов легкий рой,Чтоб жемчуг доставать тебе со дна,Баюкать средь цветов во время сна.Я изменю твой грубый смертный прах:Как эльф витать ты будешь в облаках.Скорей ко мне, Горчичное Зерно,Горошек, Паутинка, Мотылек!

Она достает из земли четыре белоснежные рубашки. Справа появляются Оберон и Киприан и с некоторого отдаления наблюдают эту сцену.

Вот господин ваш: вы ему служите,Его воздушной пляской окружите,Кормите виноградом, ежевикой,Берите мед ему от пчелки дикой,А из пчелиных лапок восковыхНаделайте светильников ночных:О звезды светляков их зажигайтеИ милого на отдых провожайте,Взяв крылья мотыльков на опахала,Чтоб спать ему луна не помешала.Склонитесь и приветствуйте его!

Оберон. Гляди: Титания в изгнании печальном тоскует о подлунном летнем царстве и пред твоим мальчишкой шпарит пьесу о бедной, одураченной невесте, влюбившейся в осла.

Киприан. По-моему, она дает сегодня последнюю гастроль: здесь и сейчас.

Оберон. Пусть тыщу раз она мне посулит послушной быть — а все ж не перестанет за мужиками бегать, вопрошая: «Который час», — и наобум в людские средостения встревая. Уж так устроена; к тому же ей не впрок ни этот край, ни этот скудный климат: земные токи ей во вред и прямодушный ум ее смущают.

Киприан. Во мне все прямо вскипает против нее!

Оберон. Вот и докажи, стоит ли чего-нибудь твое искусство в союзе с духом Оберона: удалось ли тебе создать верное средство, достаточно чудодейственное, чтобы угомонить наконец эту царственную фурию и ненадолго — для пущего вразумления — перенести ее в забытье глубокой древности?

Справа появляется Учтивец, толкая перед собой пустую тележку из супермаркета, и останавливается неподалеку от песочного ящика.

Титания.

«Идите ж с милым к моему покою{29}.Луна как будто плачет в высоте.Она в слезах: цветы полны тоскоюО чьей-нибудь погибшей чистоте…».

Она заталкивает Черного мальчика за занавес и подбегает к Учтивцу.

Простите, вы не скажете, который час?

Учтивец (не оборачиваясь). Сейчас ровно…

Титания.

Тебя ждала я, одного тебя!Тебя лишь одного искала взглядом,Стараясь одолеть любую даль,На цыпочки вставая в нетерпеньи…

Учтивец (смущенно, но и польщенно). Вот как…

Титания. Зачем ты медлишь войти в мое царство? Через парк, за ограду, сквозь огонь и воду!

Учтивец. Гм.

Титания. Где ты живешь?

Учтивец. Хаймеранштрассе, восемь.

Титания (словно на иностранном языке). «Что там у нас в морозильнике?»

Учтивец (бодро рапортует). В морозильнике у нас цыплячьи ножки, пицца и медовое мороженое.

Оберон. Давай!

Киприан пытается набросить на шею Титании амулет.

Киприан (Учтивцу). Руки! Держите руки ей!

Он набрасывает Титании, которая яростно сопротивляется и вертит головой, амулет на шею. Титания начинает успокаиваться, пока не замирает в полной неподвижности.

Оберон (про себя). Смотри-ка, действует. Боюсь, что этот фокус стократ мои печали преумножит…

Киприан. Благодарю вас за помощь…

Учтивец. Что вы, Киприан, не стоит благодарности. У меня, правда, чуть сердце из груди не выскочило…

День свадьбы. Подест, на заднем плане белая стена украшена цветочными гирляндами. В центре, на увитой цветами колоннообразной подставке, в лучах света — статуэтка Титании. Элене подвенечном платье, Георг, Вольф, Хельма стоят полукругом позади подставки. Даже когда они говорят, взгляд их подчас не в силах оторваться от фигурки.

Элен. Боже мой, какая прелесть!

Георг. Ничего прелестного.

Элен. Прелесть, прелесть! С ума сойти можно, какая прелесть! How cute she is! A sweet little darling! Such a refined lady! What’s her name?[7]

Хельма. Это все, что угодно, только не леди.

Георг. Вот как?

Вольф. Это называется «Жуть».

Элен. Как-как?

Георг. Суть.

Вольф. Нет, не суть и не муть, а именно «жуть». Жуть — от слова «жутко». Это сам ужас.

Георг. Вот как? Подходящий подарочек к свадьбе.

Вольф. «Жуть. Титания в драконьем царстве». Так это называется.

Элен. А как она блестит, как искрится!

Вольф. Я поначалу сомневался — как раз из-за этого жуткого названия. Но в его мастерской это, безусловно, была самая интересная работа. Это настоящее произведение искусства.

Хельма. Произведение искусства? Вот эта куколка? Да какое же это искусство?

Элен. Как бы там ни было — в нее можно влюбиться. Это подарок на счастье. Талисман.

Вольф. Нет, Элен, извини: это произведение современного искусства. Автор первым изобрел это направление, этот стиль микроминиатюр. Это очень ценная вещь, черт возьми!

Георг. То-то я смотрю, на эти маленькие штуковины мода пошла. Один мой коллега-адвокат даже на судебные заседания является с таким вот амулетом на шее.

Вольф. Нет, ты что-то путаешь. Точно такого же амулета у него быть не может.

Георг. Ничего я не путаю. Это сейчас самый модный подарок. «Моя вещица» — так люди говорят, сжимая эти фигурки в кулачке и блудливо ухмыляясь. И не поймешь, то ли они всерьез им поклоняются, то ли прикидываются.