Забег на длинную дистанцию. Полная сборка - Марик Лернер

— Да мы только начали, — возмутился один из бритоголовых.

— Пока, — подчеркнуто заявил низкорослый, — если не объяснит в подробностях, продолжите.

— Что? — со страхом переспросил Серега. — Что я должен рассказать. Я просто водила.

— Вот это и изложи. Куда ездил в последний раз, зачем, кто приказал. Твой маршрут совсем не Ломоносовский район.

— А, — с облегчением сказал Серега, — так бы и сказали! Что мне начальство приказало, то и сделал. Какие претензии?

— Кто приказал? — с нажимом переспросил низкорослый. — Что именно, когда. Причина. Подробно. Если это не твоя инициатива, ты нам ни черта не сдался. Рассказывай.

* * *

— Лучше один раз сделать вовремя чем два раза правильно, — глядя мимо Аксютина, сказал Андрей.

— То есть, — в изрядной ярости спросил тот, — ты прекрасно знаешь, кто и что сделал, но меня забыл в известность поставить. Я бегаю весь в мыле, буцаю мента не за что ни про что, а ты и не подумал сообщить о маленьких подробностях происходящего вокруг.

— Извини, но над этим я не властен. Три дня назад мне стукнуло в голову. Похищение с целью выкупа. И самое неприятное, что деньги вроде заплатили, а живых назад не получили. Может я не самый лучший на свете человек, но за брата кого угодно порву на куски и совесть беспокоить, абсолютно не станет. Такое, знаешь, приснилось сообщение в траурной рамке. Ни подробностей, ни х… Ты, где был в это время? В Архангельске. То-то и оно. Какой смысл выдергивать. Приставить охрану, а где гарантия, что просто не перенесут на другой раз. Отложат мероприятие, пока успокоимся и повторят. А прямо сказать никому ничего не могу. Тем более и не знаю ничего. Ни кто, ни когда, ни подробностей. Вот я и вызвал Фонарева, даром он, что ли зарплату получал в своей 'девятке'? Объяснил про неясные предупреждения от таинственных лиц, — он криво усмехнулся. — Попросил приставить плотную опеку по полной программе. Разговоры, посторонние лица, чужие машины, кто ходит сзади. Не делают такие вещи с бухты-барахты. Сначала готовятся.

Виталик постарался. Очень серьезно. Я ему ясно дал понять, справится, получит свою контору. Пора четко разделять обязанности. Чисто охрана не исчерпывается сторожами и бойцами. На сегодняшний день имеется почти больше двух сотен человек в 'Кольчуге' и они очень часто дублируют функции друг друга. Это, кстати, тебе прямое указание. Пора всерьез заняться структурой фирмы. Гарантии сделок, проверка партнеров, технический отдел, разведка и контрразведка. Детективный отдел. Мне очень не нравится, что отдельные подразделения сегодня работают не столько на центральную контору, но и в собственных и интересах тех, кого они охраняют. Так недолго и до раскола. Пора заняться этим всерьез. Должностные обязанности, четкое подчинение. А недовольных — вон!

— В смысле меня? — осведомился Аксютин. — А то я опять слышу нечто не по заданному вопросу.

— Куда я от тебя денусь, — не очень убедительно отказался Андрей. — Коней на переправе не меняют. Нам еще долго ехать вместе, а комитетчики еще те козлы. Что у них за душой не поймешь.

— И?

— Ну что и? — нехотя пробурчал Андрей. — Вычислили этих деятелей, не так уж и сложно оказалось. Чистая самодеятельность. У горного орла взыграло обиженное самолюбие. Как это его всего из себя гордого, да так опустили. Напрямую бодаться не посмел, мог и от своего старшего товарища серьезно огрести за самодеятельность, а подляну устроить возжелал. И что, жаловаться в вышестоящие органы? В город Грозный или прокуратуру? Он еще ничего не сделал и дело заводить не станут. Вызовут, пальчиком погрозят. Ну, так он уедет на пол года-год, а мысль денежек срубить по легкому, никуда не денется. Брать на похищении опасно. Неизвестно что выйдет и на подобный риск я не согласен. Это можно решить только радикально. Раз и навсегда. Ментов зарядили и попросили болтаться рядом. Ничего не объясняли, но так, чтобы со стороны стремно было. Лишние свидетели в форме. Мочить себе дороже, все на уши станут. Проще во дворе прихватить. А там их без проблем подождать.

— И ты взял пистоль, — с интересом сказал Аксютин, — и отправился…

— Я попросил очень ответственных товарищей, — спокойно объяснил Андрей.

— И будешь теперь сидеть на крючке у комитетских вечно, да и Фонарев в курсе.

— Он может догадываться, но не свидетель. Мы с ним замечательно общались, как раз в ответственный момент. Специально вызвал и расспрашивал, как он видит охрану в будущем. Сидели допоздна и обеспечивали друг другу железное алиби. А ребята работают по собственной инициативе и не заинтересованы в рекламе. Мы и не встречались. Им самим все это опасно. Все дела через камеру хранения и почтовый ящик.

— Ну, допустим, хотя я бы раскрутил это дело.

— Но ты же не будешь? Ей Богу, я почти хороший. А для обычных ментов — глухарь. Они подноготной не знают. Нашли покойников с уголовным прошлым и оружием — спишут на разборки.

— Павел в курсе?

— Теперь знает, — вздохнул Андрей. — Ему это очень не понравилось. Устроил скандал с воплями. А что лучше было предупредить? Чтоб ходил и трясся? Я так не думаю!

— Телефончик, — после паузы поинтересовался Аксютин, — не дашь? Вдруг пригодится.

— Нет телефона. И контакта нет. Объявление в газете и если потребуется я уж как-нибудь сам. Им тоже светиться не интересно. Вот так.

— Надеюсь, не потребуется!

Андрей пожал плечами.

— Никто не способен сказать, что его дальше ждет, — философски заметил. — Даже я не знаю. Вечно вдруг, как снег летом. И никогда не знаешь, имеет ли смысл вмешиваться. Не в подобном случае, здесь вопроса нет. Не вышло бы с этими, нашел бы других. Тебя бы напряг. А вот что делать, когда страна несется в пропасть? Что убить все ЦК Политбюро? Потом заявят, что враги демократических перемен устроили злодейство и требуется идти в том же направлении семимильными шагами.

— А ты уверен, что не хотел бы это, — Аксютин неопределенно показал в сторону окна, — остановить? Вернуть все к тому, что было?

— Честно? Нет. Я не хочу все жизнь быть автослесарем и сшибать трояки. В этом есть что-то плохое? И потом я знаю, как остановить поезд, я выучил, как избавиться от бандитов, а вот как остановить развал СССР мне неизвестно. Хочешь попробовать? — навалившись на стол и глядя Аксютину в глаза, спросил. — Попробуй остановить объединение Германии. Кого прикажешь убить? А чтобы предсказать, что последует за выводом войск по всей Восточной Европе не надо быть пророком. Выведут войска в чистое поле, бабки немецкие попилят, и получит государство вместо наиболее боеспособных частей кучу мусора. Офицеры разбегутся, техника сгниет в поле. Куда торопиться? Зачем? Пусть сами немцы построят жилье по своим стандартам. Нет, подавай деньги, и срочно выкатываемся. Дома проще своровать и концов не найти. А я такой хороший должен стоять в стороне и ругаться бессмысленно? Нет уж. Если пилить имущество будут, а я догадываюсь, кто именно займется, то непременно поучаствую. Кончился социализм, но еще хуже, что это понимают все. Сверху донизу и никто… ни одна собака ничего не делает. Военные начнут продавать имущество направо и налево!

— За этим ты и летал в ГДР? — невинно спросил Аксютин.

— И за этим тоже, — угрюмо подтвердил Андрей. — Связи надо заводить заранее. На охоту сходить, пока еще бесплатно. У них там очень специфические методы. Гонят зверей прямо на ружья. Не дай Бог начальство перетрудится, блукая по лесу в поисках добычи. Затем мероприятие плавно перетекает в продолжение — выпить душевно с генералами и контрразведчиками — они тоже люди и кушать хотят не сухарь, а хлеб с икрой. Канал для перевозки машин и имущества людям с большими звездами на погонах предоставить. У нас это в традиции. Солдату можно унести домой вещмешок со стыренными вещами, офицеру контейнер, а выше полковника вагон. Зачем бедолагам страдать. Все уже готово. И покупатели приготовились. Думаешь, кто-то гневно отказался? За державу обидно? Ничего подобного. Есть такая профессия — продавать Родину. Чем звезды больше, тем быстрее наглость растет. Придет время и эшелонами оружие погонят любому с толстой пачкой валюты в руках. Не бросать же — не по хозяйски. А пока уже карманы пришивают к форме пошире… Хватит! — заявил решительно. — Рефлексии закончены. На твой не слишком удобный вопрос я ответил. Мог бы и послать на три буквы, но знать ты должен. Я не верю, что начнется серьезный шторм, однако охрану приставь. И к Жанне тоже. Все. Переходим к обычным делам. Ты с Мусой поговорил?

— Я думаю он все прекрасно понял, — уверенно заявил Аксютин. — Постарается сделать максимум возможного.

1990 г.

ВС Литвы принимает акт о независимости. А где для меня прибыль?

Третий съезд н.д. СССР отменяет шестую статью конституции. Хана компартии.