ИТУ-ТАЙ - Андрей Коробейщиков

Слабые источники света в виде самодельных тряпичных факелов вых-ватывали из темноты отдельные фрагменты отсыревших стен, крыси-ные морды с бликующими глазами, гнилые балки и перекрытия. Про-цессия медленно двигалась вперед, все се участники, затаив дыхание, всматривались во мрак впереди, вслушиваясь в тишину подвала.

– А-а-а-а, – вдруг истошно заорал идущий во главе экспедиции Дима Пилюев.

Эхо его крика заметалось в узком пространстве коридора, оглушая застывших в оцепенении пацанов. Через мгновение все исследова-тели уже неслись назад, на ощупь пробираясь к выходу, наскакивая друг на друга и надрывно вопя. А сзади, из темноты, слышались не-внятное рычание и тяжелый топот. Ужас буквально душил несущих-ся во тьме участников подземного похода. Лева оказался на лестни-це, ведущей к выходу, последним. Он боялся, что ноги отнимутся от жуткого страха, повисшего на них пудовыми гирями. Он ничего уже не соображал, зараженный общей паникой, понимая лишь одно: позади опасность! Смертельная, страшная, поджидающая их всех в глубине катакомб и теперь преследующая по пятам. Может быть, это был даже вурдалак, в существовании которого мальчишки клят-венно уверяли друг друга, собравшись вечером во дворе. Чудовище уже хрипло дышало в худощавую спину обезумевшего от страха Левы. Он споткнулся, уже практически преодолев всю лестницу, добежав до выхода, и упал на последние ступеньки в метре от спасительной двери на улицу, сбивая локти и обдирая в кровь тощие коленки. Из приоткрытой двери пробивался снаружи тонкий луч солнечного све-та, освещая только несколько верхних ступеней. Лева обернулся, пытаясь снова подняться на ноги, но не смог. В это мгновение грани-цу, отделяющую затхлый подвальный мрак от дневного света, пере-сек вурдалак. Перекошенная синяя морда с заплывшими глазами, пыльная и грязная одежда, невнятная рыкающая речь – это суще-ство по праву могло называться вурдалаком, но было еще ужасней. Это был Ерема, известный всей округе дебил и алкаш. Неуправляе-мый, звероподобный мужик, он жутко ненавидел детвору, которая не упускала случая поиздеваться над ним. Для Левы этот больной психопат был значительно более страшным существом, чем любое адское чудовище. На губах Еремы повисла грязная пена, глаза дико выкатились наружу, из перекошенного рта вырывались злобные не-членораздельные звуки. Ерема был сильно пьян и взбешен: пацаны нашли его укромное обиталище. Нарушителей спокойствия и извеч-ных обидчиков нужно было пойман, и наказать. Грязная узловатая рука с растопыренными пальцами потянулась к тонкому мальчи-шескому горлу, и в этот критический момент между мальчиком и Еремой возник невидимый, но отчетливо ощутимый обоими, контакт. Словно мостик или шланг, соединяющий два сосуда, перепол-ненных бушующей энергией. Лева вдруг почувствовал сердце пья-ного олигофрена, его вибрацию, ток крови в ритмично сокращаю-щихся клапанах. Это ощущение длилось недолго – мгновение, но именно в это мгновение из Левиной груди, по связывающему их ка-налу, вылетела обжигающая стрела и ударила Ерему ветвистой мол-нией в грудь. И вслед за ней оборвалась связь, растаял мост, навали-лась всепоглощающая одуряющая усталость, апатия, тишина. Ере-ма дернулся, словно от удара током, глаза его закатились и он, схва-тившись за грудь руками и судорожно вздохнув, прохрипел что-то непонятное и жалобное, а затем отшатнулся и исчез в темноте, ска-тываясь по ступенькам во мрак и холод приютившего его подвала. На верхних ступенях лежал потерявший сознание мальчик.

Спустя полчаса Леву увезли в больницу, а мертвого Ерему закину-ли в приехавший с большим опозданием грузовик. Врачи констати-ровали смерть от обширного инфаркта, и возиться с телом мертвого идиота никому не хотелось. Лева отделался тогда сильным испугом и серьезным разговором с отцом. Через несколько месяцев эта исто-рия почти забылась, и Лева продолжал расти нормальным мальчиш-кой, совершенно ничего не подозревающим о своей исключительно-сти. Пока на его жизненном пути не появилась бешеная собака, на которую он наткнулся на одном из пустырей, где размещались имп-ровизированные футбольные поля. При виде оскаленной пасти в подсознании машинально возник образ безумного Еремы, и тело тут же "включилось", настраиваясь на неуловимую связь, несущую невидимую, но вполне конкретную смерть. По спине мальчика про-бежали знакомые волны озноба, и, когда собака сорвалась с места, хрипло лая и рыча, Лева испытал на этот раз уже приятное чувство – толчок в груди и растекающееся по телу томительное тепло. Смерто-носный разряд вспорол воздух, и пес, споткнувшись, забился в судо-рогах. Но Лева этого уже не видел. Обморок, как следствие перегруз-ки психики, опять пришел на смену спасительной молнии, остано-вившей больного зверя. Потом жертвой своей глупости стал Винт, известный в районе хулиган. Он разбил третьекласснику Беляеву нос и тут же рухнул к его ногам с внезапным инфарктом. Потом… В общем, череда случайностей закончилась для Левы в двенадцать лет, когда в дом Беляевых-Гото ворвались четверо неизвестных с оружи-ем в руках. Вьетнамский целитель, владевший боевым искусством, возможно, справился бы со злоумышленниками, но ему надо было помимо себя защищать еще жену и сына. Он смог повалить двух нападавших на пол, оставшиеся двое открыли стрельбу. Ван Гото был смертельно ранен после первых же выстрелов – две пули попали ему в грудь, две – в живот, одна – в голову. Истекая кровью, он упал на Леву, прикрывая его своим телом. Тем временем убийцы хладнок-ровно расстреляли Людмилу Беляеву. Помощь пришла с опоздани-ем и из самого неожиданного источника. Оба убийцы скончались на месте от разрыва сердечной мышцы, третий умер, не приходя в со-знание, еще после ударов вьетнамца, а четвертый сумел выползти в подъезд, преодолевая жуткую боль в груди.

Лева две недели пролежал в реанимации, истощенный сверхмощ-ным энергетическим разрядом, находясь на грани между жизнью и смертью. Когда он пришел в себя, единственным посетителем его палаты был серьезный мужчина в строгом костюме. Он подолгу бесе-довал с Левой, приносил ему книжки, фрукты и соки, а затем, когда Лева вышел за чугунные ворота больницы, окликнул его из черной машины, припаркованной неподалеку. Лев Гото сел в автомобиль, и тот понес его по знакомым улицам в совершенно незнакомую новую жизнь, где этот человек стал для него всем – отцом, учителем, Богом, а способность тела защищаться от грозных опасностей преврати-лась в идеальное невидимое оружие. Так появился Дар, так появил-ся в жизни Левы Инструктор – Кукловод, завладевший навсегда ду-шой мальчика. Так появился в его судьбе Институт, в стенах которо-го он стал полубогом, эргомом, убийцей и где научился любить Вре-мя, которое приоткрыло для своего нового почитателя совершенно невероятные горизонты.