Деревянные облака - Эдуард Геворкян

Идет странный разговор. Кузьма настойчиво спрашивает, что натворили дети, чьи дети, почему взорваны станции, а ему так же настойчиво в ответ, что станции не взорваны и заделать дыры можно быстро. А дети – они дети и есть, а станции – пустяки, еще надо разобраться, на что они нужны, а вот то, что дети на реактор пробрались, – скверно. Лучше с ними по-хорошему… Я чувствовал, как добела накаляется Кузьма, но не вмешивался. Сидел, словно завяз в смоле и не было сил пошевелиться. Наверно, я заболевал.

Алан подходит к Лыкову и кивает в сторону выхода. Кузьма поднимается и, ничего не говоря, идет к выходу. Стряхиваю с себя оцепенение и выхожу следом.

На узле связи никого нет. И Бартока нет. Пусто.

– По норам спрятались! – говорит Кузьма. – Они тут все с ума посходили!

– Хуже, гораздо хуже, – отвечает Алан. – Я бы предпочел, чтобы с ума сошли мы. Это лучше, чем мятеж детей.

Вот что ему удалось узнать: пару дней назад внезапно и, как уверяют местные жители, совершенно неожиданно несколько десятков детей захватили ближайший атмосферный реактор и заблокировались там. Одновременно по всей планете были совершены попытки вывести из строя станции наведения, причем и удачно! Сейчас по всем складам ищут транспьютеры, кажется, уже нашли. Пока довезут, пока установят – пройдут часы. Никто не понимает, как дети сумели подготовить и провести такую дикую акцию. По крайней мере, уверяют, что не понимают.

На вопрос, кто же именно захватил реактор, отвечали уклончиво. Вроде бы подростки из старших классов, а поскольку исчезло и несколько учителей, то скорее всего их прихватили с собой дети. Но это уже из области слухов. Обстановка на планете спокойная, даже ненормально спокойная. Возможно, большая часть населения и не подозревает о событиях. А здесь, в Леонове, как раз неспокойно – дети, проникшие на реактор, отсюда. Алан уверен, что кое-кто из местных знает, зачем они пошли на это. Возможно, знают все, но это только догадки, к тому же оскорбительные для местных, поэтому Алан воздержится от их развития в версию.

Выяснилось, что связь с детьми есть, но они отказываются говорить с кем-либо, требуют прямой линии с Советом Управителей. Сожгли транспьютеры, а теперь требуют… Дети! Поэтому и спешат заменить трансы. У кое-кого из присутствующих дети там, на реакторе. Но родители почему-то не очень обеспокоены, их больше волнует, как скоро они выйдут на связь с Советом и изложат свои требования.

– Какие требования? – спросил Кузьма.

– Сейчас узнаем! – Алан набрал код.

На терминале возникла девочка с голубыми глазами.

– Вы кто? – спросила она вместо приветствия.

– Послушай, девочка, – начал было Алан, но она его нетерпеливо перебила:

– Вы с Зеленой?

– Можно сказать, что так…

Но тут Алана отодвигает Кузьма и обрушивается на нее:

– Вот что, пигалица, ну-ка позови кого-нибудь из взрослых!

Девочка щурит глаза и поджимает губы.

– Теперь я знаю, что вы оттуда! – говорит она, а я вспоминаю, где ее видел.

Она учится в классе Валентины.

– Вы почему безобразничаете? – спрашивает Кузьма.

– Минутку, – деловито говорит голубоглазая, – сейчас мы все скажем…

Она исчезает, а на ее месте появляется… Арчи Драйден. Я подхожу к терминалу, он узнает меня, улыбается, но тут же становится серьезным, хмурится.

– Здравствуйте, дядя Арам!

– Здравствуй, Арчибальд! – отвечаю. – Во что играете?

Он смотрит поверх головы и торжественно вещает:

– Скажите Управителям, что мы требуем немедленно прекратить строительство фазоинвертора!

Алан чуть со стула не упал.

– Что вам сделал плохого фазоинвертор? – спросил он.

– Человечество не готово на равных встретиться и говорить с… другими, и поэтому…

– Кто тебе сказал такую глупость, мальчик?

Арчи надулся и сердито сказал:

– Вы передайте Управителям, а потом, потом…

– Вы уже остановили строительство, – вмешался Кузьма. – Что еще у вас? Все?

– Нет. Второе, мы требуем, чтобы мы управляли Марсом на равных правах с Зелен… с Землей.

– Кто же вас лишал такого права?

– Мы сами будем решать, что и где строить, кого принимать, вопрос об освоенцах должен решаться здесь, так будет справедливо.

– Кто это «вы» – ты и твои одноклассники?

– Нет, в первую очередь, конечно, взрослые. Но и мы должны принимать участие в обсуждении. Это тоже будет справедливо.

Два раза подряд он повторил – «справедливо». Как часто я слышал это слово в семейной жизни!

Я подсел ближе к терминалу и спросил у Арчи:

– Извини, я отвлеку тебя. Ты в этом году кончаешь школу?

Он настороженно кивнул.

– Как дела у отца?

– Хорошо.

– Слушай, а Митя Танеев у вас? Его отец беспокоится…

– Не беспокоится, – отвечает Арчи. – Митя пять минут назад говорил с отцом.

– Ну, прекрасно. Да, – начал я небрежно, несколько даже лениво, – если тебе не трудно, позови-ка тетю Валю.

И настороженно замираю.

– Зачем ее звать? – удивляется Арчи. – Она… – Осекается, смотрит виновато вбок и сквозь меня.

– Чего там, Валентина, – негромко говорит Кузьма, – стыдно учителю прятаться за спины учеников. Некрасиво!

– Вот ты и ошибаешься, Кузьма, – говорит Валентина, возникая на месте Арчи. – Я не прячусь. Просто не вмешиваюсь. Они достаточно умны, чтобы решать проблемы лучше нас.

– С каких пор захват атмосферного реактора стал предметом школьной программы? – спрашиваю я.

– А, здравствуй, Арам, – спокойно отвечает Валентина. – Может, ты объяснишь Кузьме, что учитель должен быть рядом с учениками всегда, и особенно в такой час?

– Попытаюсь. Но, может быть, ты объяснишь нам, чего добиваются твои подопечные и что означает безобразие с реактором?

Она несколько секунд оценивающе смотрит на меня, а мне хочется выть от обиды и кричать: «Обманули! Обманули-и-и-и!»

Но я подавил свой крик, а в глазах Валентины вспыхнул огонь, и она заговорила. Ее слова неслись все быстрее и быстрее, сливались в гул, вместе с тем я прекрасно различал и понимал все слова.

Говорила она о ненужности фазоинвертора, о чудовищной растрате сил и ресурсов, о напрасных жертвах во имя опасных, да, опасных идей контакта. Ничего хорошего контакт не принесет и принести не может, поскольку люди явно отстают в техническом развитии от тех, чей зонд был найден, а если бы не отставали, то нашли бы зонд землян в их мире, а чужой всегда остается чужим, даже если это и разум. И вообще любой контакт между разумами есть экспансия. Культурная, идеологическая, экономическая – не важно какая, но экспансия. Голый энтузиазм не окупит и миллионной затраты на звездную экспедицию, а потому если не ожидаются пряности, рабы, сырье или на худой конец новые территории для освоения, жизненное пространство, то никто не даст и ржавого болта на строительство корабля. А встреча разумов неизбежно кончится доминированием одного над другим, как бы это утешительно ни называли: сотрудничество, дружба и тому подобное.