Вскрытие показало… - Патриция Корнуэлл

Винго проскрипел в своих кроссовках к умывальнику, взял губку и принялся, избегая смотреть на меня, оттирать ножки стола.

Зря я на него накричала.

Винго не отрывал глаз от губки.

Состояние у меня было прескверное.

— Винго! — позвала я, отодвигаясь от стола. — Винго!

Он нехотя подошел, и я коснулась его руки.

— Винго, прости меня. Не следовало срывать на тебе раздражение.

— Ничего страшного, — ответил он и так на меня посмотрел, что я совсем расклеилась. — Я понимаю, каково вам приходится. Столько всего произошло! Как представлю, прямо мороз по коже. Я тут все думаю, как вам помочь — ну, как распутать этот клубок. Если б я только мог хоть что-нибудь для вас сделать!..

Так вот оно что! Я, оказывается, не столько обидела Винго, сколько своим раздражением подтвердила самые худшие его опасения. Винго волновался за меня. Он видел, что я в последние дни была как натянутая струна, в любой момент готовая лопнуть. Впрочем, не исключено, что это замечали и все остальные. Сначала утечка информации, потом взлом базы данных, в довершение всего — перепутанные мазки. Да, пожалуй, никто не удивится, если в скором времени меня обвинят в некомпетентности…

«Все к тому и шло, — будут говорить обо мне. — Последние события совсем выбили ее из колеи».

Во-первых, я почти не спала. Пыталась расслабиться, но в моем организме заклинило выключатель. Мозг ни на минуту не прекращал работу и в конце концов раскалялся, а нервы гудели, как телеграфные провода на ветру.

Накануне вечером я попыталась развеселить Люси — мы с ней были в ресторане, потом в кино. И что? Я все время проверяла, не пришло ли мне сообщение на пейджер и не сели ли в нем батарейки. Мне уже и тишина внушала подозрения.

К трем часам дня я успела надиктовать два отчета о вскрытии и стереть с пленки диктофона все лишнее. Я уже подходила к лифту, когда у меня в кабинете зазвонил телефон. Я метнулась к столу и схватила трубку.

Это оказался Билл.

— Твои планы не поменялись?

Я не нашла в себе сил сказать «нет». Вместо этого делано бодрым голосом ответила:

— Жду встречи. Но вряд ли мое общество доставит тебе удовольствие.

— А я трудностей не боюсь.

Я вышла из здания.

День снова выдался солнечный, только стало еще жарче. Трава на газоне у офиса начала жухнуть, а по радио передали, что, если не пойдет дождь, весь урожай помидоров в Ганновере погибнет на корню. До чего же изменчивая выдалась весна! То несколько дней подряд светило солнце и дул сильный ветер, то неизвестно откуда появлялась целая армада тяжелых туч. Из-за грозы во всем городе отключали электричество, ливень стоял стеной. Но он не приносил облегчения после удушающей жары — так не приносит облегчения страдающему от жажды полное ведро воды, опрокинутое на голову, — человек не успевает сделать ни единого глотка.

Порой параллели между явлениями природы и моей жизнью бывали просто поразительными. Например, мои отношения с Биллом очень напоминали вот эти бешеные ливни. Билл ворвался в мою жизнь, словно шторм (все-таки красота — страшная сила), мне же, как выяснилось, нужен был тихий дождик, способный смягчить мое иссохшее сердце. Я и хотела провести вечер с Биллом, и боялась этого свидания.

Билл, как всегда, был пунктуален — он подъехал ровно в пять.

— Это и хорошо, и плохо, — заметил Билл, когда мы в моем дворике разводили огонь, чтобы жарить мясо на гриле.

— Плохо? — переспросила я. — Ты правда так думаешь?

День клонился к вечеру, но было все еще жарко. По небу неслись облака: они то и дело заслоняли солнце — нас накрывала тень, чтобы через несколько мгновений смениться нереально ярким светом. Ветер налетал порывами — погода никак не хотела успокаиваться.

Билл вытер лоб рукавом рубашки и покосился на меня. Порыв ветра заставил склониться деревья, подхватил бумажное полотенце.

— А плохо, Кей, вот почему: затишье может означать, что маньяк уехал из Ричмонда.

Мы отвернулись от тлеющих углей и взяли по бутылке пива. Не хватало еще, чтобы преступник скрылся! Нет, я хотела, чтобы он оставался в Ричмонде. Мы, по крайней мере, знали, чего от него ожидать. Больше всего я боялась, что маньяк начнет орудовать в других городах, где его преступления станут расследовать детективы и медэксперты, не знающие всего того, что успели выяснить мы. Хуже нет, когда вести дело берутся несколько следователей. Полицейские удавиться готовы из-за «добычи». Каждый хочет лично арестовать преступника, каждый считает, что сможет сделать это лучше других. Каждый думает, что у него особые права на тот или иной сложный случай.

Да и я, если на то пошло, ничуть не лучше.

Я чувствовала ответственность за убитых женщин. Мне казалось, что единственный способ восстановить справедливость — поймать и наказать преступника именно в Ричмонде. Здесь маньяка, пожалуй, приговорили бы к высшей мере, а если его арестуют в другом штате, наказание может быть недостаточно суровым. Жестокая мысль. А вдруг убийства в Ричмонде — только разминка для этого отморозка, и его ждут еще более «великие» дела? Тогда его новые «подвиги» заслонят изнасилования и убийства, совершенные в нашем городе, и получится, что эти последние вовсе не повлияют на приговор. Значит, и я страдаю впустую.

Билл поливал угли «жидким дымом». Он повернулся ко мне — лицо было красное от жара — и спросил:

— Кей, а как твой компьютер? Что-нибудь выяснилось?

Мне стало не по себе, хотя поводов уклоняться от ответа вроде бы не было. Билл прекрасно знал, что я проигнорировала распоряжение Эмберги — не сменила пароль и не сделала ничего для «обеспечения безопасности» (конец цитаты). Билл как раз стоял рядом, когда в этот понедельник я активировала автоответчик и оставила на экране последнюю команду, что задал взломщик, словно вновь приглашая его поискать что-нибудь интересное. Это был специальный маневр.

— Попыток проникнуть в базу данных больше не было, если ты это имеешь в виду.

— Очень интересно, — пробормотал Билл, отхлебнув пива. — Что-то я ничего не понимаю. Ты ведь рассчитывала, что взломщик снова попробует получить информацию по делу Лори Петерсен.

— Этих данных нет в компьютере, — напомнила я Биллу. — Я не заношу данные в компьютер, пока по ним ведется активное расследование.

— Так, значит, данных в компьютере нет. Но как эта стерва узнает, что их там нет, пока не посмотрит?

— Эта стерва?

— Эта стерва, этот гад — какая разница?

— Хорошо. Эта стерва, этот гад — короче, взломщик, которому с первого раза ничего не удалось узнать о деле Лори.

— Все равно непонятно, Кей, — гнул свое Билл. — Сама подумай. Даже когда взлом произошел в первый раз, он выглядел как-то подозрительно. Только представь человека, который сечет в компьютерах. Он наверняка понимает, что, если вскрытие проводилось в субботу, к понедельнику данных по нему в компьютере еще не будет. Чего ж он тогда лезет?

— Под лежачий камень и вода не течет, — пробормотала я.

Я злилась на Билла. Ему что, не о чем больше поговорить? Обязательно надо портить вечер?

Ребрышки в маринаде ждали своей очереди на кухне. Откупоренная бутылка красного вина «дышала» на столе. Люси готовила салат. Девочка пребывала в прекрасном настроении, учитывая, что от ее мамочки не было ни слуху ни духу. Люси, кажется, очень радовало это обстоятельство. В мечтах она уже видела себя постоянно проживающей у тети Кей, и частота, с которой племянница намекала на то, как мы с мистером Болцем поженимся, начинала меня напрягать.

Рано или поздно мне придется вернуть Люси с небес на землю: девочка отправится к матери, как только та снова появится в Майами, а мы с Биллом жениться не собираемся.

Я стала рассматривать Билла, словно видела его впервые. Он устремил задумчивый взгляд на огонь и, кажется, забыл о бутылке пива, которую держал в обеих ладонях. Руки и ноги Билла на солнце казались присыпанными светящейся пыльцой — такие тонкие, золотистые были у него волосы. Я видела его сквозь вуаль дыма и язычки пламени — последние наводили меня на мысль о растущей между нами стене.

Почему жена Билла застрелилась из его же собственного пистолета? Просто потому, что это был самый удобный способ лишить себя жизни? Или она хотела наказать Билла — откуда мне знать, за какие прегрешения?

Миссис Болц выстрелила себе в сердце, сидя на постели — на супружеской постели. В то утро — был понедельник — она нажала на курок буквально через несколько минут после того, как закончила заниматься сексом со своим мужем. В ее влагалище нашли сперму. Когда я обследовала тело, оно еще хранило слабый аромат духов. Что такое сказал Билл своей жене перед тем, как уйти на работу?

— Ке-ей! Ау!

Я вздрогнула. Билл смотрел прямо на меня.

— Витаешь в облаках? — прошептал он, положив руку мне на талию, и я почувствовала его горячее дыхание на своей щеке. — Можно присоединиться?