Кровные связи - Ли Киллоу

Может, оно таким не было, когда эта Коринна Лукаста родилась.

— Спасибо, док. — Гаррет направился к двери.

В приемной Фаулер, облокотившись на стойку, флиртовал с дежурной. Как только Гаррет появился, Фаулер тут же прервал свое занятие.

— Хорошо поболтали?

— Увидим. Пошли.

— Спасибо, — обратился Фаулер к девушке.

На свежем воздухе Гаррет облегченно вздохнул и про себя засмеялся. Даже ясный день предпочтительней морга? Иерархии.

— Куда теперь? — спросил Фаулер.

— В архив.

Он обратился к знакомой девушке, но та спросила:

— У вас есть разрешение на просмотр этих дел?

Гаррет нахмурился. Она помогает не так охотно, как Турлов.

— Разрешение?

— Конечно. Мы не можем выдавать дела кому попало.

Внутренне бранясь, Гаррет изобразил негодование.

— Что? Беллфлауэр, вы ведь меня знаете.

— Я знаю, что вы здесь больше не работаете. — Тут она улыбнулась. — Вот что я вам скажу. Вы ведь сейчас ездите с сержантом Таканандой? Я позвоню ему или лейтенанту Серрато и спрошу разрешения. — И она протянула руку к телефону.

Самоконтроль сдержал его: он не схватил девушку за руку. Это только привлечет внимание.

— Беллфлауэр. — Гаррет снял очки и поймал ее взгляд. — Это не… — Он смолк. Что за глупость он делает на глазах у Фаулера?

Она отвела взгляд, но прежде чем ее рука коснулась трубки, Фаулер закончил:

— …не поможет. Лейтенант ничего не знает, а сержант Такананда сейчас отсутствует. Я уверен, он дал бы нам записку, но он не подумал, что будет задержка. — Он перегнулся через стойку и улыбнулся дежурной. — Послушайте, милая, мы только помогаем сержанту, Микаэлян как бывший партнер, а я одновременно собираю материал для новой книги.

Глаза девушки расширились.

— Вы Грэм Фаулер?

Он улыбнулся.

— Виновен. Ну… что скажете?

Она нахмурилась.

— Ну…

— Мне не понадобится выносить дела, — торопливо сказал Гаррет. — Просмотрю здесь же, это все, что мне нужно.

— Я буду очень признателен, — сказал Фаулер.

Беллфлауэр улыбнулась ему.

— Ну, хорошо.

И ушла.

Надевая очки, Гаррет облегченно вздохнул.

— Хорошее представление.

Фаулер сухо улыбнулся.

— Мы ведь не можем допустить, чтобы расследование задержалось из-за бюрократизма?

Вскоре Беллфлауэр вернулась с тремя папками. Гаррет просмотрел все документы, выискивая имена, адреса и телефонные номера людей, связанных с жертвами. Он не удивился, найдя очень немного.

Обнаружив, что Боденхаузен был черным, он поднял брови, хотя почему это удивительней, чем имена родителей, братьев и сестер Кристофера Строды? В деле Строды содержался также текст его предсмертной магнитофонной записи, оставленной на Золотом мосту вместе с обувью, пальто и защитными очками. Гаррет смотрел следующие документы, а текст этот продолжал кричать об отчаянии в его памяти.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил Фаулер.

— Спасибо, нет.

— Не возражаете, если я взгляну?

Особого вреда в том, что он удовлетворит свое любопытство, не будет.

— Пожалуйста.

Фаулер принялся листать страницы.

— Можно ли спросить, кто эти люди? Это все старые дела, и убийств среди них нет. Какое отношение они имеют к мисс Барбер?

Неизбежный вопрос. Можно ли как-нибудь ответить?

— Может, никакого. Всего лишь предположение. Не просите меня сейчас объяснять.

Брови Фаулера дрогнули, но он не стал настаивать.

Гаррет про себя довольно улыбнулся. Но мгновение спустя в голове его прозвучал сигнал тревоги. В отчете о деле Коринны Барлоу сообщалось, что она работала в фонде «Фило».

На машине Холла была табличка с надписью «Фило».

Фонд «Фило»! Это название прозвенело в сознании Гаррета. Он готов был пнуть себя за то, что не подумал о нем сразу, как только увидел табличку на машине Холла. Некоммерческая организация, о которой мало что известно, но ее центры по сбору крови имеются в каждом городском районе, а в каждой больнице на видном месте номера: 555-жизнь — доступ к банку крови, 1-800-555-стат — сведения о имеющихся в наличии органах для трансплантации в центральном хранилище в Чикаго. Он много раз видел эти таблички, когда навещал Марти на работе в травматологическом центре Сан-Франциско. А 555-жизнь — он подтвердил свою догадку, взглянув на телефон на стойке, этот телефон 555-5433, тот самый номер, по которому звонила экономка Холла.

— Нашли что-то интересное? — спросил Фаулер.

Гаррет быстро соображал.

— Я думал о транспорте. Моя машина у дома Гарри. У вас есть?

Фаулер изогнул бровь.

— Да, конечно. В Америке человек без машины — калека. Вы собираетесь навестить людей из этого списка?

— Возьмите конфетку. — Гаррет вернул дежурной папки. — Спасибо, Беллфлауэр. Я кончил. Я у вас в долгу.

5

Родители Строды по-прежнему жили в округе Марин. Гаррет почти хотел, чтобы это было не так, чтобы он не смог их найти.

При упоминании о сыне на лице миссис Сары Строды отразилась боль.

— Вы хотите поговорить о Кристофере?

Только что Гаррет восхищался ее моложавостью, блестевшим в глазах юмором. Она вернула ему удостоверение и выслушала объяснение, что он временно прикомандирован к полиции Сан-Франциско и проходит курс обучения для полицейских маленьких городов. Теперь юмор исчез, прожитые годы тяжело отразились на лице.

— Нет. — Она покачала головой. — Я не хочу говорить о нем. Я читала ваши книги, мистер Фаулер. Они мне нравятся, только ваш герой пользуется людьми, как дешевыми и легко заменимыми орудиями. Я не хочу, чтобы мой сын появился в одной из ваших книг.

— Он не появится, — сказал Гаррет. — Это не имеет отношения к вашему сыну, нас интересуют люди, которых он знал.

Миссис Строда прикусила губу.

— Входите. — Она вошла в неоиспанский дом, шире раскрыла резную дверь, хотя по ее выражению было видно, что она с радостью захлопнула бы дверь перед ними. — Я предпочитаю свежий воздух. — И она провела их на выходящий на залив балкон, облокотилась на перила, стоя спиной к ним, пальцы ее, сжимающие чугун перил, побелели.

Гаррет сел на стул красного дерева.

— Простите за беспокойство. Я не стал бы вас тревожить, но у нас важное дело.

Не оборачиваясь, она ответила:

— Прошло десять лет. Вы можете подумать, что я кончила горевать или по крайней мере привыкла. Ничего подобного, все как будто произошло вчера, и я по-прежнему не понимаю, почему! Ему было двадцать четыре года, вся жизнь впереди, а он… — Она резко повернулась. — Что вы хотите узнать?