День курсанта - Вячеслав Миронов

Да, и установленная длина метр семьдесят сантиметров для меня маловата будет. А ворочаться в узком копчике неудобно. Нужно, чтобы и пятки не торчали над землей. Глубже. И полку не забыть впереди оставить. Высота полки от уровня земли — десять сантиметров! Глубже.

Чехоев, посматривает на секундомер, прохаживается вдоль линии наших ячеек.

— Старайтесь, товарищи курсанты, глубже. Кто плохо роет, то впоследствии этот окопчик может стать для вас началом могилы. Убьют вас, а товарищи потом вынут вас из него, еще на полтора метра углубятся и сбросят вас вниз, сверху насыпят холмик, воткнут палку с фанерной звездочкой и табличку приколотят: «Здесь лежит чама, который не смог быстро отрыть себе окоп для стрельбы лежа! Так ему и надо! Тьфу на него!!!» И пойдут дальше воевать, а вы будете лежать на чужом поле. А потом крестьяне будут привязывать к вашей палке бычка, чтобы он не убежал. «Ориентир бык». Так что — старайтесь, не жалейте себя, не жалейте подчиненных, ненавидьте противника, ненавидьте всех окружающих и уважайте, любите командирской любовью, берегите тех, кто рядом.

Щелкнул секундомер.

— Стоп! Встать! Время!

Кто-то еще пытался успеть. Вынуть штык земли, придать контур, окультурить свое произведение нелегкого курсантского труда.

— Три шага назад от окопа!

Ну, теперь мы осматривали ревниво у кого лучше или хуже. Хуже получалось у тех, кто ростом повыше был. Длинными руками-то особо не помашешь в узком пространстве.

Ну, а форма наша выглядела более чем жалко. Грязная. Очень грязная. Отряхивали мы ее, а толку особо не было. Влажная земля превратила нас спереди в замарашек, в засранцев. Оглядывая себя и товарищей, понимали, что стирки не избежать, а сушить негде. А утром — утренний осмотр, развод… Как стираться?! Как сушиться?!

Поставили оценки.

— А теперь, товарищи курсанты, привести ландшафт местности в первоначальное состояние! Дерн особо тщательно укладывайте.

И мы свои окопы зарывали. Сначала землю, потом — дерн. И снова пар от спин идет, и снова стоим на коленях, загребая землю назад. Рукавом смахиваем пот, грязь с рукава смешивается на лице с пылью. Растирается по лицу и по рукаву одинаковой коркой. Кто-то пытается вытирать грязь носовым платком. Но стоит ли это делать? Завтра на утреннем осмотре потребуют носовой платок к осмотру. А так все равно форму стирать, еще и платок придется.

Перекур. Глядя на холмики наших трудов, поневоле вспоминаются истории, связанные с земляными работами.

— Помнится, в «фазанке» отправили нас на практику на стройку. Ну, куда, нас зеленых, могли определить? Только землю копать. Как в том анекдоте: «Могу копать! Могу не копать!» Вот в бригаду землекопов и пошли. Те, как положено, заставили нас «влиться» — проставиться. На следующий день нас четверо было, приходим на работу. А там еще четверо мужиков было. Надо выкопать траншею под кабель. Старшие товарищи нам говорят, мол, пацаны, идите, покурите, а потом начинайте копать. Ну, покурили мы минут пять, потом начали копать. Земля хорошая была, без строительного мусора, кидаем так весело. Быстрее выроем — скорее домой пойдем. Старики смотрят на нас, говорят, вы что, ошалели? Мы же вам сказали — покурите. Отвечаем, мол, покурили, вот и копаем. Идите еще покурите! Перекурили. Снова копаем. Старики нам: «Вы быстро покурили! Идите медленно курите! Не умеете медленно курить — идите учитесь. А то вы быстро копаете, нам потом норму увеличат!» Сами они гуляют по стройке, болтают о своем. Но только бригадир или прораб появляется, идут в сторону траншеи и прыгают туда, где рыли, пару лопат для виду бросят, и дальше курят или бакланят о своем. Мы понять ничего не можем. Если к вечеру не выроем эту канаву, то чего-то там не подключат, и стройка встанет.

— Буквально важное правительственное задание?

— Ну, да, вроде этого. А мужикам нашим наплевать на все с высокой колокольни. Ходят и нам говорят, курите, пацаны, курите. У нас скоро штаны желтыми станут от никотина. А им все нипочем! Ну, если все равно, то чего мы-то сердце и руки рвать должны? Поняли, что фиг нам удастся пораньше удрать со стройки, тоже разделись, загораем. Тут и время обеда подошло, пообедали. Покурили. Покемарили в теньке, смотрим, уже почти шестнадцать часов, а то, что мы вырыли в начале дня, так и все. Ни на сантиметр наши наставники не продвинулись. «Очко», скажу честно, немного сыграло. Сейчас придет прораб, а они скажут, что мы — бездельники, ничего не сделали, а то, что наше — это они сделали. Тут закатывает на стройку трактор «Беларусь» — «петушок», у него сзади ковшик экскаваторный. Мужики к нему, мол, Колян, выручай! Так вот этот трактор нам за полчаса вырыл то, что мы всей бригадой должны были за смену сделать!

— Два курсанта КВВКУС заменяют «Беларусь», а один курсант с лопатой заменяет экскаватор!

— Нам бы этот «Беларусь» сюда — он бы за полчаса взводный окоп бы отрыл!

— Точно!

— Эх!

— И не надо было бы пачкаться! Спрыгнул бы в окопчик, Чехоев подошел бы, остолбенел от удивления и ушел бы. А потом трактор закапывай то, что вырыл. Час делов, и все довольны. И тракторист, ему вечером на бутылку хватит, мы все вместе, что чистые и по пятерке получили, и Чехоев, что мы такие молодцы.

— Эх, где же ты тракторист?

— А вечером стираться и сушиться утюгом!

— Хреново!

— И не говори!

Потом мы бегали — шли в атаку. Чехоев бросал взрыв-пакеты, мы падали на землю, укрываясь от разрыва «гранат», «мин», «снарядов». Во время очередного такого прыжка в сторону:

— Твою душу мать!

— Что там?

— Прямо плечом в коровью лепешку!

— Сухая хоть?

— Свежая, блядь!

— В лагерь в конце строя пойдешь!

— Лучше вне строя, сзади, чтобы не вонял и о нас не обтирал!

— Зараза!

— И жрать будешь отдельно!

— Да такая, что запах коровьего дерьма, может, отобьет запах еды!

— Вот и садитесь рядом!

— Скажи спасибо, что не в человечье!

— Откуда тут человечьему-то взяться?

— Откуда, откуда, от сорок первой роты!

— Ну, эти могли «заминировать», чтобы служба медом не казалась!

Потом нам раздали компенсаторы. Скручиваешь с дульного среза насадку и накручиваешь этот компенсатор. Чтобы газы от сгоревшего пороха не выходили сразу наружу, а немного тормозились, возвращая поршень газового механизма назад, передергивая затвор автомата.

И снова вперед! Взвод уже разделен надвое. Одни атакуют, другие обороняются. Вперед!!!!! Ура!!!! И бежишь вперед, поливая огнем впереди себя. И твои товарищи, которые уже тебе не товарищи, а противники встречают тебя огнем ответным. И стараешься, уворачиваешься.

В холостых патронах хоть и нет пули, а все равно страшно, да, с учетом того, что лепестки, что закрывают гильзу, говорят, вылетают. Могут реально ослепить, а при самом неудачном раскладе и убить на хрен! А это — нехорошо! Ходят байки, что в некоторых странах на учениях каждый восьмой патрон — боевой. Не пригнулся, и все! Привет родителям!

Вот и бежим вперед, памятуя, что можно стать инвалидом.

Подбегаем к линии обороны противника.

— Гранаты к бою! — командую я.

— Гранаты к бою! — кричит в ответ противник.

И друг в друга летят «гранаты» — деревянные болванки. Наша задача сходу захватить противника. А он стоит и, кидая «гранату», выцеливает, чтобы по голове попасть!

Летят мимо деревяшки, остаются далеко за спиной.

— Ур-р-ра-а-а!!!! — кричим мы и бросаемся на противника.

— Ур-р-р-ра-а-а! — кричит противник и бросается на нас.

Почти в упор, но чтобы не поранить, выстреливаем друг в друга последние холостые патроны.

Вытираем пот. Кто победил? Пес его знает. Вернее, не пес, а полковник Чехоев, который смотрел со стороны на наше побоище и что-то помечал в своей тетрадочке.

До обеда отвоевали. После обеда снова занятия по тактике. Теперь уже рисовали карточки, принимали решение за командира отделения в бою. Как в атаке, так и в обороне. Оказывается, карточка нужна в том числе и для прокурора, и особиста, если ты по ошибке кого-то из своих накроешь огнем, то нужно точно потом знать, кто виноват и кого к стенке ставить по законам военного времени. Либо бойца, который карточку неправильно составил или его командира, кто неправильно ему задачу поставил и не проконтролировал, что он все правильно уяснил.

— Так война все спишет!

— Эх, чама, — ласково обратился Чехоев. — Война может и спишет, вот, ежели ты замполита по ошибке завалишь, то тебе не то, что война спишет, тебя в расход спишут. Потому что — это уже политическая акция или террористическая. За командира так не спросят. Командиров много. Командир взвода рассчитан на три атаки и по херу, с какой они стороны будут. Командиры — расходный материал. А замполитов мало. И вот их берегут, как проводников политики партии и государства. Только вот они, если будут сомневаться в вашей верности этому делу, могут вас на фронте и расстрелять, как неблагонадежный элемент.