Навуходоносор II, царь Вавилонский - Даниель Арно

Установление мира в Вавилонии и по всей империи, вне всякого сомнения, благоприятствовало развитию экономики; очень сомнительно, чтобы Навуходоносор сознательно этого добивался, но факт налицо. Он удостоверяется числом обнаруженных экономических и юридических текстов (контракты и сделки с недвижимостью обязательно фиксировались письменно). Сейчас известно около 1 800 документов этого рода, относящихся к временам Навуходоносора; это вдвое превышает число подобных актов, дошедших до нас от царствования его отца. Не говоря уже о том, что продолжительность их пребывания на престоле была разной, переменилась также внутренняя и внешняя обстановка. И всё же количество сохранившихся глиняных табличек довольно показательно, как и тот факт, что они связаны со всеми городами Вавилонии. Очевидно, подобные тексты записывались и на коже; но в какой пропорции использовались эти материалы для письма, мы сегодня не представляем.

Процветание распространялось на всё общество. Размеры состояний не были одинаковыми, но наследство, которое целиком оставалось в семье, у самых богатых и самых бедных различалось лишь количественно, а не качественно. Из поколения в поколение богатство то росло, то иссякало. У одного завещателя наследство с 575 до 520 года увеличилось: перед смертью он владел тремя домами, тремя участками для застройки, полями и скотом. То был всего лишь зажиточный владелец недвижимости: он богател, продавая, покупая и обменивая ее. Он ссужал деньгами и торговые компании, не вступая в них сам, но специально денежным оборотом не занимался — тогда не знали такой профессии, как банкир. Лишь ради важных клиентов он иногда пускал капитал в оборот. Так поступали многие его современники, хотя и в более скромных масштабах — по мере своих возможностей.

Нововведением VI века были коммандитные товарищества, участие в которых позволяло замужним женщинам размещать свои средства и участвовать в делах. Вообще говоря, они поощряли предприимчивость; в них вкладывались подчас значительные суммы, эквивалентные стоимости нескольких килограммов серебра. Вкладчики получали большую прибыль — от 20 до 50 процентов. Иногда такие товарищества существовали несколько десятков лет. Они инвестировали средства в местное производство: пивоварение, изготовление пальмового вина, сельское хозяйство, скотоводство; главное, эти компании являлись очень удобной юридической рамкой для торговли: у купцов, вступивших в товарищество, были деньги, чтобы вести дела по всей Вавилонии, а самые предприимчивые распространяли поле своей деятельности на весь Ближний Восток.

Обмен между разными областями империи, а также с зарубежными странами был, без всякого сомнения, очень скромен как по экономическому размаху, так и по социальной значимости. В распоряжении государства уже и так была иноземная продукция, которую оно получало в виде военной добычи (от случая к случаю) и дани (достаточно регулярно). С дальней торговлей имели дело — и в качестве купцов, и в качестве клиентов — лишь немногие частные лица. Основную массу жителей Двуречья она не интересовала; к примеру, повседневную одежду ткали женщины в своих домах. Кругозор вавилонских крестьян был неширок, внешний мир ничего для них не значил.

С тех давних пор, как «Благодатный полумесяц» объединили ассирийцы, основные внешнеторговые пути не менялись. При Навуходоносоре независимые вавилонские купцы частично импортировали то, что царь велел доставлять для себя. В Египте они закупали квасцы, лен-сырец и льняные ткани, папирус, слоновую кость. В Сирию и Финикию отправлялись за синей эмалью (дешевой заменой лазурита), пурпурными одеждами (славились тирские, с разноцветной вышивкой), деревом; с тамошними медом и вином конкурировали хмельные напитки из восточных и северных предгорий. Кипр продавал медь — так было всегда, с начала II тысячелетия. Кипрское железо конкурировало с киликийским и добытым в Ливанских горах. Для производства бронзы требовалось олово; откуда оно привозилось в ту пору, точно неизвестно; возможно, с Иранского нагорья или из Восточной Анатолии. Торговля с Западной Аравией началась незадолго до описываемой эпохи. Свидетельства есть только о связях между Уруком и Теймой; кажется, дорога, проходившая по северу Аравийского полуострова, была очень оживленной. Караваны везли в Месопотамию серебро. При Навуходоносоре еще не знали ладана; он получил распространение лишь поколение спустя и стал главным богатством Аравии. Для обрядовых курений пользовались обычно кедровой, сосновой, еловой или можжевеловой смолой, которую собирали в лесах на севере и западе империи.

Все привозные товары, попадавшие на рынок, как и дань, взимавшаяся царем, были предметами роскоши. В Вавилонии их или вовсе не было, как слоновой кости, или они были малодоступны, как лен. Объем импорта при Навуходоносоре мы оценить не можем, так как не располагаем источниками. Немногим позже, в середине столетия, некий купец привозил в Ур ежегодно примерно 300 килограммов меди, 148 килограммов железа, 14 килограммов олова, 115 килограммов квасцов и 25 килограммов лазурита. Добавим сюда еще два «кувшина» красок неизвестного объема и около 150 литров смолы. Цифры указаны точные, но относиться к ним надо всё же с осторожностью: они даны только за два года деятельности, а каковы были объемы поставок до и после столь краткого отрезка времени? Обычным или исключительным был масштаб деятельности этого купца? Какими бы ни были ответы, о том, как вавилоняне занимались большой торговлей, нам не известно вообще ничего. Однако о том, какие иноземные товары чаще всего продавались в «стране» и каковы были их доли в структуре импорта, мы всё-таки можем судить.

Вавилонское общество не любило потрясений; при Навуходоносоре оно их и не знало. Его стабильность ничем не нарушалась. В конечном счете причиной тому была, видимо, его однородность. По крайней мере именно так клинописные тексты изображают существование оседлых жителей. Как строилась жизнь полукочевых племен, мы совсем не представляем, если только их культура не была общей с тем народом, среди которого они жили (они поселились там слишком давно, чтобы ничему не научиться у соседей). Напряженность между одними и другими снималась в большой мере благодаря представлениям вавилонян о человеческой природе. Они всегда видели в ней две стороны: рабочую силу и собственно человеческую личность. Рабочая сила ценилась в соответствии с рыночными законами спроса и предложения: если ее было много, она теряла цену, если же на рынке ее становилось меньше, она в цене росла; так оно и было при Навуходоносоре. Человеческая личность могла быть слабой, но оставалась при этом неустранимой. Соотношение этих двух частей человеческой природы было различным у разных людей и определяло их положение в обществе. На вершине иерархии находился государь: его человеческое достоинство достигало наивысшей степени; бедняк, стоявший внизу, оставался личностью, но ценили его главным образом по тому, какой он работник. Законы в Месопотамии не предполагали никакого деления жителей на классы, касты и тому подобные социальные группы. Жизненные удачи и неудачи зависели от самого человека. Ремесленники не объединялись в какие-либо профессиональные кланы — разве что представители каждой профессии прибегали к защите своего покровителя — бога или богини.