Три эффекта бабочки - Елена Вольская

плясать под твою дудку? Мы решили ехать, – значит поедем! И тебе, милая, придется раскошелиться. Правда, дети?

Оля посмотрела на мгновенно притихших детей. Голову неожиданно стянул стальной обруч. Голова раскалывалась так, что хотелось кричать. Ноги стали ватными, и Оля едва не упала. Она осторожно отодвинула стул и молча поплелась к лестнице. Едва добравшись до спальни, она упала на кровать и горька расплакалась.

Спустя какое-то время Скворцова незаметно уснула. Ей снился очень странный и радужный сон. Яркие, красочные картинки менялись как в калейдоскопе. Вот она с Андреем на берегу спокойного, иссиня-черного моря. А вот она с детьми идет по пушистым облакам. А вот она со Скворцовым занимается любовью и ей так хорошо, что все меркнет перед неописуемой страстью, охватившей их…

Проснулась Скворцова мгновенно и широко распахнула глаза. Кто-то настойчиво скребся в дверь. Потом дверь открылась. Оля сжалась и в страхе подтянула одеяло к горлу. Но увидев приближающуюся к ней Светлану, немного расслабилась.

– Оля, как ты? – осторожно спросила Яковлевна, присаживаясь на край кровати.

– Кажется я дреманула, Светочка. Который час?

– Полдвенадцатого. Дети уже давно спят, – тихо доложила Яковлевна.

– А где он?

– Он? Он уехал сразу после ужина.

– Это хорошо.

– Тебе помочь раздеться? – заботливо спросила Света.

– Нет, Яковлевна, иди спать.

– А если он вернется? Он уехал злой как черт.

– Не бойся. Все будет хорошо.

Яковлевна недоверчиво покачала головой и вышла, тихо затворив за собой дверь. Оля быстро разделась, сбросив одежду у кровати. Достала из-под подушки ночную рубашку и набросив ее на себя легла, укрывшись шелковым одеялом с головой. Ручеек страха вновь начал заполнять ее душу. Ей так и не удалось поговорить с мужем. Ситуация полностью вышла из-под контроля. Юля… Как дочь могла так предать ее? Но она еще маленькая и глупенькая девочка и ничего не понимает. Отпускать детей в поездку со Скворцовым нельзя. Внутренний голос подсказывает, что он не вернет детей домой, а оставит у себя. И надо что-то делать! Нельзя быть такой безвольной. Надо, наконец, на что-то решаться!

Оля резко откинула край одеяла и вскочила. В полной темноте она бросилась к шкафу и выхватила дорожную сумку.

– Ты куда-то собралась, дорогая?

Скворцова обернулась на голос мужа. Она едва различала его, стоящего в проеме двери. Валерий сделал шаг вперед и включил верхний свет.

– Куда это ты на ночь глядя навострила лыжи? – заплетающимся языком опять спросил Скворцов и двинулся к Оле. По шатающейся походке, сердитому лицу и запаху, исходившему от мужа, она сразу определила, что тот очень пьян.

– Ты напился, как свинья! Не подходи! Не смей притрагиваться ко мне! – громко закричала Оля, попятившись назад.

– Молчать! Глаза в пол, когда с мужем разговариваешь, стерва!

– Чего ты вернулся? Что, Элка тебя опять бросила? – собравшись с духом, вскричала Оля.

– Не твое дело, – раздраженно прорычал мужчина, все ближе и ближе приближаясь к жене.

– Богданова хорошо изучила тебя за эти годы, – процедила Оля и почувствовала, как ее понесло, но остановиться уже не могла. – Поэтому и сбежала от тебя замуж к первому встречному. Только бы быть от тебя как можно дальше.

– Заткнись, тварь! Она любит меня и всегда любила, не в пример тебе, – надвигаясь на Олю взревел Скворцов.

– Так почему ты здесь? Почему не с ней?

Скворцов грязно выругался и схватил Олю за руку.

– Я хочу разобраться с тобой! Мне позвонила мама…

– А-а-а, значит мамочка решила сообщить тебе, что у меня есть любовник? Да! И это правда! – Оля истерично расхохоталась, потом и мстительно зашипела: – Но на самом деле Ларочке наплевать на это. Просто старуха испугалась, что потеряет в моем лице кормушку и ее драгоценный сынок останется без средств, без дома, без семьи. И я собираюсь, наконец, избавиться от вашей мерзкой семейки. И завтра же я подам на развод!

– Я не дам тебе развода, – рявкнул Скворцов, все сильнее сжимая руку Оли.

– А как же Эллочка? Она ведь не будет ждать тебя вечно! Не так ли?

– Да имел я ее! – во весь голос заорал Скворцов.

Оля откинула голову назад, уже не в силах переносить смрад перегара, исходящего изо рта мужа.

– Не вороти морду, сука! Раздевайся! Становись ко мне спиной и нагнись! – приказал жене Валерий, торопливо расстёгивая на брюках молнию.

Оля закусила губу и с ненавистью смотрела в глаза похотливому животному, которое она еще совсем недавно считала своим мужем.

– Нет, сволочь, ты больше никогда не дотронешься до меня! – взвизгнула Оля и попыталась вырваться.

Но Скворцов уже не контролировал себя. Он с силой швырнул Олю на ковер и матерясь, принялся избивать ее ногами. Оля, тихо постанывая, лежала на боку и согнувшись от боли, прикрывала голову руками. Но распаляясь все больше и больше, Скворцов продолжил наносить ей удары. Он истязал ее до тех пор, пока его силы не иссякли. Хрипло отдышавшись, Скворцов нагнулся над женой и перевернул ее безвольное тело на живот. Приговаривая про себя: «Сука, тварь, проститутка», Скворцов грубо притянул бедра жены к себе и судорожными толчками начал входить в нее сзади. Скворцов проталкивал свой член все глубже и глубже, доставляя Оле неимоверные страдания. Она закричала и из последних сил попыталась вырваться. Валерий дернулся еще несколько раз, глухо застонал и затих. Оля почти не дышала, потому что каждый вдох доставлял ей нестерпимую боль. В эту минуту она хотела лишь одного – умереть. Скворцова прикрыла глаза. Она мысленно умоляла бога прекратить ее муки раз и навсегда, а спустя мгновение лишилась чувств.

Сколько времени она находилась в спасительно забытьи Оля не знала. Но когда пришла в себя то поняла, что боль немного отступила и она может подняться. Сначала она встала на четвереньки, а потом и во весть рост. Женщина бросила быстрый взгляд на кровать, на которой распластался муж. Он громко храпел. Но ни этот храп, не смрад из перегара, крови, боли и ненависти, висевший в спальне уже не волновали Скворцову. Она медленно побрела к двери, выключила свет и сделала шаг в коридор. Затем медленно, опираясь о стену, спустилась вниз. Немного быстрее миновала холл и вышла из дому. Стоя на крыльце, Скворцова задышала часто и глубоко, позволяя свежему ночному воздуху очистить ее легкие. Окровавленная ночная рубашка плотно облегала тело, но Оля не чувствовала холода. Она знала куда направится дальше.

Оказавшись рядом будкой, женщина сняла с крючка собачью цепь и позвала:

– Джерри, Джерри, иди сюда, милая.

Овчарка выползла из будки и приветственно завиляла хвостом. Оля повела собаку к калитке и расстегнув