Три эффекта бабочки - Елена Вольская

Ленивые мысли лениво скользили в сознании, не вызывая никаких эмоций. На душе почему-то было пусто, как в барабане. Но нет! Надо взять себя в руки и встряхнуться. Слишком многое зависит от нее, и взвалив на себя когда-то этот груз ответственности, она обязана тащить его до конца.

Скворцова встала на ноги и поплелась в ванную комнату.

Оказавшись в своем кабинете, Оля какое-то время бесцельно слонялась из угла в угол. Потом села за рабочий стол и взяла в руки смартфон. Она нерешительно набрала номер Михайлова. Номер был занят. Скворцова поставила номер на дозвон и терпеливо дожидалась, пока Андрей снимет трубку. И услышав долгожданное: «Привет, милая!», она несколько оживилась и спросила:

– Как ты сегодня планируешь свой день?

– Да как обычно. Буднично.

– Есть какие-то срочные дела?

– Да нет, вроде… а что?

– Да так… Просто увидеть тебя хотела.

– Оленька, у тебя все в порядке? У тебя голос какой-то странный. Ты здорова? – насторожился Андрей.

– Да-да, не волнуйся. Я здорова, – торопливо ответила Оля. – Мне нужно поговорить с тобой.

– Что-то случилось? – уже начал волноваться Михайлов.

– И да, и нет, – неопределенно ответила Скворцова. Она помолчала и все же решила поделиться своими опасениями: – Да, Андрюша, вчера кое-то произошло. Но это не телефонный разговор.

– Понял. Сейчас буду!

– Давай не в… – проговорила Оля, но в трубке раздались короткие гудки.

Женщина озабоченно положила смартфон на стол. Вообще-то нежелательно обсуждать с Андреем вчерашний визит свекрови в офисе. Сотрудники будут постоянно отвлекать их от серьезного разговора, вламываясь в кабинет с какими-то неотложными и срочными делами, требующих ее вмешательства. Но сегодня у нее возникло странное и непреодолимое желание откровенно поделиться с Михайловым своими проблемами и всем, что накипело и наболело за годы жизни со Скворцовым. Может сейчас она совершает непростительную ошибку, и любовник не поймет ее и осудит? И как далеко она готова зайти в своих признаниях? За годы их знакомства Андрей довольно часто пытался вызвать ее на откровенность. Но она либо отмалчивалась, либо наотрез отказывалась говорить о своей жизни. Ей не хотелось жаловаться этому знающему себе цену и успешному человеку на свою судьбу. Что это была гордость, гордыня, или элементарная глупость, не позволяющая ей вываливать свое грязное белье на свет божий? Или старая привычка полагаться только на себя и отвергать любую помощь со стороны? Но почему именно сегодня у нее появилась потребность выговорится и с кем-то разделить свои тревоги и печали? И почему именно с ним? Наверное, потому, что он вызвал ее доверие, пробудил в ней женщину и подарил любовь. Неужели и она сама полюбила? А может ее вчерашний внезапный протест, вылившийся в скандал со свекровью, дал осознание того, что она не бездушная и послушная марионетка в руках обнаглевших родственников? А любовная связь с Михайловым дала ей уверенность в том, что на самом деле она теперь не одинока и есть человек, готовый подставить ей свое плечо?

Оля уже начала сомневаться в правильности своего решения и хотела отменить встречу с Михайловым, но постепенно втянулась в рабочий процесс и у нее просто не оставалось времени для поиска простых ответов на сложные вопросы. Телефон звонил не переставая. Сотрудники сновали туда-сюда. Оля подписывала бумаги и отдавала распоряжения, пока в кабинет не заглянула Алла и доложила, что в приемной ожидает Андрей Владимирович.

– Пригласи его, – сказала Скворцова и поднялась навстречу входящему в кабинет Андрею.

– Оля, что случилось? – тревожно поинтересовался он и оглянулся. Алла тактично прикрыла за собой дверь.

Михайлов не решился обнять Олю в кабинете, но она прильнула к нему и поцеловала в губы. Андрей удивленно отстранился и в некотором смятении переспросил:

– Так что стряслось?

Оля сделала шаг назад и тяжело вздохнула:

– Давай присядем.

Михайлов кивнул. Они устроились на мягком диване у окна.

– Моя свекровь узнала, что мы с тобой встречаемся, – обреченно выдавила из себя Оля и опустила глаза в пол.

– И всего-то? – откинув голову, весело рассмеялся Андрей. – А я-то уж подумал, что мировая революция случилась.

– А вот мне, Андрей, не до смеха, – обиделась Оля и укоризненно взглянула на любовника. – Вчера я поругалась со свекровью. Я выгнала ее и Усольцева из своего дома.

– Вот это номер! – присвистнул Михайлов, а потом серьезно добавил: – Молодец! Давно пора было избавиться от этой семейки.

В этот момент в дверь кабинета постучали.

– Да! Войдите, – крикнула Оля и недовольно встала.

Дверь приоткрылась и в проеме опять показалась голова секретарши.

– Ольга Николаевна, к вам настоятельно просится…

– Нет, Алла, сегодня я никого не принимаю.

– Но…

– Никаких «но». И вообще я уезжаю и уже до конца рабочего дня в офис не вернусь. Все запланированные встречи перенеси, пожалуйста, на завтра.

– Как скажете, – понимающе улыбнулась Алла и исчезла в приемной.

– Андрюша, поехали отсюда! – предложила Оля, повернув голову к Михайлову. – Здесь поговорить спокойно не дадут.

– Согласен. Куда направимся? – быстро отреагировал мужчина и поднялся.

– Я не знаю, – растерялась Оля. – Только подальше отсюда.

Спускаясь в лифте на парковку, они посовещались и единогласно решили отправиться в «Замок на озере», где можно было заказать отдельный кабинет и заодно вкусно пообедать. В машине Михайлова они принципиально не касались неприятной темы и только устроившись за столиком в небольшом кабинете дорогого ресторана, стилизованного под средневековый замок, вернулись к прерванному разговору.

– Оля, дорогая, прости меня, пожалуйста за мой смех. Я правда не хотел тебя обидеть. Расскажи мне все. Я ведь твой друг…, и я все пойму. Я ведь волнуюсь за тебя. И поверь мне, что я о многом догадываюсь.

Оля вскинула на любовника непонимающий взгляд и спросила:

– О чем ты догадываешься?

– О твоей жизни, – ответил Андрей. – Или ты думаешь, что я на вижу синяков на твоем теле? Или я не понимаю, почему ты избегаешь разговоров о Скворцове? Или ты считаешь, что я полный дурак и все эти годы не видел и не чувствовал, как ты несчастна? Оля, – мужчина осекся, заметив, что в глазах Скворцовой заблестели слезы. – Прости меня.

Михайлов осторожно взял Олю за руку и приложил ладонью к своей щеке. От этого проявления нежности, Скворцова была готова разрыдаться, но она сдержалась и тихо произнесла:

– Хорошо, Андрюша, я расскажу тебе все.

Оля начала свой рассказ и наблюдала, как постепенно меняется выражение лица ее любовника. Порой он сжимал кулаки, а иногда его лицо багровело от злости. Но мужчина молчал, давая Оле возможность выговориться до конца, понимая, что эта исповедь дается любимой с большим трудом.

Когда Оля замолчала, он