История Беларуси - Митрофан Довнар-Запольский

Вообще каждый поветовый сеймик чувствовал себя федеративной частью той огромной федерации, которая называлась Речью Посполитой польско-литовской. Принцип федеративной самостоятельности поветов выказывался и в обычное время. Но, когда наступало бескоролевье, то этот принцип получал особенно рельефное выражение, ибо суверенная власть государства отсутствовала и фактически и юридически она принадлежала поветовому сеймику. Во время междуцарствия каждый сеймик превращался в маленькое государство и поветовый сеймик был носителем суверенной власти. Каптуровые суды судят именем шляхты поветов. Сеймик прибегает к экстраординарным мерам. Так, например, он назначает особых комендантов с широкими полномочиями административного и судебного характера до смертной казни включительно. Эти коменданты действуют именем шляхты поветов. Сеймик собирает военные силы для борьбы с татарами и казаками. Сеймик объявляет врагами отечества и угрожает всеобщим походом против тех лиц, которые по его мнению поступают против интересов республики и назначает командиров поветового ополчения против всех тех, которые сделают попытку нарушить вольности шляхетские.

Таким образом сеймик рассматривает себя, как суверена в период бескоролевья и только с избранием короля и великого князя поступается известною долею своих суверенных прав. Таким образом каждый повет представляет собой федеративную часть всего государства.

§ 9. РЕФОРМА ВЕЛИКОГО ВАЛЬНОГО СЕЙМА

Завершением земской реформы является реформа великого вального сейма. Поветовое устройство шляхты являлось, так сказать, фундаментом к этой реформе. На Городенский сейм 1566–1567 гг. съехались впервые послы из поветов, избранные на основе представительства. Этот сейм собирался при нескольких ненормальных условиях, потому что были получены грозные вести об успехах москвитян в Витебском и Полоцком крае, ибо тогда шла тяжелая для Литвы Ливонская война. Первое постановление, принятое на сейме 1566–1567 гг., определяло порядок сеймования. Станы сейма, во избежание вреда, который может произойти от запаздывания членов сейма приездом на сейм, «ухвалили»,т. е. постановили: кто из панов радных без уважительных причин не приедет на третий день по открытии сейма, тот лишается на столько дней права голоса, на сколько опоздал и без возражения должен принять то, что было постановлено на сейме в его отсутствии. Кто из остальных станов не явится на сейм в тот же срок и без уважительных причин, тот теряет право голоса на всю сессию, не имея, однако, права отъезда с сейма. Установлены были штрафы за опаздывание и неявки на поветовые сеймики. Установлен более точный порядок заседаний сеймиков и самого сейма. Относительно порядка совещания постановлено, что предложение господарям и «воты» панов рад, т. е. подачи ими голосов, должны происходить в присутствии всех станов сейма, т. е. иными словами шляхта могла знать, каковы мнения панов рад относительно предложенного законопроекта. Наконец, был установлен обряд «схождения стана рыцарского до панов рад», для чего был принят польский обычай, по которому рыцарское коло, или Посольская изба после своих «панов», т. е. после обсуждения вопроса в Посольской избе, являлась к королю и панам радам и устами маршалка Посольской избы или кого-нибудь из избранных ораторов передавала результаты, к каким пришли сеймовые послы. Таким образом, была принята двухпалатная система предварительных совещаний, рада и послы совещались отдельно, но голосование рады происходило в присутствии членов Посольской избы. Это имело характер надзора со стороны Посольской избы за советами, какие дает рада великому князю.

В результате земских реформ сейм является основным учреждением Великого княжества. Мы знаем, что и раньше великий князь считал своей обязанностью созывать сеймы и эта обязанность естественно вытекала из положения великокняжеской власти и соотношений ее к стану шляхетскому. Но торжественного подтверждения обязательств великого князя созывать сеймы еще не было в конституционной хартии. На Виленском сейме 1565–1566 гг. Сигизмунд-Август дал торжественное обязательство за себя и за своих преемников созывать сеймы «с потребы речи посполитою за радою рад наших того ж панства, або за прозбою рыцарства, складати сеймы вальные в том же панстве Великом княжестве Литовском завиды, коли колко того будет потреба». Таким образом, собирание сейма являлось обязанностью великого князя. Но, с другой стороны, сейм мог быть созван по почину панов рад и даже по почину самой шляхты. Это обязательство великого князя являлось коренным конституционным актом. Земская реформа определила состав великого вального сейма. Это сделало определенным количественный состав сейма. Этим самым и князья потеряли право непосредственного приглашения на сейм и участие в его решениях. Правда, на первом сейме, сейчас [же] после реформы, по видимому, по старому обычаю посылались еще приглашения некоторым отдельным панам. Но во всяком случае закон уравнивал панов и родовитую шляхту. Но земская реформа имела еще одну сторону, которая не дала возможности дальнейшему здоровому развитию сейма. Пока сейм был съездом шляхты для совещания с великим князем и с панами радами, пока порядок этих совещаний выражался в том, что великий князь предлагал шляхте свои пропозиции и получал от нее ответы, а шляхта обращалась к великому князю со своими «просьбами», т. е. с предложениями законопроектов и в ответ на эти просьбы получала согласие или отказ великого князя, сейм представлял собой не только съезд шляхты, но и съезд представителей других сословий. Так на сеймах проявлялись мещане, волостные крестьяне, татары, евреи, представители православного духовенства. Все эти представители различных слоев населения являлись со своими просьбами и ходатайствами и обращались с ними к великому князю на сейме и вне сейма. Таким образом происходило общение различных разрядов населения. Правда, эти низшие разряды не решали дел вместе со шляхтою, ибо подымавшиеся на съездах вопросы носили сословный характер. Но иногда к голосу сейма присоединялись и голоса городов, напр., в вопросах, касающихся наложения податей. Из этого совместного обычая обращаться с просьбами к великому князю по делам различных разрядов населения, причем эти обращения делались выборными от населения, мог бы выработаться здоровый обычай соучастия различных разрядов шляхетского населения в сеймовой деятельности. Но земская реформа положила пределы зарождавшемуся представительству других классов населения, особенно сильного городского класса и это тем более было несправедливо, что на этот класс не только падала тяжесть податей, но и тяжесть военной службы, ибо мещанство в известных пределах не было освобождено от обязанностей военной земской службы, ибо и мещане имели право владеть земскими местностями.

Мы не знаем, добивалось ли литовско-русское мещанство права участия на сеймах; не зная его силу в государстве, материальную и культурную, можно думать, что такие попытки должны были бы совпадать с стремлениями и интересами представителей, по крайней мере, наиболее крупных городов. И, конечно, не случайно и не без борьбы представители г. Вильны получали в 60-х годах место на сейме в ряду сеймовых депутатов. Депутаты должны были сделать уступки, по крайней мере, для представителей «столечного места». Правда, в своей чисто шляхетской точке зрения они немедленно построили мост между шляхтой и виленским магистратом, ибо членам этого магистрата было пожаловано шляхетское достоинство. Это был мост между столичным самоуправлением и шляхтой и в то же время барьер для защиты сейма от домогательства со стороны других значительных городов.

Таково было устройство Литовско-Русского сейма до унии 1569 г. Об условиях унии нам придется еще говорить. Но теперь же заметим, что акт унии объединял оба сейма — польский и литовский, обе рады — коронную и литовскую, в один сейм. Однако, это вовсе не означает, что законодательная деятельность литовской Посольской избы совершенно прекратилась и слилась с польской. Общеполитические вопросы рассматривались действительно сообща. Но очень скоро выработалась непредусмотренная униею система издания особых законодательных актов на сеймах специально для действия в пределах Великого княжества Литовского. Очень вероятно, что эти законы вырабатывались на особых, отдельных от поляков, совещаниях литовско-русских послов и панов рады. Уже Люблинский сейм 1569 г. дал пример такого отдельного законодательства, специально применимого для Литвы и Руси. Издание третьего Статута 1588 г. последовало при таких же обстоятельствах, причем в этом статуте было сохранено много статей, весьма неприятных для польского самолюбия, статей, которые ограничивали права поляков в пределах Литвы и Белоруссии и с особенной резкостью подчеркивалось государственное значение белорусского языка. В этом же 1588 г. издается еще ряд законодательных актов, особенное конституционное постановление с введением в действие его в пределах Великого княжества. И в последующее время и во всех конституциях польско-литовского сейма каждый раз с точностью объясняется, какие из постановлений применимы в обоих государствах. Если же такого указания не было, то это означало, что данная конституция применима только в пределах Короны. Наконец, издавались и отдельные конституции специально для Вел[икого] кн[яжества].