История Беларуси - Митрофан Довнар-Запольский

С начала 16 в. шляхта на сеймах с особенным усердием занята вопросом о кодификации права. Уже в Виленском сейме 1519 г. шляхта обращается к великому князю с просьбой, чтобы господарь дал ей писаное право. В 1522 г. уже приступлено к новой кодификации на Гродненском сейме: на этом сейме читаются «члонки» будущего статута, т. е. проект кодекса. В 1529 г. 9 октября на Виленском сейме был издан, наконец, декрет Сигизмунда I о введении в действие нового статута. Этим правом должны судиться все, шляхта и духовенство, причем эдикт обещает напечатать статут. Однако, первый и второй статуты не были напечатаны. Большое участие в первом статуте принимал канцлер Великого княжества Литовского и Русского известный, Альбрехт Мартинович Гаштольд. Уже в первом издании Статут представляет собою правовую мысль, весьма сильно развитую. Он охватывает нормы государственного права, уголовного, гражданского и процессуального права. В этом отношении, в смысле высоты юридического правового творчества, Статут далеко оставляет за собой современные ему — славянские и западно-европейские кодексы и во всяком случае неизмеримо выше стоит тех скромных попыток к кодификации, которые сделаны были около этого времени в Польше. Статут делится на 18 разделов с неодинаковым числом статей в каждом. Первые три раздела относятся к области публичного права (о парсуне господарской, т. е. об оскорблении величества), здесь же о правах шляхетской собственности, как о коренном законе, об обороне земской, т. е. о способе отбывания военной службы, о свободах шляхты. Четвертый, пятый, восьмой, девятый и десятый разделы охватывают область гражданских правоотношений, седьмой — одиннадцатый, двенадцатый и тринадцатый разделы — уголовного права и шестой раздел — процесс.

Статут написан очень хорошим белорусским языком, отчетливым и гибким. Вскоре он был переведен на латинский и польский языки. Несмотря на весьма крупные достоинства нового кодекса, очень скоро стали сказываться его недостатки. Государственная жизнь вырабатывала новые условия жизни, формировался сейм, появилась у шляхты, как мы видели, новая потребность в судах и Статут 1529 г. уже оказывался неудовлетворяющим всем требованиям шляхты. Она подымает вопрос об издании новой редакции статута. На Берестейском сейме 1564 г. шляхетские станы подымают вопрос об исправлении и напечатании статута. Была избрана особая комиссия из 10 членов как греческого, так и римского закона, которая и должна была заняться исправлением и дополнением статута для представления сейму. Состав этой комиссии неизвестен.

На Виленском сейме 1561 г. Сигизмунд Август уже представлял сеймующим станам исправленный статут, утверждение и рассмотрение которого отложено до следующего сейма. Однако, прошло еще несколько лет в трениях между шляхтой и панами по вопросу об учреждении новых судов, когда, наконец, статут мог быть представлен в окончательно исправленном виде со всеми теми изменениями судоустройства, которых добивалась шляхта. Формально статут был принят на Бельском сейме, но введен в действие с 26 января 1566 г. на Виленском сейме 1565 г. Ряд ограничений великокняжеской власти, принятых на сейме 1566 г., получил свое выражение в статуте. Но вообще редактирование его заканчивалось столь спешно, а законы о сейме 1567 и 1568 гг. внесли в право такие изменения, что немедленно понадобился новый пересмотр статутового законодательства. Этим занялась комиссия из 14 лиц, избранная на Люблинском сейме 1569 г. Во главе этой комиссии стоял бискуп виленский, знаменитый Валериан Протасевич, известный своим меценатством и здоровыми национальными чувствами, сюда же входили Мельхиор Шемет, каштелян жмудский, князь Л. Свирский, Павел Соколинский, подкоморий витебский Мартин Волочкевич из Минского воеводства и некот. др. Секретарями этой комиссии были очень видные писари земских судов — Андрей Мацкевич из Вильны и Петр Станиславович из Ошмян, но несомненно в этой комиссии наиболее выдающуюся роль играл войт виленский Августин Ротундус, доктор прав, которого считают ученейшим юристом того времени. По-видимому, в той же комиссии принимал участие не менее знаменитый юрист в области римского права и немецкого — Щербич. Вообще, состав комиссии вмещал в себе много выдающихся лиц того времени и при том принадлежащих к старым русским фамилиям. Окончательная сводка работ комиссии и подготовка статута к изданию принадлежит знаменитому канцлеру Великого княжества Литовского Льву Сапеге. В окончательной и последней редакции статут был издан Сигизмундом III в 1588 г. и отпечатан в типографии Мамоничей в Вильне. С тех пор статут выдержал много изданий на белорусском, польском, а впоследствии и на русском языках. Последнее издание относится к 1840 г. Почти два с половиной века статут был действующим кодексом в пределах Белоруссии, представляя собой блестящий памятник правового развития нашей страны.

Надо заметить, что редакторы всех трех редакций статута были проникнуты весьма здоровой мыслью о способах составления кодекса. Они брали нормы действующего древнерусского права, вводили результаты сеймового законодательства и в известной мере воспользовались правом соседних государств, польским и римским в его немецкой переработке. Ввиду сказанного, русское право является основным элементом статутового законодательства. Целый ряд параграфов статута во всех трех редакциях соответствует статьям Русской правды с применением ее терминологии, другие статьи основаны на местном законодательстве и местных обычаях. Одним словом, статут есть, прежде всего, памятник русского права. Заимствования из польского права и законодательства немногочисленны и не могли причинить какого-либо ущерба национальному характеру литовско-русского права, потому что из польского права заимствовалось не содержание правовых норм и не дух правовых институций, а только недостающие нормы права. В этом случае, польское законодательство служило только к обогащению статута постановлениями, придававшими еще большую полноту. Так, напр., под влиянием польского права появляются статьи, трактующие о сословной чести. В условиях древнерусской жизни квалификация лиц, подвергшихся преступным деяниям, не совпадала с теми условиями сословного строя, который нарастал в Литовско-Русском государстве. Кодификаторам естественно было обратиться к соседнему польскому праву, где отчленение высших классов общества от низших шло по тому же пути, по какому этот процесс шел в Литве и Руси. Кроме того, редакторы статута чаще всего обращались к такому источнику польского законодательства, как Вислицкие статуты, памятнику половины 16 в., т. е. памятнику столь древнему и раннему и, следовательно, ближе всего подходящему к древнерусскому праву, как вообще источнику славянского права древнейшего периода. Но, с другой стороны, редакторы знали, что эпоха его составления была эпохой высшего успеха римского права в Польше. Этот период возрождения, который в одинаковой мере коснулся и Польши и Руси, когда классицизм охватил современные умы. В составе комиссии были два духовные лица, кроме епископа Валериана — Л. Свирский и П. Соколинский, весьма сведущие в римском праве. Оно вошло в статут, однако, в скромном масштабе и через саксонское и магдебургское право. Надо при этом помнить, что нормы обоих последних прав применялись в городах, пользовавшихся привилегиями. Поэтому было не только знакомство с правом, но и знакомство с судебной практикой. Из немецкого права вошел целый ряд статей, на которые не дает ответы древнерусское право, напр., некоторые статьи об оскорблении величества, о подделке монет, некоторые нормы наказания за противонравственные поступки, наказание за колдовство и некотор. др. Однако, заимствуя формы права, редакторы статута определяли наказание за правонарушение не столько в духе сурового саксонского права, но в духе древнерусского права, т. е и в данном случае заимствовали не механически, но считались с национальными особенностями основного права, вошедшего в статут. Во всяком случае, иноземные источники количественно не являются преобладающими, что делает статут, прежде всего, памятником белорусского национального права.

Как мы уже говорили, Статут действовал и в последующую эпоху, что несомненно объясняется полнотой охваченных им правовых норм и его национальным характером. Последующее законодательство лишь дополняло статут отдельными сеймовыми конституциями.

§ 8. УЧАСТИЕ ШЛЯХТЫ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ СТРАНЫ. СЕЙМИКИ

Наконец, переходим к последнему звену земской реформы — к реорганизации сейма. Эта реформа также тесно связана с местным делением и самоуправлением. В основу политического строя страны был положен повет с его шляхетским сеймом. В 1565 г. на сейме шляхта обратилась к великому князю с представлением о введении в Великом княжестве, по образцу Короны, поветовых сеймиков и о выдаче привилея на устройство таких сеймиков. Это значило, что шляхта стремилась перейти от формы неопределенного по числу съезда шляхты на сеймы к системе представительства. Правда, и на предыдущих сеймах иногда уже появляются шляхетские депутаты, — иногда по два депутата от поветов, появлялись и поветовые хоружие. Но наряду с этим на сейм съезжалось много шляхты и вообще законом не была установлена идея представительства. Господарский привилей, изданный в Вильне 30 декабря 1565 г., устанавливает поветовые сеймики как избирательную курию для избрания сеймовых послов. По закону на поветовый сеймик собирается вся шляхта данного повета: воеводы, каштеляны, земские врядники, князья, паны и шляхта. Цель этого поветового сеймика, прежде всего, политическая: «Намовляти о тых речах и потребах земских», о которых они были извещены особым листом великого князя, а равным образом и обо всякого рода вопросах, касающихся повета. Таким образом, сеймик является, с одной стороны, органом, обсуждающим вопросы общественного характера, а с другой стороны — органом местного самоуправления. Все собравшиеся на сеймике принимают участие в выборе послов на вальные сеймы, причем от каждого повета могут быть выбраны две особы. Закон этот имеет характер и значение основного конституционного закона, почему и содержит в себе обещание великого князя хранить его «вечне и непорушне».