Кит на пляже - Винко Мёдерндорфер

такой мрачный. Может, он был мрачный просто оттого, что у мамы нет всех телепрограмм, какие есть дома. Кто ж знает.

– Мм.

– Спишь уже?

– Нет, я тебя слушаю.

– Ника, я тебе только одну вещь скажу. Парней иногда трудно понять, но всё равно с ними хорошо.

– Это ты уже говорила.

– Да? Ну ладно. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Конец – но это только начало

– Опоздаем!

Я нервничаю.

– Поздно, поздно, поздно, – бубнит Игорь и закрывает лицо руками.

– Иду, иду! – кричит мама из дома; мы торчим перед дверью уже довольно долго.

– У нас, – папа смотрит на часы, – ещё пятнадцать минут.

– До начала, – говорю я. – А надо ещё там оказаться.

– Вот! – Мама наконец появляется в двери. С ней выходит Бреда; когда мы садимся в машину, она машет нам на прощание.

– В два ньокки будут уже на столе!

Мы трогаемся. Все на взводе. Игорь одет в свою самую элегантную рубашку. С галстуком-бабочкой. Он сам этого захотел. Мы с ним неделю назад или около того смотрели телевизор. Там была какая-то передача про политику. Были выборы, и по телевизору постоянно показывали какие-то дебаты. Потеря времени, короче. Мама, папа и я очень удивились, что Игорь захотел вместе смотреть одну из этих передач. Папа пошутил:

– Наш Игорь хочет идти в политику.

Мама заметила:

– Государству это точно пошло бы на пользу.

Скоро нам стало ясно, почему эта передача его интересует. Он показал на какого-то политика, у которого вместо простого галстука была бабочка.

– Я вот это, это хочу!

На следующий день папа купил ему три разных галстука-бабочки.

Сегодня у него жёлтая бабочка. Он её всё время поправляет.

В машине мы все молчим.

Папа спрашивает:

– Ты взяла?

Я ударяю себя ладонью по лбу. Игорь тут же повторяет мой жест.

– Чёрт, забыла! Оставила на письменном столе.

– Сейчас вернёмся, – говорит папа и глазами ищет место на дороге, где можно развернуться.

– Да я шучу, – говорю ему я.

– Боже, – говорит мама. – Подумай о том, что у взрослых слабые нервы.

– Я нарочно её оставила на столе, – говорю я.

Папа оборачивается, широко раскрыв глаза.

– Нарочно?!

– Марьян! – орёт мама. – Дорога, следи за дорогой!

– Дорога, дорога, дорога! – смеётся Игорь.

– Я всё помню, – успокаиваю я их.

* * *

Мы паркуемся перед школой. Вокруг никого. Папа смотрит на часы.

– Ещё три минуты, – с облегчением вздыхает он. – Не опоздали.

Мама поворачивается назад и поправляет Игорю прическу. Игорю это не нравится; он дёргает головой, потому что видел, как я реагирую, – а меня такое действительно страшно бесит.

– Норм, норм, норм, – бормочет он.

– Удачи! – говорит папа нам с Игорем, пока мы вылезаем из машины.

– Удачи! – говорю я маме. – Надеюсь, что тебя возьмут.

Мама идёт на собеседование. Папа её туда отвезёт. Она снова будет работать. И это отлично. Она оделась в красивый, светлый костюм. Сочетание белого и голубого. Ей очень идёт.

– Держи за меня кулачки, – говорит мама.

Мы с Игорем машем вслед отъезжающей родительской машине.

Когда мы заходим в школу, как раз звенит звонок. Я хватаю его за руку, и мы почти бежим по лестнице. Несколько раз с нами почти сталкиваются разные школьники; увидев Игоря, они застывают с раскрытым ртом.

– Ты дыши, дыши, – со смехом говорю я.

– Дыши! – серьёзно говорит Игорь.

Мы стучим в дверь нашего класса и заходим внутрь.

Классная, наша любимая литераторша, уже стоит перед доской.

– Простите, пробки, – оправдываюсь я.

– Ничего, – говорит она с улыбкой. Игорь испуганно смотрит на заполненный класс. Узнав Петру, Алекса, Матевжа, Барбку и Милана, который, между прочим, бросил своё обычное место и теперь сидит рядом с Барбкой, он начинает во весь голос смеяться, запрокидывает голову, закрывает руками лицо и говорит:

– Друзья, мои, друзья, друзья, мои, мои…

Класс вежливо смеётся. Петра машет ему рукой. Барбка тоже. Милан говорит:

– Привет!

Он хочет ещё что-то сказать, но Барбка бросает на него суровый взгляд, и он решает помолчать.

Классная подходит к Игорю и протягивает ему руку:

– Добро пожаловать!

Игорь кланяется почти до пола. Все смеются. Игорь кланяется снова, теперь в их сторону. Они ему аплодируют.

– Дорогие ученики, – говорит учительница, – вы уже знаете, что Игорь проведёт с нами сегодняшний день.

Петра начинает хлопать в ладоши; все остальные присоединяются к аплодисментам. Игорь снова кланяется.

– Классный час мы посвятим нашему гостю. Ника, прошу, – говорит учительница и садится за свой стол.

– Спасибо, – говорю я. – Это Игорь. Мой брат. Он не такой, как все.

Класс слушает внимательно. Лица у них спокойные.

Я беру Игоря за руку. Он начинает равномерно сжимать мне ладонь, как будто положил туда своё сердце.

– Я его очень люблю, – говорю я.

Такой же, как мы, только с синдромом Дауна. Комментарий психолога

С Никой столько всего происходит: она не раз переезжала, поменяла несколько школ, она немножко влюблена, весь день расписан по часам. И в её семье есть особый человек – Никин младший брат Игорь. Ему десять лет, и у него синдром Дауна. Правда, поначалу мы знаем о нём мало и даже не догадываемся о его существовании. Но потом оказывается, что этот необычный мальчик сильно влияет на жизнь Ники: и на её представление о себе, и на отношения с друзьями и родителями.

Что делает Игоря особенным, какой он? В 1862 году доктор Джон Даун заметил, что некоторые люди очень похожи друг на друга, хотя они и не родственники. Он описал их характерные черты: монголоидный разрез глаз, плоский маленький нос, тонкая мраморная кожа, укороченные руки и ноги, трудности в обучении. А в 1959 году выяснилось, что причина генетическая. Всё дело в лишней хромосоме (либо её участках) в 21-й паре. Такое открытие сделал французский врач-генетик Жером Лежён.

У большинства людей 23 пары хромосом, то есть всего их 46. Этот набор закладывается в момент зачатия: у сперматозоида и яйцеклетки по 23 хромосомы. Но иногда в одной из половых клеток – женской или мужской – их 24. И тогда на свет появляется человек с 47 хромосомами. Человек с синдромом Дауна. Это происходит случайно, здесь никто не виноват. Такой ребёнок может учиться, может стать самостоятельным, но гораздо медленнее обычных детей. Он нуждается в помощи и дополнительных занятиях.

Быть братом или сестрой особого ребёнка совсем не просто. Часто кажется, что родители уделяют внимание только ему. А ещё кажется, что тебе надо быть не просто обычным, а прямо-таки идеальным человеком. Как будто твоя обязанность – справляться за двоих. Ника чувствует то же самое. Она думает, что должна стараться вовсю и оправдывать ожидания мамы и папы. Ведь у Игоря вряд ли получится заниматься языками, музыкой и фехтованием. Родители ничего такого от неё не требуют, но девочка ощущает себя именно так.

Иногда возникает страх: что, если из-за «ненормального» брата или сестры с тобой никто не будет дружить? Друзья, особенно для подростка, – это очень важно. Проще с родителями поссориться, чем потерять друзей. Ника тоже из-за этого переживает. Ей очень хочется быть «нормальной», с такой же жизнью, как у остальных. Вот только норма – понятие очень условное. У каждого человека есть какие-то особенности. В каждой семье возникают трудности. И жизнь у всех разная. Именно это нормально.

А ещё нормально – говорить о