Последний час надежды - Константин Бояндин

Показалось, что Ники рядом. Совсем рядом. Я не выдержал ощущения присутствия, вышел в коридор. Прошёл до прихожей. Никого.

Вернулся назад. Вот здесь я сидел, она стояла у меня за спиной.

«Мне плохо, Брюс…»

Она хотела справиться со всем этим. Возможно, как-то заставить террористов сдаться, отказаться от задуманного. Но человек не может предвидеть всего… «Мне приходится быть спецагентом», сказала она. Так кто же она на самом деле? Чем занимается? Знают ли её родители, чем и для чего занимается их дочь?

Перестань задавать вопросы, Брюс. Я медленно отодвинул стул. Сел, как сидел несколько часов назад. Представил, как Ники подходит, чтобы положить руки мне на плечи…

Зазвонил телефон. Не в моём воображении, на самом деле.

Я поднялся из-за стола. Взять трубку? Кто может звонить Ники в такое время? Чёрт! Вот ведь идиот. Ники знает, что я здесь и, скорее всего, она и звонит!

Я бегом кинулся к аппарату, схватил трубку.

— Ники?

Хриплый, издевательский смех. Мне сразу стало не по себе. Но услышав голос с той стороны, я едва не закричал.

— Размечтался. Где Жан, Брюс? Он мне нужен. Ты знаешь, где его найти.

Голос Поля Вернье. Длинного Поля. Того, кого обнаружили сегодня вечером в лесу, с пулей в голове. Я заметил кнопку «Запись» на панели телефона и нажал на неё. Попал не с первого раза. И ещё обратил внимание на индикатор: номер звонящего определить не удалось.

— П-поль?

— А кто ещё, ты, придурок? Говори, где Жан. Скажешь — отпустим твою подружку.

Я чуть не уронил трубку. Какую подружку?

Шорох. Шелест, лязг в трубке. И голос Софии. Отчаянный, умоляющий.

— Брюс! Они украли меня, сегодня! Сказали, что…

Похоже, ей заткнули рот.

— Где Жан? — голос Поля. — Хочешь услышать, как будут потрошить твою мышку? Говори, если не хочешь.

Господи, я ведь не знаю, где он! А даже если знаю, спасёт ли это Софию?

Нет.

Мне показалось, что этот короткий ответ-приговор мне кто-то подсказал. Что это не мои мысли. Не знаю, почему, я положил трубку. Руки тряслись, в голове всё перепуталось. Поль мёртв. София под охраной. Как и Жан. Что творится?

Минуты три я ждал повторного звонка. Ощущая себя последним подлецом, из-за которого София сейчас, возможно, умирает жуткой смертью, я набрал номер портье.

— Слушаю вас, мсье Деверо.

— Не могли бы вы сказать, кто звонил сейчас в апартаменты?

— Одну минуту, — шелест бумаги, лёгкий стук пальцев по клавиатуре. — Мсье, мы не зарегистрировали никакого звонка.

— Не может быть, звонили минуту назад!

— Мне очень жаль, мсье. Я отправлю техника проверить. Мы фиксируем все звонки, таковы правила, и если…

— Благодарю, — я повесил трубку.

Руки постепенно перестали трястись. Нет Поля. Он мёртв. София жива, Жан — тоже. Успокойся, Брюс. Звонка не было. Это наваждение, иллюзия.

Иллюзия? Что я услышу, если проиграю запись? Я не решился включить её.

Есть уже не хотелось. Ничего не хотелось. Я медленно вышел из столовой, ощущая, что мне холодно, что меня всего знобит.

И увидел, как зажигается освещение в прихожей.

Не знаю, что на меня нашло. Я почувствовал себя нашкодившим мальчишкой, который находится там, где не велено. Я бегом помчался по коридору, успел закрыть за собой дверь прежде, чем щёлкнул замок на двери в апартаменты. Сбросил с себя одежду, нырнул под одеяло. Едва не сорвал с руки повязку. Улёгся и, постепенно приходил в себя, слушал стук собственного сердца.

Ники вернулась.

Мне показалось, что я на секунду закрыл глаза. Когда открыл, то ночь уже миновала. Ники лежала рядом, обняв меня за шею, прижавшись… как тогда, в поезде. Интересно, куда она ходила?

«Не спрашивай меня, где я была и что делала». Вот так. Если я просто подумал об этом, это считается за вопрос?

Ники пошевелилась. «Не считается, Брюс».

Я подумал, прежде чем понял, что делаю. Интересно, те… остальные, с кем она была, они тоже говорили с Ники таким же образом? Мысленно?

«Брюс, ты уверен, что хочешь услышать ответ?»

Она приподнялась на локте, посмотрела мне в лицо.

Слово — не воробей. А уж мысль и подавно.

Она кивнула. «Нет, никаких разговоров. Я их слышала, они меня — нет. Им от меня было нужно совсем немного», — Ники усмехнулась.

Минуты три я молчал. Она смотрела мне в лицо, на лице её была печальная улыбка.

«Ники, скажи, ты могла спасти их… заложников, вчера, в Университете?»

Она закрыла глаза. «Брюс, я не хочу говорить об этом».

Я повернулся, её рука скользнула по перевязанной кисти. «Что у тебя с рукой?»

Я рассказал. Если так можно выразиться. Мысленно рассказал, обо всех ощущениях. Ники рывком уселась. Лицо её стало встревоженным. «Брюс, тебе нельзя волноваться. Ты учишься быстрее, чем я думала».

Я что, чему-то учусь? Хотя да, я, как минимум, преуспел в том, чтобы верить одновременно в несколько взаимоисключающих вещей. Очень ценное качество.

«Брюс, это не смешно. Будь осторожен».

Я не очень долго колебался, прежде чем рассказать о загадочном звонке. Ники побледнела. Вскочила и схватила меня за руку.

— Идём в столовую, быстро!

Она велела мне отойти, отвернуться, закрыть уши. Я так и сделал. Прошло минуты три, прежде чем Ники прикоснулась ладонью к моему плечу.

— Брюс, тебе не следовало отвечать. Никогда больше не отвечай. Не записывай, не слушай.

— Ники, это было или не было?

Она приложила палец к моим губам.

— Ты сам знаешь. Но чем больше ты добавляешь себя, тем более настоящим это становится. Не добавляй себя. Не добавляй других.

— Как это — добавлять?

Она посмотрела на меня устало. — Брюс, ты уже почти понял. Подумай сам, не торопись.

— Но София…

— София в безопасности. Жан в больнице, под охраной. С ним тоже всё в порядке.

— Откуда ты знаешь?

— Опять вопросы, Брюс. Я была там, ночью. У них обоих. Доволен?

— Но… — я осёкся. Чёрт, не могу к такому привыкнуть. Слишком недавно всё началось. — Ладно. Что мне с этим делать?

— Не позволяй добавлять себя. Ты сам это сделал, сам с этим и борись. Хочешь, я позвоню Софии, чтобы ты поверил?

Я почти сразу же успокоился. — Нет, не нужно.

— Тогда поднимай меня и неси обратно, под одеяло. Неприлично стоять в столовой, без одежды, в такое время.

Я чуть не упал от неожиданности.

— Для тебя есть что-то неприличное?

Она расхохоталась. Выпрямилась, ткнула меня кулаками в грудь.

— Я же сказала, «в такое время». Всё, выполняй приказание, я замёрзла!