Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик - Джон Стотт

Принцип, скрытый в этом неразрывном союзе поклонения и нравственности, состоит в том, что поклонение — это нечто гораздо большее, нежели пение гимнов и произнесение молитв. Гимны и молитвы, если они существуют сами по себе, — это всего–навсего слова и звуки. Если же они исходят из сердца, то выражают даже нечто большее, чем хвалу, воздаваемую Богу разумом и духом. В сжатой, конкретной форме в них — весь смысл нашей жизни и ее главное стремление. В час воскресного поклонения в церкви вложено то, чему была посвящена вся неделя. Наша жертва хвалы — это символ того, что мы посвятили Богу всего себя, свою душу и тело.

Споря с фарисеями о поклонении, Христос огорчался из–за того, что их религия была формальной и поверхностной. Он назвал ее «лицемерием», притворством. Они поклонялись Богу только устами, — а значит, оно было пустым, не исходящим из сердца. «Тщетно чтут Меня», — сказал Иисус, цитируя Исайю.

Совсем не так, как фарисеи, христиане поклоняются Богу: они поклоняются сердцем. И какую бы внешнюю форму оно ни принимало, по сути своей оно всегда остается разумным (в нем участвует сознание), духовным (в нем участвуют и дух человека, и Божий Святой Дух) и нравственным (неразрывно связанным с совестью и с направлением всей жизни человека). По словам Иисуса, именно таких «поклонников Отец ищет Себе».

7. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ: устраниться или взять на себя?

Как ученики Иисуса должны относиться к тем, кто не следует за Ним? Разные люди относятся к ним по–разному; также по–разному относились к неверующим и христиане всех предыдущих столетий. Что же нам делать? Презирать их? Бояться? Сторониться? Терпеть? Осуждать? Или стараться служить им? В чем заключается истинная обязанность церкви по отношению к миру?

И опять мы видим, что по этому вопросу между фарисеями и Иисусом Христом существовали фундаментальные разногласия. И опять нам придется спросить себя, какими являются наши собственные взгляды: христианскими (ибо их проповедовал Христос) или фарисейскими (ибо они являются современным вариантом того, чего придерживались фарисеи в дни нашего Господа)?

Об этих разногласиях так пишет Лука в своем введении к притчам о заблудившейся овце, потерянной монете и блудном сыне: «Приближались к Нему все мытари и грешники слушать Его. Фарисеи же и книжники роптали, говоря: „Он принимает грешников и ест с ними"» (Лк. 15:1,2).

На первый взгляд такая реакция фарисеев на поведение Христа по отношению к мытарям и грешникам может показаться удивительной, потому что фарисеи всегда ревностно искали себе последователей. Сам Иисус упоминал об их неутомимости: «Обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного» (Мф. 23:15).

Но поиски прозелитов и благовестие — это не одно и то же. Сделать человека прозелитом — значит «переместить» его в наши мнения, в наши культурные обычаи, «затолкать» его в наши общепринятые рамки. Благовествовать — значит провозглашать Божью Благую Весть об Иисусе Христе для того, чтобы люди уверовали в Него, обрели в Нем жизнь и, в конечном итоге, стали похожими на него, — а не на нас. Человек, ищущий, кого бы обратить, делает это ради того, чтобы расширить свою собственную крошечную империю. Благовестником же движет забота об истинном благе человеков, — а значит, и забота о Божьем имени, Его Царстве, Его воле и Его славе.

Фарисеи неутомимо искали прозелитов. Они обожали втягивать людей в свой круг и подчинять их своему влиянию. Но, по словам Иисуса, тем самым они губили новообращенного: «Когда это случится, [вы] делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас» (Мф. 23:15). Ибо, будучи мастерами по обращению, фарисеи совсем не умели благовествовать. Во–первых, у них не было Евангелия, а, во–вторых, жалости к людям. Так что когда грешники и мытари начали приближаться к Иисусу, они вместо того, чтобы радоваться, возроптали.

Нам необходимо понять, что же кроется за столь Разным отношением к грешникам со стороны Христа и со стороны фарисеев.

Отношение фарисеев

Семя, из которого возникло фарисейство, было очень даже хорошим. Это было ветхозаветное учение о том, что церковь — это святой Божий народ.

Фарисеи, да и все остальные иудеи, знали, каким образом Израиль стал отличаться от всех иных народов, живущих под солнцем. Бог избрал Авраама и его потомство и заключил с ними завет, обещая стать их Богом. Он подтвердил этот завет Исааку, Иакову и потомкам Иакова, так называемым «детям Израилевым». Он обновил этот завет на горе Синай после того, как избавил израильтян от египетского рабства. «Вы будете Моим народом, — сказал Он, — а Я буду вам Богом». Более полно это звучало так: «Если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля, а вы будете у Меня царством священников и народом святым» (Исх. 19:5,6).

Однако Израиль ослушался Божьего гласа и нарушил свой завет с Ним, «доколе не сошел гнев Господа на народ Его, так что не было ему спасения» (2 Пар. 36:16) и не началось второе (вавилонское) рабство. Но и тогда — опять! — Бог вспомнил и обновил завет со Своим избранным народом, избавил его из плена и вернул в землю обетованную. Возвратившись, израильтяне были настроены как никогда решительно: они хотели стать особым народом, святым для своего Господа Бога. Они «отделились от народов иноземных к закону Божию» (Неем. 10:28). Они постановили не брать иноземных жен, не отдавать своих дочерей замуж за чужеземцев и не нарушать субботу, торгуя с соседними народами (Неем. 10:30, 31)[120].

Но возвратившиеся на родину пленники пошли еще дальше. Не вполне понимая сущность святости, которую требовал от них Господь, они начали культивировать ложный сепаратизм. Они забыли пророческое описание своей миссии: быть «светом для язычников» (Ис. 42:6; 49:6; ср.: Лк. 2:32). Вместо этого они устранились от всякого контакта с язычниками. Так и родилось фарисейство. Настоящее отделение началось, когда Палестину поглотила обширная империя Апександра Великого и в иудаизм начало просачиваться греческое влияние. Некоторые иудеи ему покорились (эллинисты); другие воспротивились (хасидеи — от слова hasidim, которое означало «набожные»). Из эллинистов вышли саддукеи; из хасидеев — фарисеи.

Уже само значение слова «фарисеи» прекрасно характеризует этих людей, ибо по–арамейски оно означает «сепаратисты». Фарисеи были замкнутой религиозной элитой своего времени. В своем решительном стремлении строго соблюдать закон, они сторонились всех и всяческих контактов, которые могли (по их мнению) их «осквернить». Исходя из этого принципа, им приходилось избегать не только язычников и не только иудеев–эллинистов, но даже простолюдинов, которые из–за незнания закона, несомненно, нарушали его, — а значит, как нарушители закона были людьми нечистыми.

В Евангелиях можно не раз заметить это презрительное и высокомерное отношение фарисеев к обычным людям. Так, например, встревоженные быстро растущей популярностью Иисуса, они приписали ее невежеству толпы. Они саркастически спрашивали: «Уверовал ли в Него кто из начальников или из фарисеев? Но этот народ невежда в законе, проклят он» (Ин. 7:48,49). Эта фарисейская брезгливость по отношению к нечистому стаду простолюдинов была так хорошо известна, что именно на ее примере Иисус объяснял, как верующие должны относиться к упорствующему во грехе (и поэтому отлученному от церкви) брату. «Да будет он тебе как язычник и мытарь», — сказал Иисус (Мф. 18:17), то есть нам нужно относиться к нему так, как относились к язычникам и мытарям фарисеи. Вообще, само выражение «мытари и грешники», знакомое всем читавшим Евангелия, заимствовано из фарисейского словаря. «Грешниками» они презрительно называли как раз не самую опустившуюся часть населения, но всех простолюдинов, не соблюдавших предания старцев и обряды, установленные фарисеями и их предшественниками. «Мытари» были добавлены в качестве конкретного примера общего понятия «грешники». Поскольку мытари (то есть сборщики налогов) находились на службе у язычников–римлян, они уже ipso facto, т. е. заранее были осквернены. Эти «мытари и грешники», по мнению фарисеев, были людьми безнадежными, полностью потерянными для всякого духовного общества. Неудивительно, что фарисеи ужаснулись, увидев, как Иисус пьет и ест вместе с этими отверженными и даже, по–видимому, радушно приглашает их в Свое общество (см.: Лк. 5:29–32; 15:1,2).

Сами фарисеи и помыслить не могли о подобном братании с «грешниками». Как раз, наоборот, они предпринимали все возможное, чтобы избежать такой ситуации. В своем кругу они были связаны узами тесного братства. Называя себя словом Haberim, то есть союзниками, они давали клятву исполнять все установления церемониального закона и преданий старцев. В частности (как уже упоминалось в одной из предыдущих глав), они торжественно клялись отдавать десятину со всего, что ели, пили, продавали и покупали; они обещали также никогда не входить в дом 'amhа'ares (то есть простолюдина) и не принимать таких людей в качестве гостей, не есть их пищи, не давать им своей и так далее[121].