Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик - Джон Стотт

Но, пожалуй, наиболее бросающиеся в глаза случаи, гДе проявилась эта ложная скрупулезность иудейских начальников, произошли в конце земного служения Христа (см.: Ин. 18:28; 19:31). Желая есть пасху, фарисеи отказались войти в преторию (где Иисус предстал перед судом Пилата), «чтобы не оскверниться»; желая не нарушить субботу (главный день праздника), оставив троих казненных на крестах, они попросили Пилата перебить им ноги, чтобы ускорить их смерть и снять тела с крестов в пятницу. Они не осознавали чудовищную непоследовательность своих действий: старательно пытались избежать сравнительно небольшого осквернения, в то время как совершали отвратительное преступление, замыслив и осуществив убийство Христа Божьего. Епископ Райл сказал об этом так: «Первосвященники и их пособники подняли много шума по поводу пасхального празднования в то самое время, когда собирались умертвить истинного Агнца Божьего, — о Котором, собственно, и возвещал праздник Пасхи!»[117].

Легко смеяться над фарисеями, забывая, что дух фарисейства далеко не мертв и сейчас. Все те, чьи понятия о грехе, нравственности и религии поверхностны и ограничиваются лишь внешним, для кого соблюдение обрядов важнее нравственности — это фарисеи XX столетия. Кто–то сводит свою религию к небольшому собранию аккуратных и простых правил — к примеру, короткое «время наедине с Богом» каждый день и церковная служба по воскресеньям — и воображает, что больше от него ничего не требуется.

Некоторые говорят и ведут себя так, как будто бы для христиан самое главное дело — воздерживаться от таких вещей, как сигареты, алкоголь и декоративная косметика. В мире существуют такие общины, которые даже отлучают прихожан от церкви за их употребление. Но все это — «мята, анис и тмин» наших дней, травки с огорода евангельских христиан. Хотя каждый христианин и должен принять свое личное решение по подобным вопросам, посоветовавшись с собственной совестью, было бы нелепо приравнивать их к «важнейшему в законе».

Другие специализируются на общественных и национальных табу, касающихся манеры поведения, речи или одежды. И если кто–то одет не в точном соответствии с тем, что считается правильным стилем одежды, или произносит слова с неправильным ударением и ставит не те окончания, или не умеет правильно держать вилку и пользоваться ножом, его немедленно начинают презирать и игнорировать.

Но, пожалуй, худшим из зол является то, как часто мы судим о других исключительно по их внешности. Если женщина выходит из комнаты, то начинаются комментарии, как только за ней закрывается дверь: «Ну, совсем непривлекательная!»; «А одежда–то! Просто тряпки какие–то!»; «А накрасилась–то!»; «Кожа у нее неважная!». Вот и получается, что человека принимают (или не принимают) в зависимости оттого, какой у него (или у нее) цвет лица, во что он одет или какой у Него длины ресницы!

Таковы обличья современного фарисейства. Это все Равно, что мы подошли бы к Иисусу и спросили: «Господи, а почему такой–то и такой–то ест неумытыми руками?». Это не что иное, как судить о людях по чисто внешним критериям, вместо того, чтобы взглянуть на их нравственную сущность. Это значит, что мы забыли простую истину: человек оскверняется не тем, что у него снаружи, а тем, что исходит изнутри, — злыми помыслами своего сердца.

Люди важнее вещей

Споря с фарисеями о нравственности, Христос подчеркнул не только первостепенность внутреннего по сравнению с внешним, нравственного по сравнению с церемониальным, но и то, что личное важнее безличного. Одним словом, Иисус учил, что люди важнее вещей.

Стоит заметить, что практически все перечисленные Христом пороки (см.: Мк. 7:21–23), кроме двух последних — гордости и безумства — это прегрешения против людей. Иисус упомянул здесь нарушения пяти заповедей, записанных на второй скрижали (убийства, прелюбодеяние, кражи, злословие [злоба], зависть), и добавил коварство, лихоимство и непотребство. Несомненно, Он перечислил именно эти пороки не случайно. Он показал, что наши нечестивые сердца не только восстали против Бога, но и враждуют с нашими же ближними. Сосредоточившись на внешнем исполнении обрядов, фарисеи забыли не только о нравственности, но и о любви. Их педантичность по отношению к обрядовым тонкостям сопровождалась требовательным, критичным, злобным, презрительным отношением к людям. Поэтому Иисус учил о том, насколько важны социальная справедливость и, особенно, истинная забота о людях. Дважды Он процитировал слова пророка Осии: «Милости хочу, а не жертвы» (Ос. 6:6). Другими словами, по Божьим меркам, сострадание намного перевешивает обрядовые правила и установленные обычаи — люди значат неизмеримо больше, чем вещи. Иисус применил этот библейский принцип два раза, и каждый раз это вызывало гнев фарисеев.

Первый раз — было нарушение субботы. Однажды в субботу Он и Его ученики шли засеянным полем и, по всей видимости, ученики на ходу срывали колосья, растирали их в руках и ели зерна. Фарисеи сильно этому воспротивились, скорее всего, утверждая, что срывать колосья — это все равно, что жать, а растирать их в ладонях — все равно, что молотить; и то и другое было работой, а работа по субботам запрещена (Мф. 12:1–8). Немного позднее, войдя в синагогу, Иисус исцелил человека с сухой рукой (Мф. 12:9–15). В обоих случаях Он был движим любовью. Он хотел, чтобы проголодавшиеся люди поели, а больные исцелились. Более того, Он заботился о них настолько, что нарушил правила, установленные книжниками, чтобы помочь нуждающимся. «Если бы вы знали, что значит: „Милости хочу, а не жертвы", — сказал Он фарисеям, — то не осудили бы невиновных» (Мф. 12:7). В конце концов, они сами отводили свой скот на водопой в субботу (Лк. 13:15) и отправились бы вызволять упавшую в яму овцу, даже если бы это случилось в субботу. Так что же, у них было больше жалости к животным, чем к людям? Более того, хотя они и не позволяли Иисусу исцелять и делать добро в субботу, сами они в этот день были готовы делать зло и совещались, «как бы погубить Его». Поэтому–то Он и задает им такой вопрос: «Должно ли в субботу добро делать или зло делать? Душу спасти или погубить?» (Мк. 3,4). Своими словами Он обнажает их лицемерие.

Еще раз Иисус процитировал слова пророка Осии, когда речь зашла о братании с грешниками. Когда Левий Матфей покаялся и обратился, он пригласил своих друзей и соратников на обед, чтобы они могли познакомиться с Иисусом. Увидев Иисуса в такой компании, фарисеи ужаснулись, ибо одна из клятв, которые они давали при вступлении в фарисейское братство, гласила, что фарисей никогда не должен быть гостем в доме простолюдина. Но вот перед ними Иисус — он сидит в доме грешника и ест с ним! Отвечая им, Иисус сравнил Себя с врачом, а грешников с больными, а потом опять процитировал Осию: «Пойдите, научитесь, что значит: „Милости хочу, а не жертвы"» (Мф. 9:9–13).

В обоих случаях — и когда речь шла о соблюдении субботы, и когда Иисуса увидели в обществе с грешниками — фарисеи были донельзя возмущены, потому что Он нарушил их правила. Он же делал все это потому, что любовь для Него была добродетелью, превосходящей все другие. Иисус непритворно заботился о голодных, больных и грешных; и для того, чтобы послужить им, был готов преступить фарисейские традиции. Я лично не верю, что Он нарушал закон Моисея. Но даже если бы кто–то смог убедительно доказать обратное, это все равно не дало бы новым моралистам никаких оснований заявлять, что Иисус отменил закон или даже не обращал на него внимания. Самое большее, что можно сказать по этому поводу, заключается в следующем: если в какой–то ситуации два Божьих закона вступают в противоречие (что иногда случается в нашем грешном мире), то верх берет закон любви. Так это было и в случае с Корваном, ибо почитание родителей важнее, нежели исполнение поспешной клятвы, так как люди важнее вещей. Именно об этом и говорится в любимой цитате Иисуса: «Милости хочу, а не жертвы».

Мы видим, что представление фарисеев о нравственности было поверхностным, потому что смотрели они только на внешнее. Поэтому всякие нынешние попытки свести религию или нравственность к чисто показному благочестию или к нескольким ограниченным правилам тоже будут лишь одной из форм современного фарисейства. И евангельские христиане далеко не застрахованы от таких склонностей. Однако одним из отличительных признаков подлинно евангельской веры является учение о том, что грех и нравственность — явления не внешние, но внутренние, что человек оскверняется тем, что исходит из его сердца, что рождение свыше обязательно для новой жизни и что поэтому Богу угодны только религия и нравственность от сердца.

6. ПОКЛОНЕНИЕ: устами или сердцем?

Христиане верят, что истинное поклонение — это самый возвышенный и благородный вид деятельности, к которому только и способен человек по благодати Божьей. Поэтому особенно печально сознавать, что и поклонение стало предметом разногласий. К сожалению, это так. Понятно, что Бог ищет Себе поклонников (как сказал Иисус), но вот каких поклонников? Понятно, что человек должен поклоняться Богу (как неоднократно говорит Библия), но каким именно должно быть это поклонение? Не всякое поклонение одинаково угодно Богу, в чем бы оно ни заключалось. Напротив, та же самая Библия, которая подчеркивает обязанность человека поклоняться Богу, добавляет, что бывают такие случаи, когда поклонение становится «мерзостью» в Божьих глазах и Он «ненавидит», «презирает», «не выносит» его и поэтому отвергает (см.: Ис. 1:12–14; Ам. 5:21–24).