Водоворот чужих желаний - Елена Михалкова

— Что вы… и в мыслях не было.

— Вот видишь. Это было его собственное решение, за которое он сам и должен нести ответственность. Он обратился к людям, к которым нельзя было приходить. Но самое плохое не в этом, а в том, что в результате он подставил и тебя, и свою семью. Неужели твой муж не знал, что не сможет отдать деньги вовремя?

— Я не знаю. Наверное, знал. Маша, но как же так! Он на это пошел ради меня!

— Ты можешь убеждать себя в этом и дальше, — суховато сказала Маша. — Но я вижу результат его усилий: ты стоишь передо мной и боишься возвращаться в собственную квартиру, не говоря уже о том, что последние месяцы врешь всем, кому только можно, и бросила институт на последнем курсе. Если тебе этого мало, продолжай и дальше думать, что ты по гроб жизни обязана своему Артуру.

Она отвернулась к окну. «Черт бы побрал этих порядочных людей, готовых расплачиваться до конца жизни неизвестно за что. Девчонкой манипулируют, а она успешно поддается».

— Все-таки… — неуверенно начала Катя.

— Если бы Артур убил человека для того, чтобы найти деньги на твою операцию, ты бы по-прежнему считала, что что-то должна ему? — перебила ее Маша.

Катя замолчала. Ей вспомнилось тело Олега Борисовича, закрытое какой-то тряпкой, и его голос, рассказывающий об Антуанетте. Она сглотнула, отрицательно покачала головой.

— Вот именно, — сказала Маша, не оборачиваясь. — Хорошо, что ты не бросаешься мне доказывать, что это было бы сделано для тебя, а значит, ты в неоплатном долгу у своего нелюбимого супруга.

— Почему нелюбимого? — вскинулась Катя.

Маша обернулась к ней, и девушка увидела, что выражение лица у той не насмешливое, а сочувственное. Катя хотела что-то возразить, но вместо этого лишь молча махнула рукой. Нечего было возражать.

В прихожей раздалось звяканье ключей, а спустя минуту в кухню ввалился Сергей.

— Черт, ну и метет!

Он шумно выдохнул, положил на диван Катину сумку и кивнул:

— Проверяй, все на месте?

Секунду она недоверчиво смотрела на сумку, затем, ахнув, бросилась вытряхивать содержимое.

— Паспорт, паспорт… Вот он! Слава богу! Сергей, у меня нет слов! Спасибо вам огромное!

— Не за что. Прогулялся, свежим воздухом подышал.

— Как ты ее нашел? — Маша подошла к мужу, нежно провела рукой по стриженой голове.

— Пришел в парк, побродил и нашел.

— А вы там никого не встретили? — Катя вскинула на него испуганные глаза.

— Никого. А теперь давай ты расскажешь, кого я должен был там встретить.

— Нет, — вмешалась Маша. — Теперь мы разложим диван, потому что завтра Кате, в отличие от нас с тобой, нужно утром идти в офис. Ей необходимо отдохнуть и выспаться. Да и нам не мешает. А все рассказы — потом.

— Потом так потом, — легко согласился Сергей и неожиданно улыбнулся Кате.

Улыбка у него была хорошая, и Катя вдруг перестала его бояться и думать, что он злится на нее и на жену. Ни капли он не злился, теперь это было видно.

Лежа на маленьком кухонном диванчике, Катя чувствовала под рукой равномерное сопение теплой Антуанетты. Собачка не захотела возвращаться в свое кресло и осталась с ней. Ласково проведя по шерстке, Катя сунула руку под подушку и нащупала там деревянную фигурку.

— Спи, — сказала она то ли русалке, то ли Антуанетте и тут же уснула сама.

— Что мы будем с ней делать? — спросил Сергей, выслушав на следующее утро рассказ Маши. — Не на диванчике же ей спать.

До этого Маша выгуляла собак, заодно проводив Катю до метро, и отчиталась перед мужем, что никого подозрительного по дороге не встретила. Теперь она варила кофе и обдумывала, как помочь девушке.

— Пусть в моей комнате спит! — В дверях показался Костя, потянулся, широко зевнул.

— Костя, в школу опоздаешь! Собирайся быстро.

— Мам, я не выспался! Вы ночью шумели!

— Была причина, — веско сказал Сергей, и мальчик тут же перестал делать обиженное лицо и уставился на него во все глаза.

— Дядя Сережа, расскажите! Я тетеньку видел утром, когда она уходила.

— Все рассказы — после школы. Про тетеньку в классе никому не говори, хорошо? Семейная тайна.

Костя кивнул, счастливо улыбаясь во весь рот. Все рассказы дяди Сережи он обожал, и ради обещания Бабкина рассказать о тайне готов был мчаться в школу неумытым.

— Как ты с ним легко справился, — восхитилась Маша, когда в ванной раздался звук льющейся воды. — Я думала, он не уйдет, пока все не выяснит.

— Я сам не уйду, пока все не выясню. Куда девать красавицу?

Вопрос был не из простых. У Бабкина имелась своя квартира, но он сдал ее после того, как переехал к Маше, и теперь в его двух комнатах обитала молодая семейная пара с кошкой и рыбками.

— Может, к Макару? — предположила Маша.

— К Макару… ему сейчас только посторонних девиц не хватает для полного счастья.

— Сереж, что же делать? Можно, конечно, и у нас ее оставить пока… А что потом? И где Кате спать? Девчонка и так на диванчике вдвое скрючилась, бедная.

Маша задумалась и пропустила момент, когда кофе вспенился и полез через край турки.

— Так и знал! Женщина, ты можешь один раз в жизни нормальный кофе сварить, а?

Сергей отодвинул жену от плиты и принялся колдовать над кофе, подсыпая в него по чуть-чуть разных специй. Маша обрадованно села на диванчик и стала ждать своей порции.

— У меня из головы не выходит русалка, которую Катя нашла под ванной, — вслух подумала она. — Девочке только не хватает, чтобы ее муж оказался убийцей.

Сергей медленно отставил турку с кофе с горячей плиты и обернулся к жене:

— Что ты сказала?

— Пока ты искал Катину сумку, она рассказала, что случилось у нее дома. И там есть одна небольшая деталь…

Бабкин подвинул стул и сел рядом с Машей, забыв про кофе.

— Можно поподробнее?

Когда она закончила, он встал, посвистел себе под нос и достал телефон.

— Макар, — сказал он, когда Илюшин взял трубку и что-то пробурчал в нее сонным голосом. — Кажется, у нас есть то, что искал Кирилл Сковородов.

Катя ломала голову весь день, но так и не придумала, куда ей можно уехать, чтобы не обременять Машу и ее семью. Ей было стыдно даже подумать о том, что она снова останется в их маленькой квартирке, будет всем мешать и испортит им выходные, потому что посторонний человек в доме — это сплошное неудобство.

— Были бы деньги, — бормотала она себе под нос. — Уехала бы в гостиницу, а там уж выкрутилась бы как-нибудь.

Но денег не было. Мелкая наличность, которая валялась у Кати в сумочке, предназначалась на еду. До зарплаты еще было две недели. А остальные деньги остались у Артура и его матери. И, кроме того, Катя понятия не имела, какой смысл вкладывает сама в слово «выкрутиться».

«Из водоворота нельзя выкрутиться. Из него лишь только выплыть, если ты очень хорошо плаваешь». Плавать Катя умела только по-собачьи, да и этому нехитрому способу научилась год назад.

С утра, подавив в себе неловкость, она подошла к Снежане Кочетовой и попросила приютить ее на пару дней. Но Снежана, засмущавшись, отказала:

— Катюха, извини, не могу. Уж прости, не буду ничего объяснять. Но если бы могла — пригласила бы. А что, у тебя что-то случилось?

В глазах Кочетовой загорелось такое кровожадное любопытство, что Катя сбежала от нее, отделавшись неубедительной отговоркой и обещанием рассказать все потом.

В течение дня девушка несколько раз заходила в кабинет Кошелева, и каждый раз ей хотелось попросить, чтобы он дал ей зарплату авансом. Тогда она и в самом деле сняла бы номер в самой маленькой, самой захудалой гостинице. А еще лучше — комнату у какой-нибудь старушки. Но Игорь Сергеевич последний месяц был на взводе в предвкушении выигранного тендера, а кроме того, Кате было просто стыдно просить денег и рассказывать о том, что она ушла из дома.

«Я офис-менеджер, а не девчонка, которая нагружает начальника своими проблемами. Не хватало еще попросить, чтобы он сам приютил меня».

До конца рабочего дня она так ничего и не придумала. Коллеги хорошо относились к Кате — все, кроме Аллы Прохоровны, но Викулова прекрасно понимала, что хорошие рабочие отношения — это одно, а напроситься на несколько ночей в гости — это другое. «Не попрошайничай!» — строго говорила ей мама, когда маленькая Катя пыталась выпросить очередную конфету у щедрого гостя. «Не попрошайничай», — повторяла она, когда Катя жаловалась на несправедливую оценку в школе и собиралась поговорить с учителем, чтобы тот ее исправил. Катя крепко запомнила это и не могла заставить себя заниматься тем, что для нее с тех пор так и называлось «попрошайничать».

Вечером она возвращалась с работы в переполненном метро и представляла себе Артура. Как он спит, жует, болтает с сестрой и матерью, почесывает смуглый живот. Он ни разу не позвонил ей за прошедшее время, и Катя чувствовала облегчение от этого. Она боялась звонка мужа. Боялась думать о том, как он попал в квартиру Вотчина и зачем, и старалась просто не думать об этом.