Сначала люди. Как найти тех, кто выведет компанию на новый уровень - Тайлер Коуэн

из примеров — Эд Катмулл, бывший президент Pixar и Walt Disney Animation Studios; другой — Глен Кин, лауреат «Оскара», создавший Ариэль из «Русалочки»[114].

Мы не очень понимаем, почему возникла такая связь. Может, неспособность видеть визуальные образы в голове мотивирует человека к созданию графических изображений, которые будут демонстрироваться публично? Или механическая техника создания подобных изображений при афантазии сама по себе кажется интереснее? Возможно, «чудо создания визуальных образов» при афантазии кажется особенно потрясающим. Или они с большей готовностью придумывают интересные повествования, потому что их мозг не заполнен образами. Или: а что, если афантазия коррелирует с другими изменениями в мозге и они дают определенное когнитивное преимущество? Какова бы ни была причина, афантазия может стать хорошим поводом нанять человека художником, а не отказаться от его кандидатуры.

Считается, что у знаменитого генетика Крейга Вентера была афантазия (или, если угодно, он был афантазиком). Его главный вклад в науку таков: он возглавлял первую команду, секвенировавшую геном человека, и первым трансфицировал в клетку синтетическую хромосому. Генетика — отрасль науки, полная всевозможных карт и визуальных аналогий, а главные факты о ДНК нередко представляют в визуальной форме, в частности как сложные спирали. Как афантазик смог стать лидером в такой отрасли? Может, ему пришлось создавать компенсирующую аналитическую структуру, заменяющую обычные визуальные образы, и эта невизуальная структура особенно хорошо способствовала интеллектуальному прогрессу? Опять же, мы не знаем ответа, но из этих примеров нужно усвоить вот что: не стоит пользоваться поверхностными знаниями о расстройстве или инвалидности и считать, что кандидат не может стать лучшим в области, тесно связанной с его расстройством.

Еще один пример — слепые юристы. Вы, наверное, можете подумать, что им трудно читать и запоминать законы и судебные документы. Но сейчас есть много обходных путей, в частности программы для распознавания текста, которые переводят письменную речь в устную. Кроме того, многие слепые юристы могут лучше помнить законы, понимая, что им затруднительно заглянуть в справочник. В США даже существует Национальная ассоциация незрячих юристов, в которой состоят несколько сотен человек; Сайрус Хабиб, бывший вице-губернатор штата Вашингтон, — слепой юрист. Смысл здесь не в том, что каждый слепой может или должен стать юристом, а в том, что иногда то, что мы считаем слабостью или инвалидностью, можно преодолеть.

Рассмотрим одно из самых распространенных расстройств — синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). Стереотипный образ СДВГ — человек, который не может долго говорить ни на одну тему и скачет от одного к другому; из-за этого его, возможно, даже исключают из школы или выгоняют с работы. Это может объяснить некоторые аспекты жизни с СДВГ, в том числе и прием подходящих лекарств. Мы, напротив, замечаем, что СДВГ в том или ином виде наблюдается у многих успешных людей, даже если у них и нет официального диагноза. Дефицит внимания не превращается у них в хаотичную неэффективность: они научились перенаправлять свою когнитивную нетерпеливость и превратили ее в силу, которая помогает им выполнять огромные объемы работы и осваивать кучу новой информации.

Предположим, например, что упрощенное карикатурное изображение СДВГ действительно верно и это расстройство заставляет людей постоянно переключать внимание с одного на другое. Так вот, если что-то заставляет вас действовать, это уже хороший мотиватор. Если необходимо, вы можете подготовить сразу два проекта и переключаться между ними каждый раз, когда ваше внимание отвлекается от того, над которым вы работаете сейчас. Нередко проблемой становятся как раз сотрудники, которых вообще ничто не заставляет действовать. Вы когда-нибудь задумывались, как можно часами сидеть в аэропорту в ожидании вылета и ничего не делать? Нас это изумляет — это же потеря продуктивности.

Или предположим, что у вас СДВГ и вы хотите прочесть толстую книгу. Это невозможно? Вовсе нет. Вы можете, например, считать, что следующая страница «отвлекает» вас от предыдущей, и это поможет вам двигаться дальше. Когда работают компенсаторные механизмы, инвалидность или расстройство превращаются из обузы в преимущество. В реальности многие люди с СДВГ развивают механизмы, которые помогают им обрабатывать огромные объемы информации, не теряя мотивации или даже оставаясь супермотивированными.

Кроме того, стоит понимать, что ваши сотрудники с СДВГ (неважно, диагностированным или нет) будут обладать иными навыками и склонностями, чем их коллеги. Например, у них может быть более высокая потребность в новизне, и они постоянно станут искать для себя стимулы — новые проблемы для решения. Коллег подобная «диета» будет дезориентировать — они предпочтут применять известные методы для решения известных проблем и чувствовать полный контроль над ситуацией, выполняя большой объем работы. Мы не хотим сказать, что какое-то обобщение будет верным для всех, но вам нужно понимать, насколько гетерогенным и по-настоящему разнообразным бывает человеческое мышление.

Люди с расстройствами аутистического спектра тоже дают нам многочисленные примеры того, как превратить ограниченные возможности в сильные стороны, по крайней мере отчасти. Сейчас хорошо известно, что многие люди с аутизмом имеют хорошие способности к программированию, математике и другим техническим профессиям, — это уже практически клише. Целые компании (обычно технологические) специализируются на найме сотрудников с аутизмом на подобные должности. Да, это отлично, но следующим шагом должно стать понимание, что аутизм может быть полезен и для других рабочих ролей[115].

Например, терапевт Тони Этвуд предположил, основываясь на профессиональном опыте, что аутистов может быть, как ни странно, непропорционально много среди актеров. Если у них изначально слабы социальные инстинкты, им уже с детства приходится развивать в себе артистические способности, а это, в свою очередь, помогает им освоить актерство как профессию. В очередной раз повторим: не нужно слепо следовать клише, будьте готовы к неожиданным возможностям[116].

Довольно распространено ошибочное мнение, что у аутистов недостаточно развит социальный интеллект; в некоторых определениях аутизма его дефицит даже считается одной из определяющих черт расстройства. Точнее, однако, сказать, что у аутистов очень большой разброс в социальном интеллекте, и из-за этого они не всегда понимают нормы и условности. С другой стороны, это позволяет им взглянуть на многие социальные причуды особенно проницательно или посмотреть на ситуацию в новом, необычном свете. Например, аутисты могут быстрее замечать абсурдность ритуалов на коктейльных вечеринках или в высшем образовании — и это лишь две из множества возможных ситуаций. В целом аутисты нередко получают слишком много социальной информации и не знают, как ее упорядочить или переработать, что приводит их в замешательство. Да, это трудность, это расстройство и это отражение некоторых проблем с упорядочиванием информации, свойственных аутистическому сознанию. Тем не менее идея остается прежней: аутисты перерабатывают огромное количество социальной информации — обычно больше среднего, но