Древняя и средневековая Русь, IX–XVII вв. - Евгений Спицын

Само новгородское вече обладало чрезвычайно широкими полномочиями, поскольку именно на нем решались все вопросы войны и мира, отменялись устаревшие и принимались новые законы, подати и повинности, а также избирались высшие должностные лица новгородского управления: посадник, тысяцкий и архиепископ.

Посадник. Как справедливо отметил профессор А.Г. Кузьмин, вопрос о времени зарождения этого института и функциях посадника в Х―ХI вв. является самым запутанным вопросом древнейшей новгородской истории. Сама этимология этого слова предполагает два возможных толкования: 1) либо посадник был «посаженным» должностным лицом, 2) либо изначально представлял посад, т.е. торгово-ремесленную часть города. Основная проблема, связанная с институтом посадничества, состоит в том, когда произошел процесс превращения этого древнерусского «чиновника», посаженного киевским князем для управления Новгородом, в выборную республиканскую должность, которая стала высшей фигурой новгородского республиканского управления. Впервые безымянные новгородские посадники были упомянуты в летописной статье, датированной 977 г., когда великий киевский князь Ярополк после бегства его сводного брата князя Владимира «за море» «посади посадникъ свои въ Новегороде». Затем в летописных статьях, относящихся к эпохе Ярослава Мудрого и его старшего сына Изяслава, неоднократно были упомянуты два других новгородских посадника Константин (1016―1019) и Остромир (1054―1057). В дальнейшем институт посадничества стал только укрепляться, поскольку сами киевские князья стали направлять на княжение в Новгород своих малолетних недееспособных детей. Именно в этот период новгородские летописные своды пестрят именами таких новгородских посадников, как Завид, Петрята, Миронег, Савва, Микула, Улеб и другие. В годы правления Мстислава Великого (1086―1117) была достигнута определенная гармония между новгородской «землей» и «властью», и должность посадника на время отошла на второй план. Но именно в 1117 г., когда Владимир Мономах отозвал Мстислава на юг и посадил его в Белгороде, новгородские летописные своды дают погодный перечень новгородских посадников не просто по именам, но и по их отчествам: Коснятин Моисеевич, Мирослав Гюрятинич, Петрила Микульчич, Иванко Павлович, Коснятин Микульчич, Якун Мирославич, Судила Иванкович, Нежата Твердятич, Жирослав Иванкович, Иванко Захарьинич, Завид Неревинич, Михалко Степанович, Мирошко Нездинич, Дмитрий Мирошкинич, Твердислав Михалкович, Юрий Иванкович, Иванко Дмитриевич, Степан Твердиславич и других.

Как явствует из этого списка:

• на должность новгородского посадника избирались только представители очень ограниченной касты самых богатых и влиятельных новгородских бояр;

• эта должность де-факто стала «наследственной» для целого ряда тамошних боярских родов, таких как Микульчичи, Иванковичи, Мирошкиничи, Михалковичи, Твердиславичи и других.

После событий 1136 г. новгородский посадник стал высшей фигурой всего новгородского управления, который вместе с князем руководил военными походами, возглавлял исполнительную власть и выборный Боярский совет (Господу), а также ведал всеми дипломатическими сношениями Новгорода с иностранными державами. Поэтому борьба за этот высший пост принимала острый характер, и по подсчетам многих историков, в течение первых ста лет в городе произошло больше тридцати «государственных переворотов», носивших разный социальный окрас. В частности, в 1209 г. в городе вспыхнул мощный социальный взрыв, направленный «на посадника дмитра и на братью его, яко те повелеша на новгородцех сребро имати, а по волости куны брати, по купцем веру дикую, и повозы возити, и иное все зло; и поидоша на дворы их грабежом, а Мирошин двор Дмитров зажгоша, а житье их поимаша, а сел их распродаша и челядь, а избыток разделиша по зубу, по 3 гривны по всему граду и на щит; а что кто похватал, а того един бог весть, и от того мнозе разбогатеша; а что на досках, а то князю оставиша».

В советской историографии (М. Тихомиров, В. Мавродин) это восстание новгородских низов традиционно рассматривали только через призму классовой борьбы, придавая ему сугубо антифеодальный характер. Современные историки (В. Янин, А. Кузьмин) справедливо полагают, что сие интересное свидетельство Новгородской Первой летописи не только указывает на глубокий социальный смысл этого восстания, но и прямо говорит о связи его инициаторов с великим владимирским князем Всеволодом Большое Гнездо, чей старший сын Константин сидел тогда на княжении в Новгороде. Умело используя социальное недовольство горожан, князь Всеволод и близкая к нему боярская группа Михалковичей с Прусской улицы избавились от неугодного и враждебного им боярского клана Мирошкиничей с Людина конца, в результате которого новгородским посадником был избран Твердислав Михалкович, сын хорошо известного сторонника князя Всеволода — Михалки Степанича.

Тысяцкий. По мнению историков (А. Кузьмин, В. Кучкин, И. Фроянов, А. Майоров), институт тысяцкого был традиционной выборной должностью от «земли», в рамках которой всегда существовала сотенная система с выборными должностными лицами, руководившими славянскими территориальными общинами во всех селах, погостах и городах. Но в отличие от других русских земель новгородская сотенная система параллельно существовала с кончанской системой управления, уходящей своими корнями в историческую топографию самого Новгорода. Первоначально сотенная система, тесно связанная с организацией княжеского военного управления, контролировалась самими князьями, назначавшими своих тысяцких в новгородские полки. Постоянная борьба между пришлыми князьями и новгородским боярством, всегда стремившимся поставить под контроль все органы государственной власти и управления в городе, привела к учреждению должности выборного тысяцкого. Эта реформа, проведенная в 1189 г., еще больше укрепила позиции новгородского боярства и привела к подчинению городских сотен общегородскому вечу и вхождению их в состав городских концов. Как правило, новгородский тысяцкий был представителем нетитулованных землевладельцев и верхушки купечества, который в мирное время разбирал тяжбы по торговым делам и ведал сбором городских пошлин и податей, а в военное время являлся руководителем новгородского ополчения, состоявшего из «вятших людей». Естественно, что выборные тысяцкие, как и посадники, стремились как можно дольше находиться в своей должности и по возможности передавать ее по наследству. Достоверно известно, что среди новгородских тысяцких сформировалась только одна «династия» в лице Якуна Намнежича и его сына Феда Якуновича.

Архиепископ (владыка). Своеобразие новгородского государственного устройства состояло в том, что особую роль в политической жизни Новгородской волости играли церковные иерархи. Еще во времена единой Киевской Руси, когда новгородский владыка утверждался киевским митрополитом, он уже имел особый статус среди других иерархов Русской православной церкви и проводил вполне самостоятельный от митрополии курс. О наличии таких противоречий в недрах высшего церковного клира можно судить по тому острому конфликту, который возник 1147 г. между новгородским владыкой Нифонтом и киевским митрополитом Климентом Смолятичем.

Знаковым событием в истории Новгородской республики стало избрание настоятеля Успенского монастыря игумена Аркадия главой новгородской епархии, которое произошло на городском вече в 1156 г. Историки по-разному оценивали этот прецедент в истории новгородской государственности. Но, вероятно, правы те ученые (А. Кузьмин, С. Перевезенцев), которые связали его с проявлением двух основных традиций ирландско-арианской церкви, сохранившихся в раннем русском христианстве: 1) избранием епископа не церковным клиром, а общинами самих мирян и 2) совмещением новгородским владыкой богослужебной и хозяйственно-административной функций. В частности, достоверно известно, что именно новгородский архиепископ являлся хранителем городской казны и печати, а также принимал активное участие в дипломатических сношениях Новгорода и скреплял своей подписью все его международные договора и соглашения.

По мнению ряда авторитетных авторов (В. Янин, Е. Рыбина), с 1229 г. особое место в политической структуре Новгородской республики стал играть и новгородский архимандрит, который возглавлял все черное духовенство главных новгородских монастырей, расположенных во всех пяти городских концах. Новгородский архимандрит, являвшийся одновременно игуменом древнейшего Юрьева монастыря, где располагалась его резиденция, также стал избираться городским вече и имел независимый статус от новгородского владыки, резиденцией которого был Софийский кафедральный собор.