Загадка Скалистого плато - Юрий Ясько

Вышли на набережную. Ахмедов нашел свободную скамейку, сел, жестом пригласил Дроздову сделать то же самое.

— В двадцать восьмом году я закончил сельскохозяйственный техникум. Поступил на работу в одну из коммун. Работалось хорошо, весело. Новая жизнь широко, размашисто шагала по стране. В коммуне познакомился со своей будущей женой, Верой. Решили свадьбу играть осенью, после уборки урожая. А в конце августа случилось такое, что на долгие годы мою жизнь исковеркало, изломало. — Ахмедов задумался, потом встряхнул головой, будто отгоняя что-то тяжелое, продолжил: — В том году в горах орудовала банда Барса. Так звали ее предводителя. Схватили меня бандиты во время моего очередного объезда кукурузного поля. Поле располагалось неподалеку от леса, оттуда они и выскочили, гады, на конях. Избили меня, связали по рукам и ногам, взвалили на коня — повезли в горы, бросили в сырую землянку на охапку гнилого сена. Стены землянки были какие-то черные. Пригляделся я — это следы крови! Страшно мне стало, ой, как страшно! Под вечер меня освободили от пут, вывели из землянки на допрос. Допрашивал сам Барс — человечек чахоточного вида, голос у него был сиплый. Я молчал. Меня били — я ни слова. Но потом сломался, не выдержал пыток, сказал, где находится склад с семенной пшеницей.

Сожгли его бандиты, а мне после этого возврата назад не было. Прощения не дождался бы. Остался я в банде. Меня в набеги не брали. Я на кухне работал. Банда больше недели на одном месте не задерживалась, переходила с места на место, это делалось скрытно, конечно, но все-таки пришла пора отвечать за все, пришло возмездие.

Осенью тридцать второго банду обложили со всех сторон. Прижали к Скалистому плато. Я, как только начался бой, в суматохе ушел по тропе северного склона. Идти было тяжело, почти невозможно: дул сильный ветер, шел снег, земля, скользкая и холодная, уходила из-под ног. Я знал, что иду навстречу смерти: Скалистое плато безжизненно. Оттуда только одна дорога: вниз, к плоскости, но там — смерть, там возмездие. Глубокой ночью я набрел на какую-то пещеру и забрался в нее. Здесь было относительно тепло и тихо, но и сюда доносились звуки винтовок и буханье орудий: красные добивали банду. Я забылся тяжелым сном. С рассветом двинулся дальше. Местность была знакома: на склонах увалистых гор у западного склона Скалистого плато летом паслась отара овец нашей коммуны. Оставался один путь: перевалить через Главный хребет. Я знал, что для этого сумасшедшего шага у меня не хватит сил, но другого выхода не видел. У самой вершины Скалистого плато Меня остановил дурманящий запах: ветер приносил со стороны Главного хребта аромат жареного мяса! Значит, кто-то есть в этом проклятом богом месте? — подумал я. Но тут же страх с еще большей силой охватил меня. Могла быть засада. Пришлось втиснуться в расщелину и ждать наступления темноты.

Двигался на ощупь. Исцарапал руки об острые камни, сорвал ногти на пальцах. Лицо горело от кинжального ветра, сердце рвалось из груди. Я подполз к месту, откуда шел вкуснейший запах. Это был лаз в пещеру. Слабый свет в ее глубине таял у входа.

Обостренное чувство опасности заставило меня отползти в сторону и ждать утра: обитатели пещеры выйдут из нее хотя бы по своим естественным надобностям. Простите… — Ахмедов замолчал. Острый кадык на его шее застыл. Дроздова прошептала:

— Что было дальше, Илас Бабаевич?

— Утром я заставил себя разлепить смерзшиеся веки. Меня била дрожь, руки и ноги не слушались. Из моего укрытия хорошо был виден вход в пещеру. Наконец, из него вышли двое мужчин. Один был стар, другой — молодой, с виду крепкий, одетый в тулуп. Они разговаривали громко, уверенные в том, что никто их не слышит.

Старый сказал:

— Как хорошо чувствовать себя полубогом, а? Подумать только: мы здесь одни, никто не видит, не слышит нас. И никто сюда подняться не сможет… тропу я завалил вчера ночью хорошеньким взрывом, благо взрывчатки у меня на сотни лет хватит.

Молодой с улыбкой говорил старому:

— Я вам буду по гроб благодарен, Антон Евсеевич! Вы спасли мне жизнь. Когда пойдем к складам?

— Сейчас же. Нам идти в том направлении, — старик показал в сторону Главного хребта.

Я подождал около получаса, пробрался в пещеру… Аллах, аллах, чего только там не было из съестного! Тушенка в банках, копченая колбаса, в большой кастрюле дымился настоящий плов!

С жадностью набросился я на еду, потом, когда утолил голод, решил осмотреть пещеру. Она имела несколько ответвлений. Я выбрал одно из них — самое сухое, спрятался там, предварительно забрав из кучи, наваленной у стены пещеры, несколько грубошерстных солдатских одеял.

Я решил потихоньку переждать время, прийти в себя и спуститься вниз, повиниться, накажут не так строго, как других. Тем более, что будучи в банде, я не сделал ни одного выстрела.

Пещера имела вполне обжитой вид. На полу — ковры, у стены два шкафа, посередине — стол на пузатых ножках, три кровати по стенам.

Я углубился в ответвление метров на пятьдесят. Шел в полной тьме, но идти, к моему удивлению, было легко.

Сколько я спал — на этот вопрос ответить не смогу, но проснулся от чувства голода и жажды. С потолка «моей» обители капала вода, собиралась на полу. Я нагнулся, губами нашел воду, напился. Осторожно пополз к основной пещере. Услышал голоса — замер.

Потом продвинулся ползком так, чтобы мог видеть говорящих.

Они сидели за столом и пили чай. Старый ко мне лицом, молодой — спиной.

Дальше я буду рассказывать почти со стенографической точностью:

Старый. — Да, провидение натолкнуло меня на мысль спуститься по тропе. Очень вовремя нашел вас, привел в себя. Хорошо, что вас не ранило. А вот племянника моего растерзали.

Молодой. — Барс — желанная добыча красных недоносков.

Старый. — А сейчас, Жорж, я вам расскажу одну историю.

Молодой. — Я весь внимание, Антон Евсеевич.

Старый пожевал губами, откашлялся и начал:

— Это случилось в тринадцатом году. Мое имя тогда наводило страх на аборигенов: лесничий, батенька, в этих краях — и царь, и бог. Зимой ко мне, на городскую квартиру, пришел некий Геор Угрюмый, — так звали одного горца, известного на всю округу беспросветной нуждой и оравой детей — их у него было пятнадцать. Пришел и предложил купить вот это, — Антон Евсеевич что-то показал Жоржу. Тот взял вещь в руку и восхищенно крикнул: — Какое чудо!

— Да, великолепная вещь, — горделиво ответил Антон Евсеевич. — Я купил статуэтку за пятьдесят рублей. По тем временам, вы помните, деньги громадные. Геор поблагодарил меня и сказал, что есть у него еще старинное блюдо. По-преданию, сказал он, на этом блюде начертан план расположения пещер на Скалистом плато, указаны и те из них, в которых древние мастера, уходя от преследования со стороны орд Тимура, попрятали несметные сокровища. Он принес мне блюдо через неделю.